Я надела одно из самых красивых платьев из моего гардероба, изумрудное с россыпью мелких полудрагоценных камней на поясе.
Даже Курт восхищённо присвистнул.
Ресторация была великолепной, не на главных улицах города, рядом с кварталом фавнов, но уютной, тихой, с приятной музыкой, которую виртуозно легко исполняли музыканты.
Шон был искренним в своей плутовской манере, шутил, заигрывал.
Под общий хохот рассказал о встрече с неудачливым продавцом моего дома на Линстрит.
Мы подняли бокалы за моё звание лекаря.
Я потанцевала и с Дроком, и с Шоном, позволила себе выпить чуть больше, чем обычно и расслабиться, за последние три года я это заслужила.
— Это бумаги! — протянул Шон большой пухлый конверт.
А потом понизил голос, наклонился к нам и тихо произнёс:
— Мне предложили работёнку, от которой не могу отказаться.
Шон протянул пузырёк Дроку.
— Хочешь, чтобы я выпил сам?
— Просто притворитесь, что вы сильно опьянели.
— Яд?
— Отсроченного действия, — подтвердил Шон.
— Почему не выполнил просьбу?
— Жизнь дорога, а с тобой у меня больше шансов её сохранить.
Дрок открыл флакончик и сбрызнул практически пустые тарелки.
— Так у тебя шанс выжить ещё вырастет, — усмехнулся мужчина.
После этого разговора ещё немного послушали музыку, распрощались и встали из-за стола.
Когда выходи́ли из дверей реставрации, я остановилась на секунду, оперлась на локоть Дрока и поправила ремешок босоножки, который постоянно сползал. Мы тихо переговаривались и смеялись, когда я почувствовала чей-то пристальный взор. Подняла голову и посмотрела через дорогу. На противоположной стороне сверлили нас взглядами граф с людьми и мой жених. На секунду Адриан не удержал лицо, оно исказилось в болезненной гримасе.
Я сделала шаг, но запнулась обо что-то и чуть не упала, Дрок засмеялся, пьяно пошатнулся и обхватил меня за талию. Наклонился, что-то тихо сказал, но слов я не расслышала. С этого момента я ничего больше не слышала.
Не помню, как садилась в машину, не помню, как и куда мы ехали. В голове стоял непрекращающийся гул.
Дрок осторожно приобнял меня, дал уткнуться в грудь, позволяя выплакаться, что-то шептал утешая.
Автомобиль резко остановился, дверца распахнулась.
— В поместье нельзя, — сел в машину Сай, — наёмники под видом королевской гвардии прочёсывают город. Ищут, якобы заговорщиков. Курта и герцога Ак’Гирийского мы вывели из поместья, они в тайном логове.
— Везите нас к квартире Анриса, оттуда по подземным туннелям мы пойдём в логово. Нас якобы отравил Шон, нужно поддерживать легенду.
— Мальчишек из приюта уведите, по ним могут ударить, зная, что Дрок их опекает, — гнусаво проговорила я.
— Мальчишек тоже уведите, — скомандовал Дрок.
Сай вышел, мы поехали дальше.
— За это я тебя и люблю, чтобы не происходило в твоей жизни, ты всегда думаешь о других, — неожиданно сказал король воров.
Я горько рассмеялась.
— Он не простит, — пожаловалась я Дроку.
— Значит, он или идиот, или недостоин тебя, я склоняюсь всё же к первому. Слишком молод, чтобы оценить то, что само пришло в руки.
— Ты бы простил? — спросила я.
— Я бы жизнь за тебя отдал, — крепче обнял меня мужчина, погладил по голове, пытаясь утешить, — ты же это знаешь.
— Не говори так, тебе нельзя, от тебя зависят жизни многих людей.
Он приподнял за подбородок моё лицо и стал целовать глаза, лоб, щёки, когда он слишком близко приблизился к губам, я отвернулась. Он не настаивал.
С Дроком было уютно и правильно, очень спокойно, как будто я вернулась домой к родителям и сестре, но не больше.
— Как ты говорила? Гнев, торг, отрицание…
— Нет, — возмутилась я, — ты всё перепутал. Кюблер — Росс писал о пяти стадиях принятия: отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Но это идеальная картинка, очень часто эмоции могут зацикливаться на отрицании и гневе или остановиться на депрессии.
