— Удостоверение предъявите, — не унимается стерва.
— Сейчас все предъявим, гражданка, — киваю я и все жду, когда же к нам подойдет Саня. А он застрял около Лиры Амани. И мой Трофим рядом. Вот идиоты!
Пока мы препираемся с проводницей, за ее спиной щелкает замок. Бабенка отскакивает в сторону. И принимает еще более воинственный вид. Но вместо ее спонсора Федора Ильича из купе выглядывает Линара.
— А-а, ты пришел, — кивает, как ни в чем не бывало. — Возьми, — протягивает мне маленькую сумочку, которую обычно вешает через плечо.
— Ты готова? — спрашиваю, улыбаясь во всю морду.
— Да, — горячо заверяет моя любимая, надевая оливковый пуховик и выходя из купе. — Что ты так долго, Сережа? Люся, ты с нами? — наскоро обнимает свою подругу.
— Нет, моя хорошая, — мотает головой та. — Я детям обещала приехать. Поэтому как-нибудь докачу до Москвы.
«Это и к лучшему, — усмехаюсь мысленно. — В машине все равно нет места. И мне свой человек в вагоне не помешает».
— У вас, как я понимаю, новый телефон, — вторгаюсь в милую беседу. — Обменяйтесь номерами с Трофимом. Хоть встретим вас на обратном пути.
— Спасибо, Сереженька. Спасибо, — охает Людмила.
А я, как сумасшедший, тяну жену к выходу. Ни на минуту нельзя тут задерживаться. Но моя любимая все еще прощается со своей Люсей. Убил бы!
— А где Федор Ильич? — в ужасе кричит проводница нам в спину. И, кажется, не знает, как поступить дальше.
— Спит, как зайчик, — фыркает Линара, слегка повернув голову, и добавляет, как королева. — Пойдем, Сережа.
Беру свою девчонку в охапку и тащу к выходу.
— Стойте, вы куда? Вам же до Москвы? — тараторит проводница.
Сейчас еще разбудит Шмелева или его сынка. Нужно уходить поскорее.
— Тихо, мадам, тихо. Орден вам все равно не дадут. Денег тоже, — увещевает проводницу Трофим. Сзади наседает Ступа.
— Что тут происходит? — еле выговаривая слова, вываливается в коридор Шмелев-младший в боксерах и в майке.
— Пока, Илья. Папе утром опохмелиться дай, — весело замечает Линара, выглядывая из-за моего плеча. Картина маслом, конечно. Жаль, полюбоваться времени нет.
В дупель пьяный полноватый мажор что-то буровит нам вслед и даже делает попытку кинутся вдогонку. Но, ясен пень, босиком и в труселях ему далеко не убежать. А там и поезд уедет.
Но настырный козлик тяжело ухает сзади. И утробно стонет, когда Ступа дает ему под дых.
— Я полицию вызову! — орет проводница.
— Уже здесь, — слышится Санин голос. Вот и хорошо. Сейчас сунет глупой бабе ксиву под нос и догонит.
Спрыгиваю на перрон. Осторожно снимаю со ступеньки Линару. Чувствую себя самым счастливым, когда ее руки обвиваются вокруг моей шеи. Зарываюсь носом в волосы и чуть не схожу с ума. Моя любимая рядом. Да так на руках и тащу к Рэнджу. Шевелю булками как можно быстрее и в душе молю Всевышнего отправить поскорее этот гребаный поезд. Куда угодно. Хоть в преисподнюю…
Сбегаю, чуть приседая, по скользким ступенькам и что есть силы несусь к внедорожнику. А там уже наш водитель заводит двигатель.
— Саню потеряли, — поставив Линару около машины и оглянувшись по сторонам, ошалело бросаю я, стараясь отдышаться.
— Сказал, чтобы ехали без него. Нужно разобраться. Кто-то избил певицу эту. Ну, Саня и вступился, — бубнит, подбежав, Ступа.
— Тогда едем, — решаю отрывисто. — Нечего тут отсвечивать.
Прыгаем как по команде в машину, стремясь как можно скорее убраться подальше. Из окна отъезжающего Рэнджа смотрю на состав, медленно ползущий по перрону. А механический голос диспетчера сейчас сродни хорошей песне.
Скорый поезд… отправляется…
За нами вроде никто не торопится. Но кто его знает. Могут перестрять и по дороге. У Шмелева хватит ресурса.
Обнимаю любимую. Вдыхаю ее запах и тут же лезу рукой под расстегнутую куртку. Мне бы только прикоснуться. Почувствовать тепло родного тела. Дышать в унисон, соприкасаясь каждой клеточкой. Держать в руках и не отпускать. Никогда.
