— Хочу сразу тебя предупредить, Кирилл очень расстроен тем, как все вышло с Евой, и боюсь в ближайшее время собеседник из него так себе, — непонятно начал Артур.
— Что-то я не совсем поняла, что там с Дуней, давай подробности.
— Когда мы поймали её с руной, она повернула все так, будто делала она это вслепую из жгучей к тебе ревности. Мол не остыла от любви к Илайе, хотела мелко напакостить. А на самом деле, знала кто стоит за этими кошмарными убийствами, более того, некоторое время она была чуть ли не правой рукой Малены, да только потом слилась, поняв, что властью и силой та делиться не собирается, а все, кто претендовал — мертвы.
— Кошмар какой, даже представить себе не могу, как сейчас Кирилл, — печально протянула я, хотя, положа руку на сердце что-то подобное я и ожидала.
— Знаешь, ему пора было взглянуть на сестру не через призму розовых очков, она уже давно не маленькая девочка, которая идет на поводу собственных капризов и желаний, а расчётливая и подлая су…дарыня. Его слепота в отношении её «проказ» скорее всего и привела к такому плачевному результату, к тому же выставила его дураком на весь Шварц. Что говорить про тот случай с Ильей. Да он жал на все педали, чтобы замять серьезное преступление, а возможно будь построже, как глава семьи удалось избежать смертной казни для сестры сейчас.
— Ты так суров, — подытожила я.
— Закон-суров, а я лишь неумолимый инструмент. Даша, ты пока еще плохо понимаешь устройство нашего мира. Я говорю нашего, потому что пока ты его часть. Мы — маги, имея большие возможности, заодно приобретаем несравнимо бОльшие обязанности, с самого детства в нас воспитывают ответственность за поступки и даже за мысли, что исходят от нас.
— Другими словами маг — это чуткая бомба с капризным пусковым механизмом?
— Притом ядерная, — засмеялся Артур и притянул меня поближе. Я откинулась спиной на крепкую мужскую грудь и растворилась в теплых объятьях. — Я вообще не понимаю, как родители Франчески не забили тревогу. Мы нашли дневники Малены, она проводила совершенно бесчеловечные, запрещенные, темные эксперименты. Нашла где-то копию гримуара Мораны* и повторяла её опыты на людях.
— Она призналась, что убила приемного отца, когда узнала про то, что она не родная и он хочет изменить завещание, а мать и брат — побочный ущерб. Мне кажется, именно после этого она двинулась окончательно и бесповоротно.
— Нет, облачко, её записи (если бред неокрепшего пубертатного разума с явными признаками ведьминской шизофрении можно так назвать) намного раньше, хотя не исключаю, что именно этот случай стал триггером**. Магия на крови ввергает практикующего её мага в пучину сумасшествия. Не сразу, постепенно, шаг за шагом, но стоит попробовать… В истории нет ни одного случая, когда маг соскочил.
— Как многого я еще не знаю, — удивилась я.
Артур сообразил отличные бутерброды, начинки было в два раза больше, чем хлеба, и мои вкусовые рецепторы ликовали. Я согревалась шоколадным напитком и сложносочиненным сандвичем в исполнении мужчины, который действительно умел готовить. Кайф.
— Когда очередной отец отказал ей, не принял, даже высмеял, в её разуме созрел план…Объяснять долго, но каждый убитый ею маг, не просто отдавал ей силу, он становился теневым заложником, призраком на коротком поводке. Вороны — слуги тьмы, она заключила их души в них.
— Поэтому они с таким удовольствием драли её на части, когда она умирала — мстили… — от воспоминаний меня затошнило. Я вспомнила темную, почти черную струйку венозной крови изо рта ведьмы. Истеричное карканье, ликующих птиц, пронзающих умирающую плоть.
— У неё не осталось сообщников, она убила их всех, высасывая силы…
— Артур, я не понимаю, ну вот она наконец-то прикончила меня, забрала силу, стала Апакаре, а дальше то что?
