Цепляюсь за собранные чемоданы, что стоят в углу. Слишком долго ждут своего часа.
После того, как мы уничтожили «Дженерик», Руслан отыскал два домика в уютном районе недалеко от столицы, а Аня помогла «договориться» с хозяевами. Ребята подарили нам шанс начать новую жизнь.
Аля и Андрей воспользовались им сразу же. И переехали. Строить семью.
Я же была настолько разбита, что не могла ни о чем думать, а уж тем более планировать будущее. Карим не давил. Теснился вместе со мной в крохотной старой квартирке, опекал меня, словно ребенка. И ждал. Казалось, ему было все равно, где жить. Плевать на условия. Лишь бы я оставалась с ним.
Думаю, пришло время сделать первый шаг в наше общее будущее. Что бы ни поджидало нас «за поворотом», уверена, мы справимся.
— Давай завтра переедем? — устремляю взгляд на Карима.
Он хмурится, подвоха ожидает. Лицо мое сканирует долго и внимательно. Проводит ладонью по щеке, обхватывает пальцами подбородок.
— Уверена? — выдает, наконец.
— Да, Карим, — обхватываю его запястье и поглаживаю наэлектризованную грубую кожу. — Начнем с нуля. Попробуем пожить, как нормальные люди. Как семья.
Черный взгляд теплеет.
Улыбаюсь в ответ, немного устало, но нежно и искренне. Тянусь к желанным мужским губам и целую.
Хочу, чтобы он всегда был рядом.
Каратель.
Некогда мой злейший враг, а теперь — все, что осталось у меня в этом жестоком мире.
Глава 19
Около полугода спустя
Каратель
В моих руках Анжелика выглядит как фарфоровая кукла. Маленькая, хрупкая. Кажется, одно неверное движение — и рассыпется.
Провожу ладонью по платиновым волосам, аккуратно касаюсь пальцами бледной щеки. Кожа нежная, почти прозрачная. За последние месяцы стала еще тоньше.
Да и в целом Анжелика похудела, осунулась. И только аккуратный животик напоминает о том, что она беременна. Детей, судя по намекам Ани, двое. Маленькие пиявки съедают мою девочку изнутри. Когда уже их из нее достанут?
Постоянно напитываю ее энергией, потому что сама она не справляется. Угасает с каждым днем, а я не знаю, как помочь.
Пока я паникую, Анжелика то и дело гладит живот и глуповато улыбается. Будто не понимает, чем ей грозит тяжелая беременность. В обмороки падает, истощается физически и морально. И все равно счастлива.
Женщины — странные существа.
Тело Анжелики не справляется с нагрузкой. Хотя это неудивительно. Ее организму, по факту, всего несколько лет. С легкой руки урода Крестницкого, она экстренно росла и развивалась. Такое не проходит бесследно.
Чувствую и себя виноватым. Знал бы, что Анжелика забеременеет от меня, а потом вот так страдать будет, пальцем бы не тронул.
Черт!
Кажется, ругаюсь вслух. Анжелика вздрагивает, переворачивается и приоткрывает глаза, тоже поблекшие. В них все еще бурлит ртуть, но так слабо. И почти нет того мерцания, как раньше.
— Я люблю тебя, — мурлычет ангел и прижимается ближе.
— Угу, — выдавливаю из себя.
Мне чужды все эти телячьи нежности. Собою женщину свою прикрыть в момент опасности, сдохнуть за нее — легко. Но приторные слова целыми днями повторять. Не-ет, уж увольте!
Анжелика не обижается. Наоборот, хихикает ехидно, тянется ко мне и в щеку целует. Слишком ласковая для Ангела смерти. И это обезоруживает. Заставляет меня забыть, кто я, перечеркнуть все свое тяжелое прошлое. Человека из меня делает.
Вот и сейчас сдаюсь. Нахожу пухлые губы, касаюсь их своими — и дурею. С трудом сдерживаю своего внутреннего зверя, чтобы не сделать Анжелике больно, не навредить. У нее ведь от пары прикосновений синяки на коже проступают. С этой девушкой нельзя быть грубым. Да и, честно говоря, не хочется.
И все же делаю что-то не так. Потому что Анжелика вдруг постанывает мне в рот и морщится. Убираю руки молниеносно, отстраняюсь — и в белоснежное лицо ее всматриваюсь.
— Что? — рявкаю жестко. На нервах.
