Я не договорила.
Кайран опустился вниз, задрал мои легкие шифоновые юбки и приник к сосредоточию моей чувственности.
Горячие мужские губы опалили жарким дыханием.
Откинувшись назад, на упругую спинку экипажа, я вцепилась в его плечи, не в силах остановиться и прервать это райское наслаждение.
Сладострастная дрожь волнами расходилась по телу. Я содрогалась в конвульсиях, и все мысли покинули меня вместе с запретами.
Вокруг нас заискрилась его багровая магия – мы парили в неизведанных высотах, в самом эпицентре алых молний магии и страсти.
Его ласка была откровенной, искренней, без капли фальши.
Может быть, немного неумело, но по-настоящему он хотел доставить мне высшее наслаждение и доставил его, когда я простонала что-то нечленораздельное, достигла самого наивысшего пика и взорвалась в небе над городом мощным фейерверком.
После этого разум окончательно оставил меня – вместо него в жилах забурлила чистая огненная страсть.
Ради продолжения я готова была на что угодно – поехать к нему, остаться рядом с ним, забыть все, что было до этого, нарушить обещания и навлечь на себя гнев богини.
Всем сердцем я чувствовала, что это мой мужчина, мне хотелось остаться с ним, провести эту ночь с ним, быть с ним, засыпать и просыпаться рядом с ним.
Хотя бы раз в жизни сделать не так, как положено, а как хочется.
Но когда он, дрожа от страсти, тихо спросил меня на ухо «Куда?», я ответила:
– Домой.
Но все во мне звенело и молило об обратном.
Около двери в пекарню мы распрощались очень официально и церемонно, как чопорные супруги, прожившие тридцать лет в браке.
Я уже хотела скрыться за дверью, но Кайран вдруг резко поймал меня за руку, вернул и впечатал в мои губы поцелуй.
– Бесполезно, Кайран. Нам не суждено быть вместе. Сами небеса против.
– Мне плевать на небеса. Ты изменишь свое решение. Нам суждено, ферай. Тебе от меня не уйти.
ГЛАВА 55
Слово императора было крепко – патент и впрямь привезли на следующий же день.
Миша и Бертоло с восхищением разглядывали толстую позолоченную бумажку с выбитыми на ней орлами.
Передавали из в рук в руки, дивились, и смотрели на меня чуть ли не как на богиню.
Для них это было событием, а гербовая бумажка – вещью из другого мира. Это было нашей победой.
Доказательством того, что скромная пекарня из простого торгового района достойна большего.
Они и вправду были достойны большего – эти замечательные и трудолюбивые люди – отец с дочкой, которые по кусочкам воздвигали свой мир, были открыты новому, были такими искренними и замечательными.
Мы с Мишей потом еще долго болтали о подробностях бала, о красивых платьях, галантных кавалерах и роскошном дворце императора, и я видела, как горят глаза девочки.
– Ты танцевала со своим маршалом, Манон? – наивно спросила она.
– Пришлось, – созналась я.
– И тебе понравилось?
Я хотела деликатно промолчать, но девочка обняла меня и уткнулась теплым носиком мне в плечо:
– Понравилось-понравилось, я же вижу... У тебя глаза горят, как звезды, Манон.
– Дело не в том, понравилось или нет. Дело в том, что иногда мы должны поступать, как должно, а не как хочется.
– Но это так глупо! Кто так сказал? Кто так велел?
– Боги. И мы, простые люди, должны им подчиниться, – ответила я и вновь перевела тему разговора на сам бал.
Мише, как и мне, хотелось вырваться из привычного круга и добиться многого. Это было здорово и страшно.
И я пообещала себе, что никогда ее не брошу, помогу получить образование и добиться чего-то здесь, где так сложно достается каждый кусок хлеба.
Вот только как, если я не планировала оставаться в этом мире.
Теперь у Бертоло и Миши была пиццерия, с помощью которой они могли заработать на жизнь.
Мое же время здесь, как я чувствовала, подходит к концу.
Предчувствие чего-то плохого накатило и не отпускало.
Один раз я даже сходила в храм Астреи, принесла на алтарь свежую пиццу и всякие сладости, как у них тут было тут принято. И долго стояла перед этим алтарем, вглядываясь в суровое лицо статуи богини справедливости.
