От воспоминаний о (не) незнакомце кружится голова и усиливается тошнота. Лучше не вспоминать, как она тогда чувствовала себя, и каким видела мир…
Он знакомый Мака, его мачехи, Кейт, значит, он не может быть тварью, они не могут вести близкий к человеческому образ жизни, правда же?
— Они просто очень сильная, тёмная энергия. И такие как я — Охотники, умеют различать её и… уничтожать.
— Чтобы спасать людей, папочка?
— Да. Чтобы спасать людей.
Скирт плохо выглядит, будто его держат здесь несколько дней без воды и еды, наверняка, у отца есть на то причина.
Как видно, он не может выбраться из клетки, а значит, ей не о чем беспокоиться, нужно просто подняться наверх.
Но Соня стоит на месте.
— Я не могу, — говорит она. — Кажется, они уехали.
Человек отлипает от прутьев и ложится на холодный пол.
— Куда?
— Я… не могу этого сказать. В смысле… Что вы сделали?
Человек усмехается.
— Не уходи. Пожалуйста. Ты разгоняешь тьму. Мне нельзя оставаться одному, везде… глаза.
Он крупно дрожит всем телом, даже Соня замечает это, хотя она не рискует подходить близко.
Она сглатывает слюну и спешно поднимается наверх. Щенок остаётся внизу. Пленник кричит ей в след.
***
— Мы со Скиртом как-то оказались на другом конце Земли, и сами не поняли как, — травит очередную чистую правду Элизар, развлекая жену и сына в соломенном домике на пляже. — Может быть, дело и в наркотиках, но в то время мы бы физически не смогли проделать такое расстояние за пару дней. Он иногда выкидывает что-то, как недавно. Но, когда нужно сбежать от кого-нибудь, его не заставишь применить способности. Косит под дурачка или нет — не думаю, что хочу знать наверняка.
Мак усмехается.
— Хотел бы я с ним познакомиться, — говорит он.
Кейт приподнимает бровь.
— Что? С вами я сама уже начинаю терять связь с реальностью, — замечает она.
Мак сужает глаза и давится смешком.
— Ну, я имею ввиду, по-настоящему познакомиться. Мы же с ним не лучшие друзья и всё в этом роде.
Он запускает пятерню в волосы.
Элизар потягивает странный — ну, разумеется, — напиток из невообразимо закрученной трубочки и достаёт всем по самокрутке.
— Как ты, связывался с Соней? Девчонку не прибил отец?
Мак качает головой.
— Да нет, вроде.
— Вроде, — хмыкает Кейт, и качает головой на предложение закурить.
Она рада отпуску, рада побыть с Элизаром в спокойной обстановке, пусть и с его сыном, но…
Что-то скребётся в груди, раздражающее и настойчиво. Это чувство хорошо знакомо ей. Кейт всегда была подозрительной и осторожной, поэтому порой просто чувствовала неладное, и начинала тревожиться. Даже если причина была ей не ясна. Как сейчас, например.
И поговорить бы с мужем, да Мак не оставляет их ни на минуту, а при нём не хочется. Ей вообще не нравится открывать при ком то свои слабости.
Она вздыхает и бросает взгляд на Элизара. Похоже, тот вполне доволен отдыхом. Ладно…
Может, дело в их сыне? Оставлять Хеда в такое время, пусть и под присмотром Соро, непросто.
— Думаешь, — говорит она, забирая у Эла напиток, рискуя попробовать, — Хед там в порядке? Ты не звонил ему?
— Неа, но и он мне не звонил, как и Соро, с которым у нас есть договор насчёт этого. Там ничего серьёзного, я уверен, — он пускает кольца дыма.
— Да, — тянет Мак, пытается сделать так же и закашливается, — да, я тоже так думаю. Вообще, почему бы нам не переселиться сюда, здесь хорошо… Отец, расскажешь ещё парочку историй?
— Да, — успокаивается Кейт, и улыбается Элу, — расскажи!
Она бросает взгляд на Мака.
— Откуда, — хватает двумя пальцами его за футболку, — у тебя эта вещь? Тебе идёт.
Он, похоже, оправился. Выглядит гораздо лучше. И открывается с новой стороны. Интересно.
Чтобы не сморозить глупость, Мак только пожимает плечами.
— Спасибо, от тебя очень приятно слышать.
Ему очень повезло, что они сами, как он понял, не слишком-то хорошо знали своего сына.