Он ещё задал мне несколько вопросов по психологии и психиатрии, я развёрнуто ответила и лишь тогда поняла, что он не только попытался меня отвлечь, но и успешно это сделал. Неожиданная истерика схлынула.
Машина остановилась, мы зашли в дом, несколько людей Сая поднялись в квартиру, где они должны были зажечь светящиеся шары, а мы спустились в подвал. Дрок открыл потайную нишу, и мы оказались в узком туннеле.
Шли долго, я совсем запуталась в поворотах и проходах.
Наконец, он приложил ладонь к гладкой стене. Послышался щелчок, стена отошла и мы зашли в маленький тёмный холодный подвальчик с бочонками вина́ и висящими над головами окороками.
На нас испуганно смотрели Курт с герцогом.
— Ваша светлость, добрый вечер! — поздоровалась я.
— Слава богу, это вы! — выдохнул герцог. Он был в домашнем халате и туфлях.
Наверху послышался шум и грохот, женский визг, приглушённые мужские голоса.
Дрок приложил ладонь к другой стене, она отъехала, образовывая небольшой проём, мы зашли в небольшую комнатку с диваном, двумя креслами и письменным столом, чуть дальше был стеллаж с книгами и полки с горшками. Стенка встала обратно. Мы с Куртом обошли комнатку, я заглянула внутрь, в некоторых было засушенное мясо, в других сухари, в маленьких — мази, порошки и настойки.
Курт схватил одну из книг.
Я села в незанятое кресло, мальчишка у меня в ногах. Мы все застыли в мрачном ожидании.
Где-то через час у Дрока ожил кристалл связи, мужчина перекинулся несколькими словами с говорившим.
— Идёмте, — сказал он нам.
Когда мы вышли из подвала, по глазам ударил ослепительный свет.
— Лиа! — с полувсхлипом воскликнула Коко и побежала ко мне обниматься. — Это было так ужасно, так страшно, я думала, что они нас убьют.
— Я хочу выпить! — сказала одна из куртизанок, — кто со мной?
— Лиа, ты с нами?
Взглянула на Дрока, он серьёзно посмотрел и кивнул.
Напилась я быстро, ещё в ресторации была не сильно трезва, а добавив в кровь добротную порцию крепкого алкоголя меня моментально развезло. Под смех и галдёж девчонок, я уснула.
Очнулась от того, что кто-то нёс меня на руках, на несколько секунд я смогла разлепить веки, мне показалось, что это граф.
— Вы даже здесь мне снитесь, — пьяно пробормотала.
— А я вам обычно снюсь? — спросило моё странное виде́ние, перехватывая удобнее и крепко прижимая к себе.
— Иногда, — честно призналась я. — Но я вас боюсь даже во снах.
— Почему? — хмыкнуло виде́ние. — Может, потому что я вам нравлюсь?
— Возмо-о-ожно, — пьяно протянула я, — но это не точно. Ведь если человек нравится, то ты его не боишшься. Прравильно я говорю, прравильн-а. А если боишься, то нет, не-е-е нрвится!
— Может, вы опасаетесь своих желаний, а не меня? Да, не крутитесь вы, всеблагой! Упадёте!
— А вы хитрец! Хотите на мне псих… псих… штучки использвать. Не плучится, из нас психр… психор. Психтр только я. Да! — я потянулась руками к щекам графа, чтобы их потрепать.
Мужчина рыкнул, по рукам и ногам проскользили воздушные путы.
— Гепа-а-ардище, — на чистом русском проговорила я и окончательно провалилась в забытьё.
Глава 28
Разговоры, о которых Лида никогда не узнает.
— Курт, иди спать, — устало проговорил Дрок, сидя на краю огромной кровати и развязывая шейный платок.
Дверь в комнату была открыта, впрочем, как и все остальные, чтобы можно было быстро выбежать при необходимости.
На стенах уродливыми пятнами блестели магофото обнажённых ягодиц куртизанок. На полу валялось дешёвое аляповатое покрывало, имитация под шёлк.
Эту безвкусицу давно надо было выбросить и сделать хороший ремонт.
Курт сидел с другой стороны на полу и держал спящую Лиду за руку.
— Я не уйду, — очередной раз упрямо буркнул он.
— Ты ведь знаешь, я ничего ей не сделаю? — в который раз терпеливо повторял Дрок.
— Пусть спит с Коко.