— Ты в том смысле, что инквизиции стало известно о том, кто убийца? — Я кивнула. — Понимаешь, мало кто знает на что способен сумрак. А вот Малена, она точно знала что-то такое, что нам только предстоит выяснить. Твой дар уникален — это факт, и у меня есть некоторые подозрения, что сумрак способен на многое, твоя сила большая редкость, и, если ты выберешь не возвращаться, она не должна кануть в Небытие. Прошу, есть ритуалы, не темномагические, а разрешенные…
— Я поняла тебя, конечно… но лиса я оставлю. Не смогу с ним расстаться.
— Он твой фамиьяр, это ну, словно младший член семьи, только если ты откажешься от силы — менее разумным он не будет, но слышать его перестанешь.
— Это станет во истину облегчением, — засмеялась я, вспоминая невоспитанные требования Фени отвести его «до ветру» или «дать пожрать, а то начну грызть обувь». Я пока не знала, что решу, в голове была такая куча мала, что, прислушиваясь к внутреннему голосу я слышала Rammstein.
— Даша, я не из тех, кто долго ходит вокруг да около, просить принять силу и остаться ради меня не буду. Но пообещать могу наверняка — я подожду, и когда ты будешь готова, приму любое твое решение. Действительно любое, но может быть тебе стоит дать нашему миру шанс?
На этих словах Артур встал, потянулся к телефону, предлагая выбрать мне ужин по доставке. Но меньше всего меня сейчас волновало, что я буду есть: суши, пиццу или рамен. Я подошла сзади к мужчине, от которого моё дыхание сбивалось, а сердце билось чаще, и обняла его.
— Я подумаю, — сказала я в широкую спину, — обещаю взвесить всё тщательно, но никогда не прощу себе если…
Договорить я не успела, Атрур повернулся и впился в мои губы…
Острое возбуждение пронзило меня от макушки до кончиков пальцев ног, его язык вторгся в мой рот, не робко, а завоевывая то, что как мне, кажется, уже принадлежало ему по праву.
Артур крепко притиснул меня к стене, на мгновение выбивая дыхание, как будто и без этого оно не было прерывистым, и продолжил вдавливать меня сильнее, пока тела наши не сплелись неразрывно. Ноги мои обвили его талию, а руки шею, он с каким-то остервенением мял мою попку, отдаваясь поцелую с такой жаждой, что кислорода стало катастрофически не хватать, и я стала дышать им.
Я цеплялась пальцами за жесткие волосы, тянула и дергала, сама не понимая, что хочу, то ли прижаться еще плотнее, то ли наоборот, отстраниться и вздохнуть полной грудью ценного воздуха. Его возбуждение легко чувствовалось сквозь тонкую шерсть его брюк и мои джинсы, и только осознание того, что этот невероятный мужчина хочет меня так сильно, что на мгновение потерял выдержку и рассудок, основательно сносили мне крышу.
— Даша, небо, когда я нашёл тебя в кровавом пепле… ты же понимаешь, я не могу, если сейчас ты передумаешь…мне нужно…
Я решительно прервала его бормотание перемежающееся острыми, словно уколы рапиры, поцелуями, запустив руку за пояс его брюк и сжав то, что мечтала ощутить глубоко в себе. Он зашипел и откинув голову, обнажил беззащитное горло с мечущимся кадыком и бешено пульсирующей жилкой пульса. Я почувствовала себя вампиром, так сильно мне захотелось вцепиться в доступную плоть, поборов плотоядно желание, я провела языком от ямочки меж ключицами до колючего подбородка и прихватила его зубами, зализывая место болезненного укуса.
В меня начала входить твердая, ухууууу-у большая и, черт побери, такая невероятно горячая часть его тела, что я в голос закричала, без остатка отдаваясь ощущениям, наслаждаясь каждым мощным толчком так же, как и мягким, неспешным выходом. Он двигался и замирал, вознося меня на небеса, шепча, будто камлая***, словно шаман, создавая правильное звуковое сопровождение таинственному ритуалу.
Я кончила вновь, лишаясь остатков рассудка, желая отдохнуть. Или продолжить. Через мгновение излился Артур, рыча и вбиваясь в меня на финише мощнее прежнего.
А затем он взял меня на столешнице, и на диване, и у камина…
— Я знал… — засмеялся он, откинувшись на странного цвета мех.
— Что знал? — Не поняла я.
— Знал, что ты идеально мне подходишь. Во всем. Ты — совершенство.
— Аааа, ну да. Я определенно совершенство, — хохотала уже я.
