оказалась пуста. Зато рядом в кресле я увидела советника и примостившуюся на его коленях светловолосую красавицу. Слившись в глубоком поцелуе, они даже не заметили, что в комнате появился посторонний…
Наверное, Мина передала мне с ведьмовской силой и частичку своего характера, потому что иногда во мне просыпалась настолько вредная суть, что я сама поражалась. И сейчас как раз этот момент настал…
Немного сменив траекторию, я направилась к креслу. Обида сменилась злостью. Но это было предсказуемо: слишком многое свалилось на меня в последнее время, вот и стала сцена счастливых любовников последней каплей, переполнившей плотину.
— Кир? — Таггар Сиери всё-таки заметил меня и слегка отстранился от женщины. — Что ты здесь делаешь?
Ничего. Скоро узнаешь, — злорадно подумала я. И никто ведь потом не докажет, что я сделала это специально. Вон какой в спальне погром — немудрено споткнуться.
И я споткнулась…
Поднос упал, чай расплескался в разные стороны. Вскрикнув, женщина вскочила с колен советника. Горячие капли попали и на мою кожу, но я не обращала на это внимание, опустив взгляд и делая виноватый вид. Теперь главное — не спалиться.
— Ты! — перестав отряхиваться и яростно сверля меня взглядом, выпалила графиня. — Что ты творишь, щенок?! — не дождавшись от меня ответа, она повернулась к Сиери. — Прикажи наказать мальчишку! Пусть всыплют ему кнута до потери сознания!
— Кир мне не слуга, — спокойно ответил он, стряхивая остатки влаги с рукава. — Он мой помощник.
— Да какая разница?! Посмотри, что он сделал!
— И что же я сделал? — тихо спросила я. Злость медленно отступала, оставляя после себя пустоту. — На вас попало от силы пару капель…
И это действительно было так. К тому же чай уже не был настолько горячим, чтобы оставить ожоги. Но графиня все равно была в бешенстве, требуя, чтобы я понесла заслуженное наказание.
— Да ты мне бальное платье испортил, — прошипела она. — Теперь останутся разводы!
— Можно просто переодеться, — пожала плечами.
Я не собиралась извиняться, хоть и понимала, что мой поступок, по меньшей мере, некрасивый. Я не имела право на ревность, но не смогла сдержаться. Наверное, надо было засунуть свои эмоции куда подальше, поставить поднос и тихо закрыть за собой дверь. А потом упасть в кровать и давиться слезами от обиды. Что ж, надо признать, что обида всё равно никуда не делась и всё так же грызла душу. Но легче всё-таки стало. По крайней мере, исчезла злость и желание придушить графиню собственными руками.
— Да как ты смеешь давать мне советы?!
Женщина хотела влепить мне пощечину, но рука так и не достигла цели.
— Не смей, — в считанные секунды оказавшись рядом и перехватив тонкое запястье, отчеканил советник. — Сейчас ты поедешь домой и переоденешься. И будешь ждать меня там. Я заеду за тобой перед балом.
Всё это было сказано таким ледяным голосом, что даже у меня по коже прошелся озноб. И, если честно, сейчас я не завидовала его любовнице.
— Да как ты не понимаешь! — попробовала возразить графиня. — Он сделал это специально…
Женщина осеклась, глядя в заполняющиеся тьмой глаза. Видимо, было в них что-то пугающее, раз она перестала спорить, и поспешила покинуть комнату.
Вместе с уходом графини комната погрузилась в звенящую тишину. Я буквально ощущала витающее в воздухе напряжение. И только когда раздался топот копыт и скрип отъезжающего экипажа, я удостоилась испытывающего взгляда советника.
— Объяснись, — потребовал он. — Ты действительно сделал это специально?
— Нет, конечно, — соврала я. — Да и с чего бы? Просто споткнулся. Так получилось.
Вышло скомкано, ну уж как вышло. Я хотела поскорее последовать примеру его любовницы и покинуть комнату, но стоило мне повернуться к двери, как Сиери мрачно произнес:
— Я тебя не отпускал.
— Извините, мне казалось, что вы спешите, — обернувшись, зло процедила я. — Некая особа ждёт, когда вы заедете за ней, чтобы сопроводить на бал…
— Ты… ревнуешь?
Я застыла, потеряв дар речи. Неужели всё так очевидно? Что он теперь подумает? Ужас…
На мгновение он прищурился, а потом прижал меня к стене, сминая мои губы властным поцелуем. Язык советника проникал все глубже, исследуя мое нёбо, зубы, касаясь языка и тыльной стороны губ. Сначала я растворилась в этой неожиданной ласке, но тут же пришло осознание, что только что он целовал другую, а теперь…
Я попыталась отстраниться, уперев руки в мужскую грудь. Пальцы коснулись чего-то холодного, и я поняла, что это цепочка от часов. Оставалось только потянуть…
Поцелуй внезапно оборвался. Я ощущала его тяжёлое и горячее дыхание, но не решалась открыть глаза. Неужели заметил?..
Но мои опасения оказались напрасными. Он отстранился и, ударив по стене кулаком, ушёл через портал. Я же ещё какое-то время стояла и смотрела на гаснущие искорки схлопнувшегося перехода, сжимая в руке часы советника.
То, что произошло несколько минут назад, просто не укладывалось в голове. Неужели Лой нарушил клятву и Сиери уже знает, что я девушка? Но тогда бы он точно не стал откладывать разговор в долгий ящик. Или всё-таки стал? Кто же сможет полностью понять того, у кого за плечами больше тысячелетия?
С одной стороны мне нравилось, что советник старался не давить, с другой — мне не нравилось ему врать. Но, как это часто бывает, одна ложь порождает другую, и, чтобы распутать этот клубок, надо найти край. В моей ситуации край — печать. Пока я от неё не избавлюсь, нити так и будут замотаны.
Я смотрела на карманные часы, которые лежали на моей ладони, и не понимала, как такая безделушка вмещает настолько чудовищную силу, что способна сметать целые города и горы с лица земли. И зачем она понадобилась инквизитору? Хочет с её помощью тоже обрести бессмертие и абсолютное могущество? Или всё намного прозаичнее, и дело в обычной ненависти, которую Рэджин испытывает к Сиери? Знать бы ещё, какая кошка между ними пробежала…
Всё внутри восставало против того, чтобы отдать инквизитору артефакт. Но я пыталась убеждать себя, что королевский советник и без часов самый сильный маг в Верхнем мире, и Рэджин, даже обретя артефакт, не станет для него угрозой. А Шери — обычный человек, у которого просто нет шансов самостоятельно выбраться из жерновов инквизиции. Если я не помогу брату, то никогда не смогу себя простить. А вот простит ли Сиери мое предательство? Скорее всего, нет.
Впрочем, я сомневалась, что хочу его прощения, ведь совсем не понимала, что для него значу. Иногда мне казалось, что я ему дорога, а иногда —
