махнула мне свободной рукой, вторую держал Рикард и что-то рисовал на ней кисточкой. – А мы наносим боевой раскрас!
– Что вы делаете?
– Подойди, – попросил мужчина.
Я шагнула к нему и опустилась на пол, села на свои ноги. Рикард бросал взгляд на плоскую дощечку, которую Майя держала в руках, и перерисовывал выжженные на ней знаки на плечо девочки.
– Твой возлюбленный, мама, – дочка кинула на меня многозначительный взгляд, – рисует на мне самые настоящие волшебные картинки!
– Угу, – кивнул хмурый мужчина.
Я молча ждала, когда он закончит, а на плече дочери теперь красовался рисунок. Рикард нанес его темной краской из пузырька с помощью кисточки.
– Готово, – мужчина улыбнулся, закупоривая бутылек. – Майя, теперь ты должна одну минутку сидеть и не шевелиться, чтобы картинка не стерлась. Пусть краска подсохнет, ладно?
– Конечно!
– Пойдем вниз, – Рикард кивнул мне на выход. – Выпьем чаю.
Дочка с восторгом скосила глаза на свою руку и, кажется, даже не дышала.
Мы спустились на кухню.
– Что это, Рикард?
– Руна, которая позволит ведьме забрать у Майи темную силу. Не волнуйся, ни девочка, ни мы этого даже не заметим. Рисунок сотрется, когда ведьма придет за платой.
– Не волнуйся?! – вскрикнула я, но тут же опомнилась и перешла на шепот: – Если с ней что-то случится…
– С ней ничего не случится, – оборвал меня мужчина. – Майя ничего не увидит, не услышит и не поймет. Она будет спать, а проснется просто девочкой. Более того, даже мы будем спать в это время.
– Ведьмы творят зло, сам говорил. И ты ей веришь?
– Более чем. Поверь мне, ведьмы как никто умеют держать свое слово. На вот, – Рикард вытащил из внутреннего кармана зеленый пузырек, – возьми. Ты можешь это выпить, а можешь выбросить. Это то, что позволит тебе выносить ребенка от темного жнеца. Я на тебя не давлю, не тороплю, и уж тем более, не заставляю бросаться со мной в отношения и заводить детей. Но если ты захочешь семью со мной – просто выпей это.
Я приняла пузырек из его рук и долго, бездумно смотрела, как свет искрится в темной жидкости. Просто выпить? Подняла взгляд на Рикарда, еще раз представила нашу с ним совместную жизнь, и сердце сладко заныло. Мужчина смотрел на меня с нежностью и надеждой. С теплотой, которой я не видела никогда ни в чьем взгляде. Разве что в глазах отца, когда он смотрел на мою маму… Неужели вот так, просто посмотрев в глаза человека, можно понять, что он тебя… любит?
Любовь всегда приходит внезапно. Люди могут быть знакомы всего один день, а могут пройти годы, прежде чем в обоих сердцах вспыхнет долгожданное чувство. Нам с Рикардом хватило меньше месяца, чтобы понять – мы нужны друг другу.
Я еще крепче стиснула пузырек в руке и засунула его в карман платья. Пока не готова что-либо пить.
Утреннее солнце пригревало через окно уже вполне по-летнему. Я щурилась от удовольствия, пила кофе, пока Майя и Рикард спали. В тишине, какая бывает на рассвете, можно в одиночестве подумать о жизни. Никто не мешает, ничто не отвлекает…
Голос Хрисандры нарушил мой покой. Я, бросившись к окну, едва не пролила кофе из чашки и высунулась наружу.
Ян снова стоял на коленях перед своим домом, а “супруженька” метелила его полотенцем.
Со вздохом я пошла открывать входную дверь, потому что точно знала – Ян придет жаловаться.
– Нет, ты это видела?! – мужичок перепрыгнул через порог и потряс кулаком в воздухе. – Ух, я ей покажу! Да сколько можно уже?!
– Что, снова хлеба пожалела? – хмыкнула я.
– Да я взял-то всего ничего! Вот, посмотри, – Ян поправил сползшую на глаза шапку и протянул мне маленький сверток. – Сухие краюхи да одна свежая лепешка. Взял-то втихаря, пока женка не видит, а она возьми да проверь, что у меня в карманах!
– Кому несешь?
– Мисс Ёрлстоун, что по соседству от дома твоего старого живет. Помощь ей нужна, немощная совсем уже. Готовить не может, выплаты королевские задержали. На что ей жить? А Хрисандре все равно! У-у-у, баба голодная! – последнее он крикнул, высунувшись за дверь.
– Так, Ян. Бери с моих полок столько хлеба, сколько нужно. Относи кому хочешь.
– Да что ты? Нет, Арьюшка, я не могу тебя обирать.
– Бери. Ты помогаешь людям, и я тоже хочу. Давай будем считать, что мы с тобой партнеры-волонтеры, а?
– Кто мы?..
– Волонтеры – это те, кто просто так помогают другим ни за что.
Ян почесал макушку.
– Это дело хорошее, Арька. Но я много не возьму, мне б только мисс Ёрлстоун хлеба отнести сегодня, у нее уже вчера еды не было.
– Я с тобой пойду, подожди. Мне нужно рассаду полить, огород проверить.
Я быстро поднялась наверх, переоделась и сообщила Рикарду, что уйду ненадолго. Он должен был открыть пекарню и обслужить покупателей, а Майе в школу сегодня не надо – выходной.
Мы с Яном всю дорогу обсуждали семьи, которым нужна помощь. Как выяснилось, мужичок помогал пятерым одиноким женщинам с детьми и двум старушкам. Я справедливо рассудила, что несколько домов не разорит мою пекарню, и сказала Яну, чтобы каждое утро приходил за хлебом.
На том мы и разошлись. Мужичок поспешил к моей соседке, а я в свой огород.
Картофельная ботва уже проклюнулась, а прошедший недавно дождь освежил вянущую на солнце капусту. Часть огорода заросла мелкой огуречной плетью, которую пока еще рано было подвязывать, но уже следовало наблюдать за ней, чтобы не затянула грядки.
– Эх, теплицы, конечно, не хватает, – вздохнула я, окидывая свои владения придирчивым взглядом.
– Арья, – позвал знакомый голос.
Я обернулась с бешено колотящимся сердцем. Нико стоял прямо передо мной, стискивая руки в кулаки, как обычно. Между нами было всего два шага, и я невольно отпрыгнула назад.
– Уходи, Нико. Лучше сразу уйди, не то…
– А то что? Снова пошлешь ко мне своего мужика? Был он у меня давеча.
– И ты не понял ничего из того, что он тебе говорил? – я бросила быстрый взгляд на дверь дома, раздумывая, успею ли добежать и закрыться внутри. Не успею, Нико перегораживает тропинку.
– Пугать меня удумали? – хмыкнул он, и до меня донесся запах перегара. Ничего нового – до боли знакомый запах. – Возвращайся домой по-хорошему, Арья, вместе с девкой. Не то я ведь не пожалею и себя, пойду и расскажу все ее матери. А там, кто знает, что будет? Сдадут меня властям, так и тебя в покое не оставят. Я
