Уже не знаю даже, может, в другую чащу от вас спрятаться, а то ходят всякие дураки, помощи просят.
— Мы принесли воду, — Святослав опустил свое ведро возле печи. С лица молодого князя градом катился пот.
Милорада тут же вскочила на лавку и, подобрав лапы под себя, скрутилась в шарик и принялась внимательно наблюдать за происходящим. Яга бросила на нее быстрый взгляд и ухмыльнулась.
— А тебе и так хорошо, внученька. Может, так и останешься?
— Не надо, бабушка.
— Понятное дело, как с женихом тогда миловаться, — проскрипела старуха и зашлась кашляющим смехом.
Кошка уткнула недовольный взгляд себе в лапы, а Яга тем временем принялась за приготовление нехитрого ужина. Закинула в котелок репу, присыпала кашей, залила водой, добавила сушеных трав и все поставила в печь. Стоило ей закрыть заслонку, внутри тут же занялось пламя.
— Я смотрю, колдовством вас уже не пронять, — пробубнила себе под нос хозяйка. Свят и Влас синхронно кивнули. — Это хорошо. Не выдадите себя.
— Где не выдадим? — спросил Святослав. Кошка навострила уши.
— Понятное дело, где! В царстве кощеевом! — всплеснула руками Яга и пару мгновений наслаждалась перекосившимися от удивления лицами молодых людей. — А как вы хотели? Кощеево проклятье может снять только Кощей. Да и кожу Милорадке-то вернуть надо, а то она с кошачьей кожей срастется.
— Срастусь? — навострила уши кошка. — Как это?
— Вот так, милочка. Если из кожи кошачьей не выберешься, позабудешь, как говорить, и не будет тебе большей радости, чем вылизаться, а потом рыжими колтунами харкать. Нравится?
— Нет, не хочу, — замотала головой Милорада и вскочила на стол. — Бабушка, миленькая, а что же делать?
— Пока месяц не сменится, волноваться не о чем, — успокоила Яга. — Путь до Кощеева царства не близкий, но на волчьей спине доберетесь меньше, чем за день.
— Так ведь я дороги не знаю, — возмутился Влас.
— А в чем труд найти того, кто знает? Всякий мертвец дорогу к Кощею чует, да без помощи волка путь не преодолеет. Есть такой на примете? — сверкнула глазами Яга.
— Есть, — едва пошевелил губами Святослав. — А дальше что нам делать? Если мы доберемся до Кощея?
— Ну, слушайте.
* * *
— Не хочу! Что это вообще такое? Да это разве подарки! Хлам! Мусор!
Золотые кубки со свистом рассекали воздух и летели в облицованную черным мрамором стену. Черные глаза Кощея вылезали из глубоких глазниц и, если бы не нависшие брови, так бы и оказались на полу среди разбросанных самородков и алмазов.
Невеста, наряженная в расшитую золотом парчу, бесновалась уже который час. Не радовали ее ни золотые блюда, нагруженные всеми Кощеевыми богатствами, не впечатляли и блюда заморские, а целый сундук дорогих нарядов она и вовсе в окно выбросила, даже панталоны, какие носят в странах заморских. Кощей смотрел на это буйство и поражался, откуда у его невесты, выросшей в глухомани, такие высокие требования. Яга, вроде, обещалась вырастить достойную жену взамен на то, чтобы он в ее лесах не лиходействовал. Да, немало воды с тех пор утекло, но ничего. В любом договоре можно найти лазейку.
— Милорадушка, невестушка моя, — он сплел костлявые пальцы и осторожно шагнул к девушке. — Что так тебя огорчило? Как же так, что не нравится тебе твое приданое?
— Да разве это приданое! — надула губы девица. — С таким приданым даже доярка замуж не пойдет. Эх, хорош жених!
— Но тут же и золото, и серебро… — стучал зубами жених, вмиг ссутулившийся.
— «Золото и серебро», — передразнила невеста. — А что мне с того! Зачем оно мне нужно? Тут и так одни камни кругом, какая разница, блестят они или нет?
— Что же ты хочешь, любимая моя? Чем мне порадовать твое милое сердечко?
Милорада подняла заинтересованный взгляд на Кощея. В глазах мелькнули зеленоватые искорки.
— Сад хочу. С цветами алыми, как рассвет.
— Какой сад? — Кощей аж воздухом поперхнулся. — Здесь отродясь садов не было, душа моя. Здесь и солнца-то не бывает, а земля — сплошь снег да камень.
— Ты что же, не хочешь, чтоб я тебе женой становилась? Так и знала, решил воспользоваться наивностью девичьей, — и зашлась громкими рыданиями. Кощей тут же всполошился.
— Будет тебе сад, Милорада. Будет все, что ты попросишь, невестушка моя прекрасная.
Слезы тут же высохли. Милорада улыбнулась.
— Тогда хочу его увидать не позже, чем через три дня.
Кощей поник и покинул покои молодой невесты. Собравшиеся за дверью слуги тут же кинулись врассыпную. При виде их горящих любопытством глаз хозяин черного дворца приосанился, расправил впалую грудь, набрал побольше воздуха и, что было мочи, гаркнул.
— Чего расселись, бездельники! А ну быстро полоть, копать, чтоб был у госпожи Милорады сад через три дня! И найдите эти… саженцы!
Слуги тут же склонили головы и бросились врассыпную. Все, кроме одной девицы, одетой в черный мужской кафтан. Черные ее, как смоль, волосы свободно ниспадали на плечи, а зеленые глаза горели осуждением.
— Веревки она из тебя вьет, батюшка. Зачем тебе такая невеста?
— Не учи меня, Ольга, — хмыкнул Кощей. — Ничего ты в любви не понимаешь. Иди вон, лучше, в колдовстве поупражняйся. Или поищи, как живые цветы тут вырастить.
Девица поджала губы и, сдержанно кивнув, отправилась прочь, а Кощей раздраженно сжал кулаки и направился в свою башенку.
* * *
— Одного я понять не могу, — задумчиво проговорил Святослав. Милорада и Влас, разморенные сытным ужином, уже дремали на лавке, и только они с Ягой все сидели без сна.
— Лишь одного, княжич? — хитро блеснула глазами лесная хозяйка.
— Дана ведь знала о доле кощеевой невесты. Зачем же она…?
— А ты подумай. Он ее на вечную жизнь обрек, наказал за то, в чем она считала себя правой. Она долгие годы до него добраться пыталась.
— Затем и жизнь со смертью женила?
— Верно соображаешь, Святослав, именно затем. А тут выяснилось, что у нее под боком та, за кем Кощей и сам непременно бы явился, — Яга сдавленно усмехнулась. — Сдается мне, что теперь и сам Кощей в большой опасности.
— Что же она, убьет его?
— Ну, не так сразу. Сперва помучает.
— И что будет, если это случится? — насторожился юноша.
— О, — закатила глаза Яга. — Кощей — сама смерть. Не станет его — начнется неразбериха. Что есть жизнь без смерти?
— Не знаю.
— Конечно, не знаешь. На человеческую долю немало смертей выпадает, вы смертями свою жизнь и меряете. Вот, матушка умерла, вот — отец, вот — жена в родах. А там и собственная смерть не за горами. Главное, между этими смертями всласть нажиться.
— Но это же значит, что никто