Кошусь на пацанов, старательно делающих вид, что заняты чем-то важным. Тактичные мои. Понимающие…
Быстро накрываю губы жены своими. Вторгаюсь в рот, словно голодный юнец. Наши языки сплетаются воедино в медленном чарующем танце. Еще минуту, и сорвет крышечку. Отстраняюсь, стараясь перевести дух и сохранить голову ясной. Еще не время праздновать победу. Вернуться бы домой живыми-невредимыми, укрепить тылы. Знаю, что держать Линару в высокой башне не получится. Это не выход. Нужно нейтрализовать противника навсегда. Отбить ему лапы. Загнать в самую дальнюю и глубокую нору и законопать ее к ядреной фене.
— Мы их победили, Сережа, — шепчет Линара, прижимаясь ко мне.
— Да, малыш, — целую любимую в темечко и, изловчившись, устраиваю руку на ее груди. И в который раз убеждаюсь в неоспоримом факте. Линара будто создана для меня. Все размеры совпадают идеально. Ее грудь… Моя ладонь.
Слышу легкое покашливание, возвращающее меня в реальность. И глянув в зеркало заднего вида, встречаюсь взглядом с водителем.
— Обратно возвращаться той же дорогой опасно. Могут поджидать, — заявляет он серьезно. Мы довольно далеко отъезжаем от вокзала. Хвоста нет. Но это ничего не значит в наших реалиях.
— Что вы предлагаете? — спрашиваю с напрягом. Мужик прав. Но и остаться в маленьком поселке без тачки и сопровождения, да еще с беременной женой, так себе идея.
— Переночуем у моего брата, — решительно заявляет мужик. — А завтра с утра уедем по объездной. Там вас точно никто ждать не станет.
— А вы… — пытаясь уточнить, лихорадочно подбираю слова.
— А я, — хмыкает наш водитель и внимательно смотрит на меня в зеркало заднего вида. Тянется к козырьку над водительским местом и достает оттуда заламинированный документ. Передает мне. Вчитываюсь в черные буковки на розовом фоне.
Михальчук Андрей Иванович.
— Я догадался, — улыбаюсь довольно. — Рад знакомству. И с радостью принимаю ваше приглашение.
— Вот и славно, — скупо кивает бывший коллега моего отца. И выехав на полутемную улочку, сразу уходит в сторону частного сектора. Машина лихо катит по узкой колее, а за окном мелькают невысокие аккуратные домики. Над каждым поднимается дымок из трубы.
Печное отопление, мать вашу! В двадцать первом веке!
— Если кто будет искать, никогда не найдет, — самодовольно хмыкает Ступа, сидящий рядом с водителем.
— Нас не догонят, — напевает довольно Линара, будто кошка, ластясь ко мне.
— Вот старый пень оплошал. Сам задрых и охраны никакой не выставил, — недоумевая, хмыкает Трофим. — Я думал, тебя целый взвод будет охранять.
— Взвод едет в плацкарте, — поясняет беззаботно жена. — Когда Сережку увели в полицию, Шмелев решил, что опасность миновала, и отправил всех спать. Решил сэкономить на ночных дежурствах.
— Все правильно, — хмыкаю довольно. — Умеет мужик минимизировать расходы, — хохочу не сдерживаясь. И поперхнувшись смехом, замираю на месте, когда автомобиль останавливается около маленького деревянного домика с резными ставнями и петухами над двумя маленькими окошками. Сколько там комнат? От силы одна. Но выбирать не приходится. Главное, найти кровать для Линары. А я и на полу рядом устроюсь. Как собака. Лишь бы вместе. Не отпущу жену от себя. Просто не смогу.
— Не бойтесь, — довольно усмехается Андрей Иванович. — Это так… декорации… Сам дом внутри двора. А эту избушку рука не поднимается снести. Наш отчий дом. Его еще дед строил. Мы особо там ничего не меняли. Стоит как музей крестьянского быта…
Такая же резная калитка открывается настежь, и на улицу выходит точно такой же мужик, как и наш водитель. Только в старом тулупе и ушанке. Дед Мазай, блин!
— Вы — близнецы? — изумленно спрашивает Линара.
— Не, — отмахивается тот. — Погодки. Выходите, гости дорогие. А я пока тачку к забору притру.
Выпрыгнув на утоптанный снег, достаю из машины Линару.
— Поставь на землю, — шипит она и легонько ударяет кулачком по груди.