Не знаю, на что я рассчитывала…
На какой-то знак. А, может, разрешение остаться в этом мире, в теле Манон Альберон?
Не знаю.
Неясная тревога не оставляла меня.
Хорошо хоть, удалось отвлечься на Мултона ла Вара, который завалился в пиццерию со своими очередными претензиями по поводу законности нашего бизнеса.
Бог мой, с каким же удовольствием я ткнула ему прямо в морду патент, подписанный рукой самого императора!
Пожалуй, это было сравнимо только с испытанным мною в карете над небом Орлиана…
Вообще-то нет.
С этим ничто было несравнимо…
Насчет патента можно было выдохнуть и расслабиться, но теперь появилась задача поважнее – поручение императора, которое я должна была выполнить.
Времени оставалось не так много, и я усиленно писала план, чтобы не пропустить какую-то важную мелочь.
Но тут в наш «Уголок пиццы» снова пожаловали гости. Да такие, что мне пришлось отложить все свои бумажки.
Это был не кто иной, как дедуля Сильвестр в окружении своей свиты из помощников, учеников и слуг.
Разумеется, не обошлось без кузин Миреллы, Ардин и кузена Тимоти.
Очень помпезная делегация!
В самых последних рядах свиты дедули Сильвестра я углядела того самого дядечку с седым ирокезом, который когда-то вручил мне свою визитку, что я так опрометчиво выронила из кармана.
На этот раз он был в синем бархате.
Заметив мой взгляд, он легонько улыбнулся и чуть поклонился.
Едва эта напыщенная разодетая компашка ступила в зал, я поняла – не к добру.
Но прогонять этих товарищей на виду остальных посетителей пиццерии было нельзя, поэтому пришлось играть гостеприимную хозяюшку.
– Дедуля Сильвестр! Чем обязана? Желаете попробовать пиццу?
Взгляд родственника задержался на моем лбу, где светился месяц, после чего Сильвестр проговорил:
– Да, желаю. На твое, с позволения сказать, кафе поступила заявка о присвоении ему звезды Пашлена. Разумеется, это полная нелепость – давать звезду какой-то забегаловке. Но если ты так сильно хочешь прилюдного позора – изволь. Кстати, моя рецензия на твое кушанье будет напечатана во всех завтрашних газетах. Надеюсь, ты это понимаешь, Манон.
Забавно, я все-таки стала лаури, доказав свою принадлежность к его семье и мой муж, высокопоставленный и уважаемый маршал желал восстановить наш брак.
Но расположения дедули мне это, кажется, так и не принесло.
Ну, не очень-то и хотелось мне его расположения!
Ладно, звезда Пашлена.
Надо разобраться, что это за зверь.
Я сделала страшные глаза Бертоло, но он сделал мне такие же страшные глаза и в изумлении пожал плечами.
– Я не подавала никаких заявок. Это какая-то ошибка. Мне совершенно не нужна эта ваша звезда Пашлена.
– Заявка была подана анонимно, но я не сомневаюсь, что это сделала ты или кто-то по твоей просьбе, – не поверил дедуля Сильвестр. – В любом случае, раз сигнал поступил, то наша комиссия его рассмотрит. Так что давай, попробуй меня удивить!
Родственничек подошел к одному из столов, брезгливо потер скамейку батистовым платочком и уселся с таким видом, как будто собрался встретить тут свое восьмидесятилетие.
Вот блин, как же не вовремя!
– Миша, в мясную лавку! – скомандовала я, формируя из кусочка теста идеальную окружность. – Бертоло, а ты должен достать мне трюфель.
– Достать-то я достану, только стоит он вообще-то… Ты уверена, Манон? Такой пиццы нет в нашем меню.
– Знаю. Но раз уж какой-то анонимный доброжелатель решил, что мы стоим звезды Пашлена, пусть так оно и будет!
Вообще-то я не была уверена, что это был доброжелатель, скорее, наоборот, кто-то решил добавить нам проблем. И я даже знаю, кто!
Серилла, будь она неладна.
Ну и наплевать! Звезда – так звезда.
