приподнялась на локтях.
— Кажется, я в порядке, — я прижала ладонь к своей грудной клетке. — Но вот тут очень болит.
Белинда наклонилась достаточно близко для осуществления моего плана, но вокруг было слишком много камер. Честно говоря, я не видела ни одной точки, с которой я могла бы начертить нужную руну, чтобы при этом мои манипуляции не заметили. Я поморщилась. Вся идея псу под хвост. Если я действительно хочу украсть у Белинды подвеску, делать это надо за кадром. Вот же гадство.
Задыхаясь и стараясь выглядеть выбившейся из сил, я тем не менее слегка оттолкнула доктора и поднялась на ноги.
— Всё в порядке, я справлюсь.
Барри выглядел обеспокоенным, и даже Белинда, казалось, была всерьёз озабочена. Запоздало я сообразила, что больше такой трюк не пройдёт: после того, как погиб участник шоу, «Колдовство» просто не может рисковать нашим благополучием. Они отстранят меня от шоу, и плевать на мою роль.
Стараясь соображать быстро, я выпалила логичное объяснение.
— На меня наложили заклятие!
Все вокруг потрясённо моргнули.
— Заклятие? — Белинда попыталась нахмуриться, однако лоб её оставался гладким. Ботокс, что ли? — Что ты хочешь сказать?
— Я почувствовала, — бросила я с вызовом. — В моих руках была верёвка. А потом я испытала боль, которую могла вызвать только магия. Один из участников, должно быть, заколдовал меня, потому что я — сильный соперник.
Даже для меня прозвучавшее было бредом.
Я увидела, как Армстронг открыл рот, чтобы заговорить, но Барри бочком подошел и что-то прошептал ему на ухо. Выражение лица режиссёра прояснилось, и он радостно показал большой палец.
Да, всё это было частью спектакля. Просто не по той причине, о которой он думал.
— Я лично отомщу тому, кто это сделал, — прорычала я, — никто не может заколдовать Иви Уайлд и уйти при этом безнаказанным.
Про себя я аплодировала: из меня получился бы отличный опереточный злодей.
Я подкрепила свои слова злобным взглядом прищуренных глаз в сторону других конкурсантов. Конечно, они уже были слишком далеко, чтобы всё это заметить, но это и не важно. Камера всё зафиксировала, мне удалось убедить в правдивости происходящего оставшихся недоверчивых членов группы и выполнить своё задание.
— Я готова идти. Меня не победить!
Я экстравагантным жестом раскинула руки, чуть не ударив наотмашь Беллоуза по лицу. Последний выглядел непреклонным.
— Я вынужден настаивать…
— Я в порядке, — перебила я. — Лучше не бывает.
Я попрыгала на месте в качестве доказательства и немедленно об этом пожалела. Впереди ещё оставалось три четверти полосы препятствий.
— Остальных участников задержали на позициях, которые они занимали, когда ты упала, — сказала Белинда.
Я кивнула, поймав краем глаза вид разозлённой Гарриет, неуверенно взгромоздившейся на высокую перекладину и размахивающей руками в воздухе. Упс.
— Я дуну в свисток, и ты начнёшь снова. Ты уверена?
— Уверена.
— Прекрасно.
Я глубоко вздохнула, и мы начали заново. Но теперь, вместо того, чтобы просто прогуливаться, мне приходилось прикладывать побольше усилий: прийти последней после разыгранного спектакля никак нельзя.
Проблема в том, что мне нужно было многое наверстать, а полоса препятствий была довольно сложной. Не на руку мне играло и то, что когда я добралась до того места, где была вынуждена замереть Гарриет, на меня обрушилась первая магическая волна. Кто-то, вероятнее всего — Беллоуз, создал множество летающих ящериц. Они были иллюзорными — я поняла это, когда одна из них подлетела слишком близко, и её хвост вскользь задел мою кожу. Но это вовсе не значило, что на такой высоте они не раздражали. Неудивительно, что Гарриет тут, мягко говоря, не нравилось.
Я спустилась вниз, направляясь к яме с грязью. Вдалеке в противоположном её конце пытались выбраться три участника. Как только я приблизилась к началу, мимо меня пролетела струя пламени. Она не имела магического происхождения — нет, огонь вылетал из канистр, подвешенных где-то на уровне плеча, вдоль края. Подлый приём. Какова вероятность, что они никогда не попадут в объектив, но зато будут создавать эффект дополнительно вызываемых заклинаний? Неважно, на самом деле. Огонь, очевидным образом, имел своё «расписание». Дыхание смерти. Три счёта. Дыхание смерти. Три счёта. Даже такая, как я, сумеет этого избежать.
Грязевая яма — другое дело, хотя смутно я помнила, что как-то по телевизору смотрела эксперимент с бассейном, заполненным сливочным кремом. В то время внимание моё было сосредоточено на бедолаге, которому пришлось потом всё это убирать. Впрочем, есть плюсы и в том, чтобы быть домоседом; то просмотренное шоу теперь пригодится мне на практике.
Я решила, что просто пробегу яму. Считая себе под нос, я бросилась вперёд, набирая скорость, когда влипала в грязь, чтобы не увязнуть в ней совсем. И это сработало: инерция и что-то там из законов физики удерживали меня от провала. Я пробежала по поверхности и радостно выпрыгнула на твёрдую землю с противоположной стороны. Вот как это делается!
Я издала торжествующий вопль, а потом, помня обещание, данное Барри, развернулась к застрявшим трем участникам и крикнула:
— Я смеюсь вам в лицо!
Это было подло, мерзко, и я чувствовала себя очень виноватой, но мне нужно было приложить все усилия, чтобы не вылететь.
Тяжело дыша и совершенно не питая иллюзий по поводу того, что бы сказал Винтер об отсутствии у меня физической формы, если бы, конечно, видел меня сейчас, я преодолела последние несколько препятствий. Состояние было предобморочным, но впереди оставался ещё долгий путь. Я потрусила вперёд, петляя между деревьями, которые — вот я уверена — были посажены здесь таким образом просто для того, чтобы меня бесить. Впереди замаячила загадка с кельтским узлом, а под ногами внезапно из ниоткуда возник корень дерева, и я грохнулась, споткнувшись о него. Гадство.
С трудом поднявшись и сплюнув грязь, оказавшуюся во рту, я проигнорировала камеры, показывавшие крупный план моего взбешённого лица, и вытерла глаза. Когда я наконец проморгалась, то заметила на периферии какое-то движение. Я полуобернулась как раз в нужный момент, чтобы увидеть, как что-то мелькнуло за деревьями метрах в пятидесяти от нас или чуть дальше. Это могло быть животное, но выглядело оно как человек с длинными всклокоченными волосами, передвигавшийся на четвереньках.
Я застыла. Мне это правда не показалось? Я резко развернулась обратно к камерам, но все они были направлены только на меня. Вовлекать операторов в разговор бессмысленно: во-первых, им приказано никак не отзываться, во-вторых, я полагала, что исчерпала всю доброжелательность, на которую могла рассчитывать. Ещё одно слово про галлюцинацию, и вылечу я отсюда как пробка из бутылки.
Тяжело сглотнув и стараясь сохранять спокойствие,
