вкус она такая же, как и пахнет — совсем как те чертовы печенья, которые она печет.
Я никогда не был любителем сладостей, но Скайлар все изменила.
— Ты такой большой, — выдыхает она, отстраняясь от меня, чтобы провести руками по моей груди. — Ты буквально огромный. Это смешно.
Я стону от ее похвалы и прикосновения ее рук.
Моя.
— Спасибо тебе, — говорит она между поцелуями. — За все. За то, что ты сделал.
Я легко подхватываю ее на руки, и она смеется, пока я несу ее по коридору.
— Я скажу это только один раз, — предупреждаю я ее, укладывая на кровать. — Ты никогда не должна благодарить меня за заботу о тебе. На самом деле, не должна. Это удовлетворяет мои собственные эгоистичные потребности.
Она закатывает глаза. — Ты знаешь, что я имею в виду. — Она похлопывает по месту рядом с собой, и я опускаюсь на ее матрас, постанывая от комфорта.
— Да. И все же, не стоит меня благодарить. — Я беру ее за руку, просто потому, что могу, и прижимаю ее пальцы к своим губам.
Моя. Моя. Моя.
Это того стоит, просто видеть ее такой. Я знал, что должен найти баланс между обеспечением ее безопасности и поддержкой ее желания помочь.
Лэндон упомянул о брифинге для прессы, и я организовал встречу с людьми, которые могли бы привести дело в движение.
Скайлар остается под защитой, продолжая помогать Омегам.
Это единственный способ, которым мы могли позволить этому случиться.
Потому что никто и ничто не отнимет ее у меня.
У нас.
— Твой запах только что изменился, — замечает она, с любопытством наклоняя голову. — Он темнее. Как древесный уголь. Ты в порядке?
— Такая проницательная, — бормочу я, отпуская ее руку и убирая прядь волос с ее лица. — У меня есть желание защитить тебя. Это дикая часть меня, которая, что бы я ни делал, никуда не исчезает.
Она кивает. — Я знаю. Вы все трое знаете.
— Так и подмывает просто спрятать тебя подальше, — признаю я.
Я бы никогда этого не сделал, но это не значит, что это никогда не приходило мне в голову.
Ее губы кривятся. — Иногда мне хочется спрятаться. Но… Я не могу. Я должна продолжать ради людей, которые мне небезразличны.
Я смотрю на нее, пораженный ее силой. — Ты сделала то, что я не смог сделать, — говорю я. — Ты не сдалась.
Она фыркает и качает головой.
— И однажды… — Я наклоняюсь и запечатлеваю быстрый поцелуй на ее губах. — Ты научишься принимать комплименты.
— Я начну делать это в тот же день, что и ты, — ухмыляясь, парирует она. Затем она морщится и сгибается пополам.
— Черт, — шипит она. — Ой.
Воздух становится густым от ее запаха.
Ни для кого не секрет, что у нее с минуты на минуту может начаться течка. Но меня чертовски убивает видеть, как ей больно и она беспомощна в борьбе со своими Омега-гормонами.
— Что я могу сделать? — Бормочу я, нежно поглаживая ее по спине. Ее всхлипы — это удар в живот.
Она прищуривает глаза и медленно выдыхает ртом. — Честно? — спрашивает она напряженным голосом. — Ты действительно хочешь знать, что могло бы помочь?
— Конечно. Что угодно.
— Мне бы не помешал душ.
Мой член подергивается в штанах, когда я прочищаю горло. — Я могу сделать это для тебя прямо сейчас.
— Хорошо, — фыркает она. — Спасибо.
К тому времени, как из душа поднимается пар, Скайлар дрожит, а в ее глазах стоят слезы.
Защити Омегу.
Я опускаюсь перед ней на колени и кладу руки на ее бедра. — Тебе нужно, чтобы я тебя отнес? — Я спрашиваю мягко.
Она кивает, и я встаю и притягиваю ее в свои объятия.
Для меня она почти ничего не весит, и я делаю мысленную пометку выучить ее любимые блюда и освоить рецепты.
Образ ее, сидящей у меня на коленях, когда я кормлю ее с ложечки, заполняет мой разум.
Мой внутренний Альфа одобрительно рычит.
Как только мы заходим в ее ванную, она прислоняется к столешнице, глубоко дыша.
— Спасибо, — выдыхает она, и я прищуриваюсь.
— Второе предупреждение о том, что не стоит благодарить меня.
Ее губы кривятся.
— Ты поможешь мне раздеться? — спрашивает она, ее лицо раскраснелось.
Она одета в свою рабочую униформу: простую черную рубашку с логотипом кафе и джинсы, но с таким же успехом она могла бы быть в нижнем белье.
— Руки вверх, — приказываю я, и она повинуется.
Рубашка снимается, и она остается в черном кружевном бюстгальтере, демонстрирующем ее красивую, бледную кожу.
— Черт, — бормочу я, не в силах сдержаться. Кружево почти не скрывает ее розовые соски, которые натягиваются на ткань.
Мой член болезненно тверд, но я знаю, что дело не во мне.
Ей нужно в душ.
— Бюстгальтер расстегивается спереди, — мило говорит она. — С этим мне тоже нужна помощь.
В ее голубых глазах появляется блеск.
Я почти смеюсь. — Ты играешь с огнем, Скайлар. — Мои пальцы касаются застежек лифчика, и она улыбается.
— Знаешь, что еще помогает при этих судорогах? — спрашивает она, пока я расстегиваю застежку.
— Что бы это могло быть?
— Оргазмы. — Ее зрачки расширены, лицо раскраснелось, и ее запах повсюду.
Я расстегиваю ее лифчик и позволяю ему упасть на пол.
СКАЙЛАР
Судороги изнуряют.
Но наконец-то Винсент принадлежит только мне, и душ зовет меня по имени.
Он обнажает мои груди, и его взгляд устремляется к ним.
— Черт возьми, — бормочет он. — Посмотри на это.
Мои соски жаждут внимания, в то же время из меня сочится жидкость.
— Оргазмы помогают справиться со спазмами, — стону я, когда его пальцы нежно обводят мои соски.
— Я услышал тебя, Скайлар, — говорит он. — И я буду рад предоставить тебе это.
Его глаза остаются сосредоточенными на моей груди, когда он нежно теребит один сосок, одновременно поглаживая мою грудь другой рукой.
Мои глаза закатываются на затылок. — О, — выдыхаю я, прижимаясь спиной к раковине.
Винсент не торопится. Его массивные руки обхватывают мою грудь, грубо сжимая и злоупотребляя моими сверхчувствительными сосками.
— Это помогает от судорог, детка? — спрашивает он низким голосом. — Это помогает моей бедной Омеге чувствовать себя лучше?
Я могу ответить только стоном, когда он ласкает мою грудь.
Мои трусики промокли, и вскоре промежность моих джинсов тоже промокла.
Но Винсент не останавливается, когда мои вздохи наполняют ванную.
— Ты все испортила, — упрекает он, его взгляд опускается на мои джинсы. — Только от того, что я играю с этими сиськами.
Я знала, что у него будет грязный рот. Я стону и провожу руками по его груди, ощущая твердые мышцы под ней.
— Твоя очередь, — выдыхаю я, расстегивая пуговицы на его рубашке. Но он останавливает меня, накрыв мои
