него взгляд и сердце, иначе не выжить!
А вот сейчас они добрались и до своего чуда, и до дома, который пахнет домом, где есть всё, что им нужно, и где их встретили как родных, чуть расслабились, а тут и то самое, стоящее в уголке горе настигло их, поймало и просочилось прямо к сердцу.
Шушана обняла всех троих разом, вытирала слёзы, гладила по головам и спинкам, давала выплакаться, а потом, когда горе решило захватить ещё больше, подчинить их себе полностью, решительно заявила:
– Нет, так не пойдёт! Мы же засолим весь дом, и будет он такой солёный-солёный.
– Как шшолёный огурец? – тут же уточнила фантазёрка Муринка, шмыгая носом и хозяйственно вытирая его о шёрстку брата.
– Точно! Представляете, идут люди по улице, а вместо дома огромный такой огурчище с окошками! – фыркнула Шушана.
– Ой, а в наших окошках кошка, да? То есть кот! – обрадовалась Муринка, а потом, аккуратно потрогав лапкой Шушанин бочок, спросила: – А ты нашш не выгонишь?
– Ну, конечно, нет! Как вы могли такое подумать! Мы будем вместе жить-поживать, добра наживать, Тане помогать, зверей и птиц привечать, дома защищать, междустенье укреплять… – норушь покачивала всю прильнувшую к ней компанию в такт своей присказке, и потихоньку высыхали слёзы, загорались любопытством глаза, подёргивались носы, предвкушая удивительные приключения в этом новом огромном и очень интересном мире.
«Ну, конечно, их потеря никуда не делась! – думала норушь, купая детёнышей, осоловевших от сытости, усталости и переживаний. – Конечно, и слёз будет много, и печали, и больно это… Я даже думать боюсь, как больно – мои-то ушли, но они живы-здоровы и благоденствуют. А у них так мало кто остался! Хоть бы Тишинор поправился!»
Она выполаскивала мягонькую шёрстку, укутывала каждого норушонка в специальные новые тряпочки, которые Таня покупала персонально ей в качестве полотенец, а сама думала о том, что, когда детвора уснёт, надо будет забежать к Тане и посмотреть, как там дела у старшего норуша.
«Какой молодец! Не опустил лапы, не сдался, сумел всю зиму протянуть практически без запасов – Тишуна обмолвилась, что основные кладовые были под домом, а те, что в стороне, завалило, когда рухнули стены. И, как назло, было много дождей, ходы оказались мало того что засыпаны, так ещё и затоплены, а потом всё это замёрзло! Тишинор пытался и раскопать, и прогрызть ход к кладовым, но только сорвал себе когти…» – Шушана покосилась на сладко сопящих норушат, которых она пока устроила в открытом специально для них маленьком и уютном отнорочке под кухонным диванчиком, а потом поспешила к Тане.
– Ну как он?
Таня была не очень-то рада…
– Он болен, и довольно серьёзно. Сама понимаешь, он сильно расшибся, очень замёрз, вернулся без еды, а у них почти ничего и не было в запасе… и тепла не было.
– Тань, ты меня не пугай! – встревожилась Шушана. – Он что…
– Я очень надеюсь, что Тишинор справится. В конце-то концов, судя по тому, что он столько боролся, организм у него крепкий. Я со своей стороны всё сделала – все лекарства ему дала, он в тепле, воздух свежий, он поел перед отъездом, когда проснётся, ещё покормим… главное, чтобы ел!
– Да куда он денется-то? – решительно произнесла Шушана, глядя на очень худого норуша, спящего в мягком домике.
Она выставила из комнаты Терентия и Мышку, а сама подобралась поближе к Тане и потянула её за рукав.
– А как ты их нашла? Случайно?
– Вообще-то нет! Я очень надеялась, что они есть в той деревне, где у Костика жила бабушка. Так что я поехала на разведку с Крыланой и Карундом!
– А почему же ты мне не сказала? – всплеснула лапками норушь.
– Ну, вдруг бы там никого не было? А ты бы волновалась и ждала… – вздохнула Таня.
– Какое счастье! Какое же счастье, что ты год назад пришла именно в мой дом! – вдруг всхлипнула Шушана. – Я же и мечтать о таком не смела!
Когда Вран вернулся домой и влетел в чердачное окно норушного дома, он едва-едва увернулся от столкновения с…
– Терентий! Что ты тут делаешь? Сидит такой прямо на пролёте!
– Я? Что я делаю, я знаю – прихожу в себя от жесточайшего и незаслуженного стресса, а вот что будешь делать ты – это вопрос!
– А что у нас случилось? – безмятежно спросил Вран.
– У нас случилось нашествие норушей. Нет, это было бы не так страшно. У нас – хуже! У нас случились норушата! Нет, ты представляешь? Твоя безголовая сестра, ни с кем не посоветовавшись, куда-то поехала и привезла из этого возмутительного места одного болящего норуша и трёх мелких!
– Ничего себе! – обрадовался Вран. – Вот у Шушаны-то счастье! Погоди, а почему место было возмутительным?
– Да потому что там не слышали о говорящих котах! Точнее, о том, что они есть взаправду! Ты представляешь, эти… эти диконоруши решили, что я… уф… даже повторить сложно!
Терентий непроизвольно потряс правой лапой, так цепко пойманной той мелочью, и продолжил:
– Решили, что я – мутант!
Врану пришлось вываливаться обратно в слуховое окно, спешно набирать высоту и хохотать там!
Но, даже отсмеявшись, вернув себе серьёзность и нарыв в загашниках сознания мало-мальское сочувствие к оскорблённому Терентию, он был не готов к тому, что услышал, когда вернулся домой.
Звонкий детский голосок уверенно рассуждал:
– А куда котик делшша? На крышу? Пааанятно! А чего он там делает?
Голос Шушаны отвечал:
– Весна сейчас, коты на крышах поют – им приятно петь повыше, понимаешь?
– Аааа, яшшенько-яшшенько! То есть шшейшяшь у нашего котика только тру-ля-ля в голове, да?
Глава 22. Устройство малого праздника
Возмущение Терентия только усилилось, когда он обнаружил, что появление Врана почему-то норушат не смутило!
Они ничуть не удивились тому, что ворон, влетевший в квартиру через норушный ход, опустился на пол, а потом поднялся с него уже человеком.
«И где? Где в этом мире справедливость, а? – рассуждал про себя насупившийся кот. – Бухается на пол такой чернолетучий индюк, встаёт высоченным парнем, и что? И уже через несколько минут вся норушная малышня катается у него в ладонях и на плечах! Возмутительно!»
Вран действительно сходу норушатам понравился.
– А вышше, ещё выыышше поднимешь? – пищала Муринка, цепко держась за пальцы Врана, когда он поднимал открытую ладонь вверх. – Иииех, я такая вышшокая! Мурашь, держишшь! Мы верхоноруши!
«Верхоноруши они! – шипел Терентий. – Ну и как теперь жить? Пропал дом, как есть пропал! Они же по головам скакать будут только так! Ну ладно-ладно! Вот увидят они карбыша, а потом гусей, а ещё лис, я