Но всё же лучше меньше говорить и больше слушать.
Эл рассказывает историю, как переправлял на лодке одного чернокожего мертвого парня через пролив. Тот был сыном вождя, и они со Скиртом надеялись получить золото за его тело. Вот только парень, конечно же, оказался жив.
— Какая жуть, — восхищается Мак.
— Самое главное в том, что его отец узнал, что сынок был как бы мёртв и ему помогли магией. И попытался его убить снова, и нас заодно, чтобы богов не гневали. Едва ноги унесли. Не убивать же их было. Но золото забрали с собой, конечно.
Кейт заинтересованно подсаживается ближе и спрашивает:
— Два вопроса: куда ты дел золото? И убили того парня или нет?
— Ну да, — зевает Эл, — Скирт и убил, кажется, сказал: извини, что опозорил твой род. Или что-то такое. А золото продал или обменял, такое всегда не запоминается.
Эл, уже даже чересчур расслабленный, притягивает Кейт к себе, чтобы поцеловать.
Она целует его в ответ, улыбается, но снова бросает настороженный взгляд на пасынка.
Мак сидит, положив ладонь на колено, с сигаретой, которая только тлеет в пальцах и глядит на них с полуулыбкой на лице.
По спине у Кейт проходит холодок. Она вдруг обнимает Эла за шею и с игривым намёком говорит ему:
— Не хочешь пойти помочь мне… переодеться?
— Конечно.
Он берёт её на руки и поднимается.
Мак поднимается тоже.
— Эй, — усмехается Кейт, замечая это, но больше Маку ничего не говорит. Вместо этого шепчет Элизару на ухо: — Я не буду при нём…
Элизар хохочет.
— Посиди у моря, сынок, или, не знаю, только не утони.
— А, — кивает Мак, — понял, без проблем.
Пока Эл несёт её на руках, Кейт впивается губами в его шею и шепчет:
— На самом деле, я собиралась поговорить с тобой…
— Поговорим… О чём захочешь… Позже.
Он затаскивает её в светлый маленький, хлипкий домик, от которого у Кейт впечатление, будто он сделан из соломы и просвечивается со всех сторон.
Зато большая, на пол комнаты, кровать выглядит вполне себе крепкой… И Кейт начинает таять и млеть от предвкушения касаний Эла прежде, чем оказывается на ней.
А после, всё ещё учащённо дыша, разнеженно ложиться Элизару на плечо.
— Можно было бы здесь остаться, — шепчет она мечтательно, совершенно успокоившись.
— Можно, могу это устроить.
Эл крепко обнимает её.
— Построим здесь домик или в любом другом месте, м?
— Да… — выдыхает она и хмурится, вспоминая о том, что хотела сказать. — Мак странный. Ты давал ему что-то? Но выглядит трезвым…
— Ничего необычного… Почему странный?
— Ну… Какой-то другой. Не знаю. Думаешь, солнце и соленый воздух влияет?
— Или это не Мак, — вдруг серьезно говорит Элизар. — Забыл… как они называются?
— А? — приподнимается она на локте. — В смысле? Я бы почувствовала магию, будь это морок.
— Да, ну эти… Как?
— Эм, Перевёртыши? Как из сказок? Они ведь выродились веков так семь назад.
— Да, — Элизар целует её в висок, — просто вспомнилось.
***
Соня набирает на кухне воду в бутылку, вываливает на тарелку остатки вчерашнего (позавчерашнего ужина) и запихивает в микроволновку.
Со всем этим на подносе она идёт к подвалу и замирает у двери.
Там пахнет мертвецами и чем-то ещё, но не настолько, чтобы подумать…
— У него там что, есть унитаз? — она криво усмехается, думая, что если бы снова была под наркотиками, подумала бы, что чувак переправляет мочу в другую реальность, чтобы не пачкать здесь. — Что со мной не так…
Соня со вздохом спускается вниз и человек, всё это время завывающий на пару с Щенком, замолкает.
— Я вспомнила… Тебя, кажется, зовут Скирт?
Она снимает со стены ружьё и с его помощью подталкивает поднос к клетке. Ни бутылку, ни тарелку через прутья просунуть не вышло бы, но наловчиться поесть и попить и так всё же можно.
Ружьё слишком тяжёлое для неё, поэтому она вешает его назад и в её руке снова оказывается пистолет.
