— Вещи и краска помогают обрести уверенность.
— Экипаж подан, синьорина. По поводу безопасности, пожалуйста, не беспокойтесь. Меры приняты. Также вас сопровождает Кай.
— Я тебя сопровождаю, ведьма!
Кто бы сомневался! Я чувствую, как начинаю улыбаться:
— Доброе утро, сеньор Сквозняк. Благодарю! С вами я точно в полной безопасности.
Сквозя устраивается у меня на плече. В лапах неизменный пакетик орешков.
— Поторопись, ведьма! Я не хочу из-за тебя пропустить.
— Как скажешь, друг.
На улице меня ожидает крытый экипаж, тот самый, украшенный вензелями. Учитывая, что официально я всего лишь невеста, я сомневаюсь, насколько уместно приехать так. Это всё равно что публично признаться, что живу с женихом до свадьбы. К вечеру о моей безнравственности будет судачить весь Старый Му.
Хм, мне действительно есть до этого дело?
Чужое мнение меня мало волнует, но надо помнить, что я стала лицом модного дома Иветья, и мнение покупательниц уже не чужое, потому что от них напрямую зависит мой доход. Впрочем, лёгкий флёр скандала не повредит, я же собираюсь продвигать женскую независимость, которая начинается, как это ни банально, с независимости финансовой. При минимальном старании посланницы красоты смогут неплохо зарабоать.
Опять о работе думаю…
Экипаж выворачивает на подозрительно знакомую улицу. Я узнаю магазины — здесь, считая секунды действия чар невидимости, я убегала от Фирса и такого же потерявшего берега стража. Экипаж поворачивает и останавливается точно перед воротами храма Нексин Всеблагой.
Глава 42
На территории собрались люди. Среди унылых серых одежд мелькают яркие ткани, что удивительно. Я не тороплюсь выходить, присматриваюсь. Не понимаю, почему здесь… Интереса к экипажу никто не проявляет. Кай, ехавший на запятках экипажа, появляется в поле зрения, распахивает дверцу, подаёт мне руку:
— Синьорина, поединок вот-вот начнётся.
— В храме? — Каю я доверяю, да и Сквозя спокоен, хотя холодок по спине гуляет.
— А где же ещё? — искренне удивляется Кай.
Действительно, где? Помнится, с Ларсом Ирвин сцепился прямо под окнами мэрии. Но тогда поединок был спонтанным, а сейчас официальный, с вызовом через письмо.
Люди толпятся перед дощатым возвышением. Кай ведёт меня в обход, мы проходим за ограждением под самой стеной храма.
Оказывается, для меня приготовили кресло и зачем-то обтянули розовым чехлом. Это шутка такая? В своём вишнёвом костюме я на розовом фоне в лучшем случае потеряюсь, в худшем — буду выглядеть как курица после эпиляции. Впрочем, без разницы. Вряд ли среди “серых” затесались мои клиентки.
Толпа меня замечает и принимается бурно обсуждать. Я сажусь, игнорируя чужое внимание. Сквозя куда интереснее, тем более с плеча он перебирается ко мне на колени и позволяет гладить мягкие перья. А для полноты картины Кай отступает за кресло, вытягивается, как гвардеец за королевским троном.
Меня замечают не только в толпе. Ирвин расплывается в широкой улыбке, делает в моём направлении пару шагов и отвешивает театральный глубокий поклон. Выпендрёжник! Я не сразу понимаю, что чего-то не хватает, а именно шпаги, с которой Ирвин вне дома не расстаётся. Эм, что происходит?
Это же не кулачный бой?!
— Лей! Родная, я люблю тебя больше жизни! Я не смогу жить без тебя! Почему ты так жестоко обрекаешь меня?
Тьфу!
Фирс бы бросился ко мне, если бы не ограждающий бортик и, подозреваю, если бы не Кай, стоящий за моей спиной — лысому амбалу достаточно легко махнуть рукой, чтобы Фирс улетел в дальние дали.
— Сеньор Грушич, мы давно выяснили, что под видом брака вы жаждете прикарманить мои деньги. И, надо полагать, спустить их здесь же, в Старом Му, в казино? Что касается вашего нежелания жить, то… Служитель, разве, согласно учению Нексин Всеблагой, подобные мысли и слова не кощунство?
— Кощунство, синьорина, — с готовностью отвечает жрец и награждает Фирса осуждающим взглядом.
