Конечно, Хелен уже показывала Беллатрикс привезенные от своей швеи платья. Герцогиня тогда покачала головой и сказала, что как-нибудь на выход их, возможно, можно будет надеть. Но Хелен тогда не обиделась, она же видела, что платья женщине понравились, однако, понятное дело, так просто соглашаться на работу какой-то никому не известной модистки герцогине не положено. Тем более в таком наряде от неизвестно кого выпустить свою подопечную на столь важное мероприятие, где все знатные гости будут оценивать и обсуждать потом каждый миллиметр невесты-выскочки.
Так что отстаиванием своих нарядов, а заодно и прославлением своей швеи, то есть их совместного ателье, можно будет позже заняться.
Пока в преддверии помолвки все в доме были нервными, и чем ближе день Х, тем более взвинченными были окружающие. Даже Абурс за пару дней до события сказал, чтобы "настырная девка пока перестала по утрам таскаться к нему на тренировки".
– Я понимаю, что перед всякими балами вы, дамы, волнуетесь. Но волнуйся где-нибудь в другом месте, не у меня под боком, – говорил тогда Абурс. – Потому что в полсилы я тебе не дам заниматься, а в полную... как бы ты не зашиблась, или ногу там какую не потянула. А то ведь потом не дойдешь до своего торжества...
Мужчина тогда запнулся на миг и продолжил, прищурившись:
– А ты случаем не именно этого добиваешься? – Хелен молча взмахнула ресницами. – Вот уж точно без меня свои штучки проворачивай! И после помолвки пусть тобой женишок занимается.
– В смысле? – опешила девушка. Еще на тренировках ей Лернавая не хватало! – Зачем он нам здесь?
Где-то в стороне закашлялся Йеанетт, который сопровождал ее не только на тренировки, но и в целом по поместью, даже когда девушка как-то прогуливалась в саду с герцогиней для очередной "доверительной" беседы.
– То есть, я хотела сказать, что раз Его Светлость назначил вас моим тренером, то...
– Но мои методы тренировок при этом не одобряет! Видите ли, ты девица! И с тобой надо нежнее, чем с ребятами! – недовольно фыркал Абурс. – И чего толку от нежностей? Кхм, да и не ко мне с этим, у тебя для этого жених есть. Вот пусть он и возится! Тем более, вы оба нанщики, вам будет чем заняться.
Криво ухмыльнулся, видя поджатые губы девушки, и продолжил.
– А от синяков вон, пусть целитель тебя избавляет, не переломитесь... оба. И враги, ежели встретятся, то с тобой нежничать не будут. А ежели не встретятся, если тебя муж потом дома запрет и защитой обвешает, то я тем более не нужен. Чего тогда время на тебя тратить.
– Так не тратьте! Я буду сама сюда приходить, без вас. Чтобы лишнюю энергию сбросить.
– Лишняя энергия у нее, посмотрите-ка! – бурчал Абурс. – И флигель этот мой! Нечего здесь без меня не пойми чем заниматься! Еще убьешься или спалишь чего, а мне отвечать.
– А вы можете два дня делать вид, будто не знаете, что я сюда прихожу? – Хелен упорно стояла на своем. – Обещаю не убиться за эти дни. И ничего не спалить.
– Будто не знаю? За кого ты меня держишь?! У меня тут на всех углах флигеля и даже на подходе, охранки стоят! Я всё... – Но заметив расширяющиеся глаза девушки, мужчина сразу смолк.
– Какие именно охранки? – не могла не спросить Хелен.
– Так я тебе всё и рассказал, ага! Так что давай это, иди, отдыхай перед балом. Или что вы, женщины, там делаете обычно... И отстань уже, прилипла как смола к сапогу, мне тоже в эти дни есть чем заняться. Уж спасибо тебе за авайнов, теперь нам всем есть чем заняться, – последнюю фразу он процедил с особой иронией.
Хелен открыла было рот, чтобы дальше спорить, но Абурс пресек на корню:
– И не придумывай, не полыхнешь! Уж я насмотрелся на разных огневиков, но ты точно свою стихию обуздала. Да в тебе не особо-то и виден огонь! Не знаю, как ты его прячешь, но... Так что два-три дня потерпишь без полигона. А ежели сомневаешься, так могу браслеты предложить... – ухмыльнулся мужик. – ...успокаивающие.
