Вы же меня только для секса используете и дали доступ к своему кошельку, откупаясь. Но я не шлюха, продающая свое тело за деньги, и не животное, чтобы спариваться без любви. Меня воротит от такого. Ради чего мне жить? – повторилась я. – Быть вашей игрушкой? Думаете, я об этом мечтала? Этого хотела от жизни? Или должна быть счастлива оттого, что удовлетворяю ваши желания? Ваши. Не мои.
– Даже думать не смей о смерти! – рыкнули мне в лицо, но я не испугалась.
– А то что? – С вызовом подалась ему навстречу. – Я держалась только в память о бабушке. Она верила, что я встану на ноги и добьюсь чего-то в жизни. Только вряд ли ей бы понравилось, во что превратилась моя жизнь.
На последних словах голос дрогнул. Стало так горько… Наверное, хорошо, что она сейчас всего этого не видит. Мне было бы мучительно стыдно смотреть ей в глаза. Ради чего я тянулась всю жизнь, терпела, берегла себя? Чтобы в итоге прийти вот к этому?
Все поплыло перед глазами. Я моргнула раз, два, но пелена не исчезала. Провела по лицу, с удивлением взглянула на влажные пальцы. Я плачу?!
– Та-а-ак… Это просто срыв, – пришел к выводу модифицированный.
Вместе со мной встал и выбрался из ванны. С нас на пол ручьями текла вода, но он, не обращая внимания, схватил полотенце и укутал меня. Вышел из ванной комнаты и сел со мной на постель.
– Тебе нужна помощь психолога.
– Вы меня еще в комнате с мягкими стенами заприте и навещайте по ночам, – всхлипнула я. – Может, так быстрее сойду с ума.
Стало так жалко себя, что я окончательно разревелась. Никогда еще не чувствовала такой потерянности. Даже после смерти бабушки. Я жила в надежде чего-то добиться, чтобы она гордилась мной, а стала парой этому модифицированному. Так себе достижение, а большее мне не светит. Он полностью контролирует мою жизнь.
– Успокоилась? – спросил оборотень, когда я перестала всхлипывать и затихла.
Промолчала, не поднимая глаз. Наверное, у меня действительно случился нервный срыв. В нормальном состоянии я бы никогда не смогла сказать вслух того, что наговорила ему.
– Хорошо. Тогда я сейчас вызову Мари-Энн, и она поможет тебе собраться.
– Куда? – вскинулась я. На ум почему-то пришла психбольница, но когда услышала его ответ, решила, что уже сошла с ума.
– В ресторан. Я приглашаю тебя на свидание.
Чего?! Какое, к чертям, свидание! Я зареванная, настроение ниже плинтуса, мне бы укрыться с головой одеялом и чтобы никто не трогал…
– Если мы останемся наедине, боюсь, я все же не удержусь и засуну в тебя ту часть тела, на которую ты так активно насаживалась в ванной, но принять в себя все же не готова.
Кровь прилила к щекам от его слов, и стало мучительно стыдно. От недавней смелости не осталось и следа. Я отвела глаза, отворачиваясь, но он не дал мне этого сделать, ухватил за подбородок и заглянул в лицо.
– Не можешь простить мне первый раз? Думаешь, не вижу, что ты меня не хочешь? Но даже животная часть меня, которая от твоего запаха сходит с ума и может думать лишь о спаривании, нуждается в том, чтобы ее желали. А я не животное, Катя, что бы ты про меня ни думала. Я не хочу, чтобы моей женщине рядом со мной было плохо.
Проблема в том, что я не хотела быть его женщиной.
– Считаете, поход в ресторан исправит ситуацию? – спросила, не скрывая скептицизма.
– Мы не с того начали. Встреться мы при других обстоятельствах – я бы пригласил тебя на ужин, чтобы познакомиться ближе. Но мы оказались наедине, в замкнутом пространстве, и верх взяли инстинкты. Они кричали, что это моя женщина, одна-единственная, созданная для меня…
Он говорил все это, невесомо касаясь моих губ, влажных щек и настойчиво смотря в глаза. Пальцы на подбородке не давали отвернуться, и я ничего не могла поделать с непонятно откуда взявшимся волнением.
– Я никогда не опускался до насилия. Зачем, когда с моей внешностью, положением в обществе, деньгами достаточно протянуть руку и взять, что так активно предлагают? Если и встречал легкое сопротивление, то оно было лишь кокетством, игрой, чтобы повысить свою цену. Вы ведь любите, девочки, иногда показать, что раньше ни-ни, не отдавались в первую же встречу, любите делать вид, что потеряли голову от страсти и это вас смущает…
От страсти?! Я лично задыхалась от ужаса!
– Катя, ни ты, ни я не были готовы к встрече, – как-то устало произнес модифицированный. – Стоило к тебе притронуться, обнять, вдохнуть твой запах, и я потерял контроль. С этим сложно бороться. До сих пор. Но даже мне потребовалось время, чтобы принять то, что я теперь твой. Неприятно осознавать, что чужая женщина, даже не пошевелив пальцем, обрела полную власть надо мной. И я понимаю, что тебе сложнее! Ты на меня до сих пор обижена. Но наша основная проблема в том, что я давно вышел из подросткового возраста, а ты еще нет. Для меня в отношениях важна физическая близость, желание, а для тебя пока только общение. Без него ты не готова раскрыться. Значит, будем восполнять этот пробел.
Я озадаченно молчала. Слова о полной власти над ним звучали дико. Это же он полностью контролирует меня.
– У тебя странное выражение лица. С чем-то не согласна?
– Не пойму, с чего такие перемены. Очень резкий переход от «ты должна быть счастлива оттого, что стала моей парой» до решения пригласить меня на свидание.
Пусть в ультимативной форме, без возможности отказаться, но все же.
– Твои слезы. Они вызывают неприятное чувство бессилия, когда не знаешь, чем помочь. Не ожидал, что тебе настолько плохо и тяжело.
И пока я невесть что себе не надумала о том, что ничто человеческое ему не чуждо и даже знакомо такое чувство, как сопереживание, он добавил приказным тоном:
– Но я больше слышать не хочу ничего о том, что ты не хочешь жить! Только надумай сделать что с собой, и клянусь, моя ярость не будет знать границ! Пострадают все, кто хоть как-то с тобой соприкасался, на ком остался даже малый след твоего запаха. Тебе известен такой диагноз: безумие Техла?
Я поежилась, так как слышала об этом. Об одном из первых измененных, потерявших свою пару, знают практически все. Его имя стало нарицательным. В отчаянии он впал в безумную ярость, убил слуг, убил родителей жены, разгромив их дом, забрался в дом ее сестры, но там полиции удалось остановить его транквилизаторами. Свой век он доживал в психиатрической лечебнице для буйных.
– Ты же не хочешь, чтобы пострадали невинные? Твоя соседка по квартире, твоя мачеха с сестрами, твой маленький брат…
– Хватит! Я поняла, – дернулась я и стала выбираться из
