Времени на все про все ушло больше чем целая вечность, и сил у меня осталось совсем мало. Но это все ерунда. Главное, я смогла. Я сделала это. И портала больше нет.
Повторяя про себя эти фразы, как мантру, и чуть пошатываясь от слабости, я двинулась в сторону яблони, под которой меня ждала лебеда.
Глава 42
Десять горшков с безобидной травкой оказались на том месте, где я их и оставила. В задумчивости я посмотрела на продолговатые сочные листики и коснулась их серебристого напыления.
Нестерпимо хотелось пить, и я жадно облизнулась. После закрытия портала меня одолела такая жажда, что я готова была выпить целый океан. Но сейчас было не самое подходящее время, чтобы искать воду, — наверняка Артур уже изошелся от нетерпения.
Я снова потрогала кустики лебеды. Что там надо для наложения иллюзии?
Скорее всего, все стандартно. И я представила, что вместо жидких серебристых листочков вижу перед собой большие сердцевидные листья. Опушенные стебли. Бутоны на длинных цветоносах.
Представила — и взглянула на горшки.
На секунду мое сердце сжалось в груди от испуга, а в голову ударил адреналин. Передо мной стояли десять больших туманных лихоцветов. Их тяжелые листья клонились к земле, а толстые стебли стремились вверх. И серебристая опушенность сияла в свете луны. «Который не проникает под яблоню», — фыркнула я, найдя изъян в созданной иллюзии.
Еще раз окинула растения взглядом — и внутри зашевелилось странное чувство. Определенно, я что-то упустила.
Ладно, потом попытаюсь сообразить. И, подхватив четыре горшка, я потащила их к дому.
— Вот, — поставила я свои творения перед Артуром.
И прикипела взглядом к его лицу. Одно дело, что я вижу свою иллюзию, и совсем другое — является ли она таковой для окружающих.
— Тебя только за смертью посылать, — прошипел он и, прищурившись, уточнил: — Ты их точно допитала магией до созревания?
— Конечно, — фыркнула я и обиженно надула губы.
— Тогда почему я не вижу над ними воронок? — Его лицо было слишком бесстрастным, а вот голос чуть дрогнул.
Как же я так?! Но теперь лучшая защита — это нападение.
— Глаза протри, — фыркнула я. — Или у тебя вся магия на снятие браслетов ушла?
Артур молча сопел, а я продолжила наседать:
— Я тут подумала — может, ты ни разу и не сильный маг? — И, понизив голос, добавила: — Так, середнячок…
— Что ты себе позволяешь? — встрепенулся он, и глаза его сверкнули нездоровым блеском. — Середнячок у нас ты, забыла? Тебе даже гены самого сильного мага в герцогстве не помогли.
На челюсти Артура вздулись желваки, глаза выкатились из орбит, а рот приоткрылся в злобном оскале.
Ну и дела! Вот, значит, где твое слабое место, подельничек.
— Ладно, ладно, — я поспешила сделать вид, что испугалась его вспышки. — Я сейчас остальные лихоцветы принесу и еще раз подпитаю их магией.
Через минут пятнадцать над каждым лихоцветом, прямо как по учебнику, ширилась и шла рябью темная воронка.
— Выдвигаемся?
— Да, я только плащ захвачу. — И Артур вышел в ночь.
Вскоре он вернулся с перекинутым через руку предметом из серебристой материи. В моей голове в этот момент зашумело, и я опомнилась, что так и не утолила жажду.
— Погоди, я на кухню! — Я опрометью бросилась в дом.
С глухим стуком полы моей шерстяной кофты хлестнули по дверному косяку. Чего я там понапихала в карманы?.. Разбираться было некогда, и я поскорее зачерпнула в ведре полную кружку воды и с жадностью ее осушила.
Когда я вышла в сени, Артур уже красовался в блестящем плаще, на воротнике и рукавах которого черным орнаментом пестрели многочисленные руны. И я приготовилась к тому, что сейчас-то он точно обнаружит мой обман.
Но он как ни в чем не бывало подхватил пять горшков и вышел на крыльцо.
— Эй, ты же говорил, что возьмешь шесть штук, — прошептала я ему в спину.
— Ты уже оклемалась, сама дотащишь, — дернул Артур плечами, и полы его плаща всколыхнулись. — Идем же!
