Черты его лица были столь совершенны, что парень выглядел бы женственным, не обладай он смертоносной аурой, говорящей «я собираюсь обглодать твой позвоночник». Он прищурил холодные темные глаза, глядя на Фанга, а затем посмотрел на Дева.
— Ты не можешь обладать ею.
— Прошу прощения? — спросил Дев оскорбленным тоном.
Мужчина окинул Дева пренебрежительным взглядом.
— Если я позволю тебе быть с Самией, Лазарос убьет ее. Болезненно. Я делаю одолжение вам обоим, удерживая ее здесь.
— Я могу ее защитить, — покачал головой Дев.
— И ты прекрасно справляешься с этой работой. На месте Самии, я был бы просто в восторге от твоей заботы. — Его тон был таким снисходительным, что Деву потребовалось все самообладание, чтобы не вцепиться ему в горло.
Торн проигнорировал гнев Дева, продолжив:
— Самонадеянность… как я люблю слушать безудержную глупость после длинного, скучного дня. — Он поднял свой кубок, и демоница подошла к нему, чтобы наполнить его чем-то больше похожим на кровь, чем на вино. — Волк, скажи своему медведю, что он не готов иметь дело с нашими врагами.
— Я пытался, Торн. Он не слушает.
— Жаль, что они всегда такие упрямые. По крайней мере, до тех пор, пока не становится слишком поздно и остается лишь соскребать их останки. — Торн пригубил напиток, и его странно светящиеся зеленые глаза стали ярко-желтыми, совпадая с цветом драконьих глаз, продолжавших смотреть на них. — Знаете, какой минус в способности видеть будущее?
— Не хватает банков для хранения всех лотерейных выигрышей?
Торн сухо усмехнулся над сарказмом Дева, а Фанг сделал резкий вдох, посылая ему предупреждающий взгляд.
— Нельзя обойти свободу воли. Таково проклятие нашего существования.
Дев уперся руками в бока.
— Забавно, я всегда считал свободу воли даром.
— Еще бы. Что лишь показывает, насколько ты наивен.
Может он и наивен, но прямо сейчас этот мудак реально начал раздражать его своей театральностью и предупреждениями как во второсортном кино. Дев едва сдерживался, чтобы не вцепиться ему в глотку.
Словно почувствовав его намерение, Фанг положил руку ему на плечо, напоминая, что сдержанность — ключ к получению желаемого от Торна. Если он похож на Савитара, то неприкрытая агрессия может привести к смерти Сэм.
Только ради нее он обуздал свой нрав.
Фанг прокашлялся:
— Однажды ты сказал мне, что существует более одной разновидности смерти.
Торн с наслаждением сделал большой глоток, прежде чем ответить:
— Это действительно так.
— Тогда какой смертью умрут они?
Торн чуть улыбнулся.
— Волк, ты знаешь, что я не могу на это ответить. Ну… мог бы, но это может все изменить, и не в лучшую сторону. Или же нет, но кто я такой, чтобы вмешиваться? — Он обернулся через плечо. — Шара? Будь добра, приведи двух наших последних гостей сюда, в «Отель Калифорния».
«Номер можно освободить, но невозможно уйти…» — намек на старую песню «Eagles»[38] еще семидесятых годов не ускользнул от Дева.
«Какое ему дело?» — безмолвно спросил он Фанга.
Фанг широко раскрыл глаза, призывая его вести себя, как следует… что практически невозможно для того, кто живет, дабы раздражать других.
Торн поднялся на ноги.
Дев шагнул назад, но не от страха, а от благоговения. Торна окружала сильная аура, древняя и смертоносная. Она говорила, что, несмотря на его безупречные манеры и речь, перерезать глотки ему было гораздо комфортнее, чем болтать. И почему-то Дев представил его охваченным пламенем.
Торн взглянул на Дева.
— Прошу прощения за свою грубость. Я бы предложил чего-нибудь выпить, но поверьте, вам не захочется пробовать что-либо из моих запасов. Никогда.
«Окей… Славный босс, Фанг». Этот парень — не Ашерон. Он ужасно жуток и, очевидно, не от мира сего. Дев никогда не думал, что встретит того, рядом с кем Савитар и Эш покажутся нормальными, но Торн…
Да помогут им боги, если эти двое когда-нибудь объединят силы…
И Дев неволей задумался, что Торн мог сделать с Сэм. Цела ли она?
«Я не причинил ей вреда. Слово скаута».
Он напрягся, услышав в своей голове голоса Торна. Посмотрев ему прямо в глаза, Дев встретил его понимающий взгляд.
«Да, Медведь, я все слышал, и Сэм в полном порядке».
Дев стиснул зубы, напоминая себе думать о погоде, а не о пугающем могуществе Торна.
Несколько секунд спустя вернулась Шара, приведя с собой… Дев точно не знал, кем были эти двое. На первый взгляд они казались даймонами, но он уловил что-то еще. Другой уровень силы, который совершенно сбивал его с толку.
Торн указал на них своим кубком.
— Амаранда. Каэль. Познакомьтесь со своим коллегой Фангом и его зятем Девом.
Амаранда поражала своей внешностью. На ней было легкое бледно-розовое платье, и ее смуглая кожа не соответствовала ночному образу жизни. А Каэль, обладавший мрачной аурой, которая составила бы отличную конкуренцию Торну, был одет в черный жилет без рубашки под ним и рваные джинсы.
Взгляд Дева устремился прямо к метке в виде лука и стрелы на обнаженном боку Каэля.
— Ты Темный Охотник?
— В каком-то роде, — ухмыльнулся Каэль, сверкнув клыками.
Ага… Дев пристально посмотрел на парня, и все его защитные инстинкты обострились.
— В каком таком роде?
Торн, злобно усмехнувшись, объяснил:
— Каэль — Темный Охотник, по глупости влюбившийся апполита, который превратил его в даймона, чтобы спасти ему жизнь. — Он повернулся к Фангу. — Теперь понимаешь, почему я пытался объяснить тебе, что любовь — гораздо более злая штука, чем все, что я когда-либо совершал? Уверен, именно поэтому обручальное кольцо Ашерона черного цвета, с черепом и костями. — Торн сделал паузу, посылая Фангу многозначительный взгляд. — Но ты тоже меня не послушал. — Он кивнул на Амаранду и Каэля. — Я не мог смотреть, как зря пропадают такие воины, поэтому взял их под свое крыло.
Деву казалось, что оказаться под крылом Торна было немногим лучше, чем попасть под колеса грузовика. Который еще даст задний ход для пущего эффекта.
— Как так?
— Он спас нас, — сказала Амаранда. — Мы бежали от моих людей и людей Каэля.
— Да что ты? — с насмешкой посмотрел на нее Дев. — Вы живете за счет человеческих душ, а народ это, как правило, несколько раздражает. Треклятые ублюдки. Ума не приложу, что тут такого дурного.
Каэль напрягся, будто хотел ударить Дева за то, что тот осмелился отпустить издевку в адрес его женщины.