— Началось, наверное, — сквозь проступившие слезы говорит она. — Больно очень. Ай! — вскрикивает и живот руками обхватывает, словно защищает.
Накрываю ее ладони своими, запускаю энергию. Свободной рукой нахожу мобильный и набираю Руслана. Такси «Командир», блин.
— Хорошо, — бросаю машинально. — Хорошо все будет. Не переживай, — чмокаю Анжелику в ледяной лоб.
Стараюсь говорить с ней спокойно и убедительно, но внутри все клокочет. Какой там, на хрен, план действий у нас? Аню с Комом вызвать, чтобы в больницу доставили и врачам внушили все, что нужно. Анжелику своей силой поддерживать. И… Что «и»?
Очередной тонкий стон парализует разум.
Мать твою, да проще еще пару «Дженериков» взорвать и армию Одержимых уничтожить, чем вот это!
Неожиданно под ладонью выпирает и бьется что-то. Эти дети с ума меня сведут! Не видят, мамке плохо? Пинают еще изнутри, будто добить хотят.
Черт, страшно. По-настоящему. Впервые за долгое время. За Анжелику страшно. Регенерация у нее хреново работает, сил не осталось. Вдруг что-то пойдет не так?
От дурных мыслей отвлекают светлячки. Быстро Командир прибыл, что немного успокаивает.
В клинике оказываемся молниеносно. Аня тут же начинает со всеми «договариваться». Полностью доверяюсь ей, потому что сам соображать не в состоянии. Сосредоточен исключительно на попискивающей и мычащей в моих руках Анжелике.
Нехотя передаю ее врачам, но все время нахожусь рядом. Не отпускаю маленькой ладони, которая то сжимает мою крепко, впиваясь ноготками в кожу, то расслабляется, повисая безвольно.
И дальше… Долгие минуты. А может, даже и часы. Настоящего ада.
Анжелика кричит все громче, мечется, извивается. Моя энергия ей помогает слабо, своей же не осталось ни капли. Вокруг суетятся медики. Аня тоже рядом, активировала голубое свечение в глазах и готова воздействовать на них в любой момент.
— Держись, Анжелика, только держись, — поглаживаю мою женщину по голове, пропуская между пальцев липкие волосы.
И жалею, черт возьми. Чем дольше наблюдаю ее мучения, тем сильнее… Жалею, что сделал это с ней. Не прощу себе, если с Анжеликой что-нибудь случится.
Самый звучный ее вопль, оглушающий, вдруг сменяется детским писком. Еще пару всхлипов — и второй ребенок тоже появляется на свет.
— Девочки. Близняшки, — сообщает акушерка.
Но мне плевать. Все мысли Анжеликой заняты.
Она перестает кричать и метаться. Дышит все тише и спокойнее. Смотрит на меня вопросительно. Взгляд туманный, сонный.
— Девочки, — выдавливаю из себя улыбку. — Красивые, как ты.
Вру, потому что понятия не имею, на кого те дети похожи. Лишь мельком их видел. Два комка сморщенных. Ладно, лишь бы Анжелика довольна была.
— Береги их, — шепчет слабо и закрывает глаза.
Не нравится это мне. Запускаю в нее очередную волну силы, но та словно о преграду бьется. Повторяю еще раз, заставляя свет вокруг мигать. С огромным трудом, но моя энергия все же прорывается в тело Анжелики.
Слышу лихорадочный вздох и немного успокаиваюсь, заодно возвращая в норму пиликающие медицинские аппараты.
В этот же момент мне в руки суют какой-то сверток. Второй отдают Ане. На время.
Всматриваюсь в розовое детское личико, встречаюсь с внимательным взглядом цвета ртути. Действительно, мелкие в Анжелику пошли. Повезло им.
— Кровотечение не останавливается, везите в операционную, — сквозь шум в ушах доносится до меня голос врача.
Будто в бреду, наблюдаю, как Анжелике что-то вводят в вену, а потом увозят бездвижное тело в соседнее помещение.
Переглядываюсь с Аней, которая напугана не меньше моего. Хреново.
Доли секунды, пока я передаю пищащий сверток акушерке, кажутся мне вечностью. Взглядом приказываю Ане оставить второго ребенка и следовать за мной, а уже через мгновение врываюсь в операционную. Игнорирую возмущение медперсонала, поручая Журналистке заняться их сознанием. Пока она внушает врачам успокоиться и заодно выясняет, что произошло за эти проклятые минуты, я подхожу к хрупкому телу Анжелики.