Подхватив оставшиеся горшки, я двинулась следом.
Луна, словно третья сообщница, скрылась за облаками, и на землю опустилась непроглядная темнота. Мы не стали лязгать калиткой и пошли к дороге через пожарище. Ночной покой нарушало лишь слабое жужжание.
На секунду я остановилась и прислушалась. Мерный тихенький гул доносился из палисадника. Неужели пчелки все-таки обосновались в улье? Мне захотелось убедиться в этом, но Артур обернулся и слегка пнул меня по ноге.
За нашими спинами тихо хрустнула ветка. Я насторожилась и снова прислушалась, однако больше никаких звуков не последовало. Я обвела темноту взглядом, тряхнула головой, чтобы откинуть за спину волосы, и направилась дальше за Артуром.
Он бодро двигался вперед широкими шагами, но мои силы были на исходе. Вдобавок пальцы, которыми я вцепилась в края горшков, онемели, отчего ноша то и дело норовила выпасть из рук.
Когда мы отошли от Ведунов на пару километров и перед нами выросла черная стена леса, Артур остановился и, замерев, медленно поводил головой. Я улавливала лишь стрекот кузнечиков и легкий шелест листвы, но мой подельник продолжал стоять и слушать. Его плащ источал чуть заметное свечение, на котором черными трещинами зияли руны, и мне делалось все более не по себе.
Хлопая крыльями, пролетела сова. Артур еще постоял и, махнув рукой, призвал продолжить путь.
Чем ближе мы подходили к лесу, тем тревожнее становилось у меня на душе. Несколько дней назад я шла к этому лесу с друидом. Вдыхала свежий еловый запах, слушала кваканье лягушек. Тогда лес меня не прогнал и позволил пройти по своей кромке. Насколько он будет благосклонен ко мне сейчас?
В молчании мы ступили на широкую тропинку и направились по ней в самую чащу. Сырой мох и прелые листья вокруг пахли так, что у меня кружилась голова. Мы все продолжали идти, вскоре в воздухе повеяло хвоей и свежей листвой. Лес встречал меня безучастно, не пытаясь ни преградить мне путь, ни обнять меня своими колючими лапами.
— Здесь, — Артур остановился и поставил горшки на землю.
Он отряхнул руки и вытащил из кармана большой свиток. Развернул его, и серебристое сияние озарило его ладони и лицо. Жадно вдохнув легкий дымок, который сочился из пергамента, он прикрыл глаза.
Я слишком хорошо помнила, что дает темная магия, если ей как следует напитаться. Мое дыхание участилось, а во рту снова пересохло.
— Нэсси, что это такое? — От резкого окрика я вздрогнула. — Куда ты дела лихоцветы?
Указательный палец Артура смотрел прямо на горшки с травой у моих ног.
— Не понимаю тебя.
— Это иллюзия, Нэсси, — процедил он сквозь зубы. — Только какого лиха я вижу ее здесь и сейчас?
Он расправил плечи и двинулся на меня.
— Решила меня обхитрить, да? — Легкий толчок в солнечное сплетение вышиб из меня воздух и покачнул землю под ногами.
От деревьев потянуло прохладой, лес зашумел. Или это зашумело у меня в голове?
Не дожидаясь следующего выпада Артура, я попятилась.
— Стой! — проревел он. — Ты же знаешь, что от меня не уйти.
Его дрожащий от злости голос эхом разлетался среди деревьев. И я почуяла душистый аромат еловых шишек и хвои. Как будто лес хотел приободрить и поддержать меня.
— Да ну? — продолжала я отступать. — Покажи, как ты меня остановишь!
Артур пнул кучку горшков, и они с глухим перестуком покатились по лесной подстилке.
— Думаешь, самая хитрая? — Внезапно его голос приобрел ехидные нотки: — Думаешь, в папашу своего пошла?
— Не понимаю, о чем ты…
Я лихорадочно искала, как сбежать.
— О том, что папаша твой предал герцога и позорно бежал в Загорье, где и сгинул в безвестности. А ведь он, бестия, был по-настоящему силен!
Паника невидимым обручем сжала мне виски, к горлу подступила тошнота, и следом за ней на языке расплескалась ядреная горечь. Я смотрела на светящуюся фигуру и пыталась проглотить тяжелый ком, застрявший в горле.