— Слышите, сеньор Грушич? Почему бы вам не остаться в храме учиться смирению?
Фирс бледнеет, краснеет, всё больше надувается, обретая сходство с индюком.
— Когда я выиграю, ты будешь моей! — рявкает он.
“Когда”?! У него вообще хоть капля мозгов есть? Я уверена, Фирс даже обманом победить на сможет. Что там, ему не хватает ума осознать очевидный, по-моему, факт. Ни Ирвин, ни я последователями Нексин не являемся, правила общины на нас не распространяются. Победа не даст Фирсу никаких прав, как нет их у Ирвина, а вот на зуботычину от Кая Фирс нарвётся.
Впрочем, в его выкрике больше бессилия, чем реальной угрозы.
— Займите свои места, — требует жрец.
Ирвин отходит в правый край дощатого помоста.
Фирс, крутанувшись, убирается в левый край. И… рядом с ним почему-то встаёт облачённый в серое спортивного телосложения мужчина. Мужчина… да это давешний страж, только без формы! Что происходит?
— Откуда? — поворачиваюсь я к Каю.
Самое поразительное, что страж, вроде как вставший на сторону Фирса, с ним тихо переругивается. Фирс, кривится, отворачивается, но что-то отвечает. Настолько тихо, что не расслышать.
— Сеньор обвинил его в бесчестье и поведении, неприемлемом для хранителя порядка. Комиссия с обвинениями согласилась, ему грозила тюрьма, но бывший страж убедил комиссию, что, забывшись, действовал как частное лицо, как последователь богини. Комиссия ограничилась увольнением без права восстановления. Сеньор не стал возражать, но потребовал, чтобы как частное лицо, бывший страж защищал свои действия на поединке.
Когда только успел?! Я всё больше и больше восхищаюсь Ирвином.
Спросить про оружие я не успеваю.
— Напоминаю, — громко произносит жрец. — Магия в ходе поединка запрещена! Нексин Всеблагая, во имя справедливости, благослови правого!
В воздухе, будто в ответ на мольбу, раздаётся удар грома. Над возвышением появляется и раскручивается предмет, настолько быстро, что контуры смазываются. Предмет падает на доски и оказывается весьма примитивным посохом — длинная, с руку толщиной, отшлифованная палка с резным круглым навершием, выкрашенным в неизменный серый, но на сей раз приятный жемчужный серый..
Бойцов трое, но оружие одно? Да ещё и двое на одного… Не говорю уже о том, что посох упал отнюдь не в центр помоста, а ближе к краю. Левому.
Фирс опрометью бросается вперёд, первым смыкает пальцы на древке и отбрасывает посох за спину — бывшему стражу. Примечательно, что ни сам страж, ни Ирвин за посохом не дёрнулись.
— Что за бред?!
— Синьорина? Обычный храмовый поединок. Как в легенде…
— Какой легенде?
— Как же, — Кай от моих вопросов теряется, ведь я спрашиваю об общеизвестных вещах, но тем не менее Кай послушно отвечает. — Согласно легенде, на храм богини напали бандиты, и на защиту вышел лишь один служитель. Бандиты рассмеялись над безоружным человеком, но он вознёс короткую молитву, и богиня ответила. Оружие бандитов рассыпалось серым песком, а у человека появился посох. Побитые бандиты раскаялись, вступили в общину и стали верными последователями богини.
— Тогда всё неправильно, первоначально оружие должно быть у Ирвина, как у бандитов.
— Дураки, — изрекает Сквозя.
И не поспоришь.
Вращая посох, бывший страж выходит к центру. Я с неудовольствием отмечаю, что обращаться с оружием, страж, похоже, умеет. Я верю в Ирвина, но всё равно на душе неспокойно. Поединок совсем не то, что я себе вообразила.
Ирвин уверенно идёт навстречу. Поза расслабленная, походка прогулочная.
Страж наносит стремительный размашистый удар. Ирвин откровенно усмехается, вальяжно ловит древко открытой ладонью и плавно гасит удар. А а следующее мгновение выдёргивает посох из рук стража и несильно бьёт обратным концом под колено. Страж валится.
Фирс, позабыв, что обещал победить, прыгает к бортику.
В толпе свист, улюлюканье.
Догнать Ирвин не сможет, но он и не пытается. Крутанув посох, он бросает его как копьё. Целит снова по ногам. Фирс падает, сбежать на успевает. Зато успевает схватить посох и зачем-то прижать к себе обеими руками.