Поэтому последние и самые нервные дни Хелен предстояло пережить без тренировок. Не то, чтобы она нервничала из-за помолвки, Лернавай магическую клятву дал, что обязательно расторгнет ее. Но все вокруг были очень дерганными, в доме мелькало всё больше народа, суета из-за организации приема в доме стояла невероятная, и общая атмосфера не могла не затрагивать девушку.
Теперь еще и о чужой записке думать.
"Где Лернавай достал это записку? Может, она совсем старая? И даже если были здесь иномиряне, то могли уже за давностью лет помереть? А Лернавай цепляется к бумажке только потому, что... потому что он ко всему цепляется! И насчет меня про шпионаж он неправильно думал, так, может, и с запиской что-то напутал?".
Но спрашивать у "жениха" детали точно не стоит. Он же тогда точно как клещ вопьется и постарается вытянуть из нее всю правду.
Спала в ту ночь Хелен плохо. Снились рогатые и хвостатые демоны, почему-то фиолетового и красного цветов, которые открывали порталы в ее мир и переставляли туда-сюда крошечных человечков. Словно играли в шахматы – или в морской бой? – на доске, находящейся одновременно в двух мирах.
ГЛАВА 19
Пара ночей с кошмарами и всеобщий нервный ажиотаж помогли Хелен собраться духом, чтобы идти торговаться с опекуном. Герцог обязан разрешить верталу Ари присоединиться к изучению Зуба Дракона!
В последний и самый взвинченный день перед помолвкой, когда большая часть женского коллектива дома – начиная от самой герцогини, заканчивая поварихами – уже дружно поглощала успокоительные средства, девушка решила выдвинуть опекуну свое условие – или Муратар Ари работает с ними, или скандал на торжестве. Пугать, что, мол, "никакой помолвки" - не получится. Потому что у несовершеннолетних девиц их мнение не спрашивают. Наверное, помолвка была бы в любом случае, даже если сама Бальмануг на нее не явится, главное, чтобы опекун и жених пришли.
Сразу после позднего завтрака Хелен увиделась с эйром Верчилом, чтобы передать через него просьбу о встрече с герцогом.
– О! Я как раз шел за вами, эйра Бальмануг! – ответил мужчина. – Его Сиятельство сам хотел вас видеть.
Хелен, ожидающая сопротивления, так обрадовалась, что даже забыла уточнить зачем.
И только зайдя в кабинет опекуна, узнала, что ее здесь поджидает гость.
– Дядя? – ахнула девушка, делая непроизвольный шаг к креслу, где сидел мужчина средних лет в бледно-желтом одеянии, как у служителя местного религиозного культа.
Одежда гостя напоминала свободную рясу, из-под подола которой виднелись потрепанные жизнью сапоги.
Неожиданно.
Хелен вроде не знала, что ее дядя Аяр, младший брат матери, был монахом. Или, кажется, Лернавай не так давно что-то говорил про храм? Мужчина был именно странствующим монахом, а не жрецом – об этом сообщала кожаная портупея на поясе поверх балахона рясы, где висели мешочки и сумочки, какие обычно бывают у путешествующих. Разглядеть полностью наряд Хелен смогла, когда мужчина встал, разворачиваясь к ней.
Желтый цвет одеяния говорил о том, что служитель "представляет интересы" Пресветлой – единственной женщины-богини в местном пантеоне человеческом богов.
Что было дважды неожиданно.
Потому что Пресветлой обычно служили женщины. Ведь богиня была покровительницей семьи, детей, женщин, а также отвечала за все благие дела, к ней можно было обращаться с просьбами о здоровье или просить дитя, если до сих пор не удавалось понести. При храмах Пресветлой зачастую были бесплатные лечебницы для всех нуждающихся, а служители почти все разбирались в целительстве. В крайнем случае могли подсказать, какую травку пить при той или иной хвори, а порой с ними можно было и по душам поговорить, поделиться тяготами жизни, получить утешение или даже совет. "То есть они еще и немного психотерапевты" – решила Хелен, когда заново знакомилась в академии по книгам с новым для себя миром, перепроверяя туманные порой воспоминания тела.
