из пламени. Самого настоящего. Вообще, когда твоя стихия огонь, и ты держишь пламя, а ожогов нет, поначалу у человека из немагического мира возникает когнитивный диссонанс. Умом ты понимаешь, что должно стать больно, но язычки стихии только легонько щекочат кожу, не причиняя никакого вреда. К этому быстро привыкаешь, но продолжаешь восхищаться происходящим.
— Кидаю! — предупредила я неведомого нахала.
— За шиворот себе кинь, дитя неразумное! — отозвался ворчливый голос. — Ну никакого воспитания! Ни изящной словесности, ни соблюдения этикета, ни уважения к старшим! Все придется самому… Все самому…
Мы со Светкой уже с интересом наблюдали за барельефом. Сначала показалась черная голова с массивным и довольно хищным темным клювом, и только потом на планку с орнаментом взгромоздилась вся черно-алая птица.
— Ой, птенчик… — ахнула Светка.
— Сама ты — птенчик! Я аррел, причем находящийся на заслуженном отдыхе! — величественно изрек пернатый наглец.
— И что ж тебе, Аррел, заслуженно не отдыхается? — спросила я. Разговаривать с птицей — это, как держать пламя в руке, не обжигаясь, странно и непривычно.
Есть некая мысль, которая не дает сосредоточиться и заставляет сомневаться в себе. Словно кто-то близкий рядом шепчет: «Эй, Женька, а ты точно не сошла с ума?». И когда ты рьяно отрицаешь нелепое предположение внутреннего голоса, он снова тоненько интересуется: «А сейчас?». И сомнения с неуверенностью растут, ширятся и укореняются.
— Ну никакого понимания нового мира и сути вещей! — попугай-переросток всплеснул крыльями, как руками, и решил заняться нашим, а конкретно — моим ликбезом. — Да будет вам известно, что аррел — это есть название магического существа, полезного и необходимого для становления личности великого мага. А имя мое — Лошариус Иштан Секвей!
— Как?.. — выдохнула Светка.
— Лошарик, говорит… — пожала плечами я.
— Нет-нет! Вы не так поняли! — попробовал оправдаться птиц. — Ну что за люди! За что мне такое наказание — возиться с детским садом!
— Птичка точно связана с блондинкой, — шепнула сестра, пока с барельефа возмущенно летели пух и перья. Я кивнула.
С хамами при первом знакомстве общаться приходится на одной волне. Пока не дашь почувствовать свою силу, диалога не получится. Не то чтобы я любила ругаться, но в прошлой жизни доводилось с разными людьми общаться.
— Эй, как там тебя?… Лошарик! А тебе, собственно, чего от нас надо-то? — почти вежливо поинтересовалась я.
— И мы не люди, — поддакнула Светка. — Мы теперь арсы!
— Ага. Высшие!
Могу поклясться, сверху послышалось настоящее птичье рычание. Никогда не думала, что оно существует, однако Лош нас удивил, но в силу опыта и, наверное, возраста, быстро взял себя в… лапы? Или все же крылья? В общем, во что-то он себя точно взял, поэтому спросил совершенно спокойно:
— То есть на то, как проводит гениальную операцию ваша сестра, вы посмотреть не хотите?
Нет, отвечать мы ему не стали, но птиц был не безнадежен и все понял по выражению наших лиц.
— Жмите третий цветок справа. Сразу под большим листком. И идите за мной, — позвал он.
Бедный старина Индиана Джонс отдыхает! Открылся потайной ход. Не узкий, не пыльный — гранитные ступени, стены из тонких плит светлого мрамора, освещенные магическими светильниками. Нас с сестрой учили создавать элементарные, но здесь были продуманные, мощные, срабатывающие на движение, даже, скорее, на присутствие живого существа человеческих размеров.
— Шевелите клешнями, — подбадривал аррел.
Вредная птица летела впереди, но иногда, когда мы пропадали из его поля зрения, как заботливая мамаша-утка, дожидался отбившихся от выводка «утят». Удивительно, что, судя по коридору, в котором бурно дискутировали обиженные блондинкой магистры, расстояние до операционной было плевым — два шага, не больше. А тайным ходом мы бежали уже пару минут.
— На месте стой, раз-два! — скомандовал попугай.
Лично моим взглядом можно было покалечить, Светка только казалась мягче, но птиц понял, что все в мире относительно, а в отношении сестры — обманчиво, поэтому повинно склонил голову.
— Я хотел сказать, что мы пришли, леди, — примирительно произнес он.
— А куда? — спросила я, потому что коридор продолжался, а нас окружали все те же стены.
Для представителя фауны аррел обладал слишком живой мимикой и выразительным взглядом. И дураку сейчас на моем месте стало бы ясно, что его отматерили, намекнув при этом на умственную несостоятельность и дефекты всех родственников до седьмого колена.
— Первое, чему учат юных арсов, менять суть видимого на явное. Примени заклинание и будет тебе счастье, — вздохнул пернатый. — Хотя, нет. Не будет!
— Почему? — по инерции спросила я, почти сразу десять тысяч раз пожалев о том, что повелась.
— Характер у тебя, Женя, мерзкий, — предельно честно ответил птиц. — Если бы речь шла о Светлане, то я бы ее успокоил и сказал, что еще не все потеряно, но не в твоем случае.
Стало как-то обидно.
— Поясни, — спокойно попросила я.
— Без обид, — заявил наглец и будущий бульон. — Случай безнадежный. Если все еще интересна операция, то стена слева, а магические светильники необходимо погасить.
И ушел в тень.
— Пожалуй, придется написать книгу о вкусной и здоровой пище «Сто и один рецепт приготовления аррела», — вздохнула я, затушив светильники. — Как думаешь, Светик, станет она пользоваться спросом?
— Я в деле, — произнесла сестра и применила простенькое заклинание истинности, которому Орас обучил нас еще в первый вечер.
Оно служило для того, чтобы привести в действие магический процесс, если его предусмотрели при создании артефакта. В данном случае артефактом выступала стена, и зодчий явно планировал из этого места подглядывать за теми, кто находился в зале по ту сторону.
— Подавитесь, однояйцевые вредины! — прошипели на нас из темноты. Лошарик явно обиделся и теперь дулся.
И у кого из нас мерзкий характер? Кто безнадежный случай? Хотя, вредный попугай больше смешил, чем бесил. Но первое, не исключало второго.
Стена стала прозрачной, словно между двумя помещениями была не толстая каменная кладка, а аквариум без рыб и растений. В большом зале на столе лежал бледный мужчина. Над ним склонились трое: пожилой лысоватый, но пышущий здоровьем и энергией старичок, симпатичный юноша и наша блондинка. Кстати, пациент был очень симпатичный. Темные волосы, квадратный подбородок, черты лица, на которые хочется смотреть и смотреть, фигура… Эх, даже Лесар ему проигрывал.
— Какой красивый мужчина! — восхитилась Светка. Ясно кого она имела в виду. — Интересно, что с ним случилось.
Наша землячка водила над больным рукой, и с раскрытой ладони на тело пациента спускалось зеленое свечение.
— Будем надеяться, что ничего серьезного, — отозвалась я, но даже сама не верила собственным словам, как и блондинка за стеклом думала иначе. Она хмурилась и с каждой секундой становилась все мрачнее. — Что-то
