потолок очистился сам. Стал прозрачным, слегка голубоватым.
Зал Мышка прибрала, только вот для чего? Она села на трон и задумалась. Мужчины говорили про Лихого и ленту поминали. Куда ее можно здесь привязать? Кроме трона в пустом зале ничего нет. Значит, к трону? А куда? Вурлик кричал, что слева. Где лево? С какой стороны смотреть? Робея, Мышка привязала ленту. Потолок словно нахмурился, помутнел. Мышка испугалась, дернула за ленту и отскочила. Нельзя вредить Лихому. Где бы он ни был, Мышка за него. Наверно, она ошиблась, неправильно определила, где лево. Таких сложных задач жизнь Мышке еще не подбрасывала.
— Тогда сюда привяжу, — решилась Мышка. Пальцы подрагивали, когда она затягивала узел. Бант не нужен, Лихой не стал бы завязывать ленту бантиком. — Ай!
Трон вдруг стал шире и выше. На сиденье появилась черная плоская подушка с серебристыми кистями, а на спинке вместо глаза — голова волка в короне. Мышка отошла в сторону, чтобы полюбоваться. Ее руками создавалась эта красота и установился порядок. Если кому-то не понравится, Мышка не виновата. За троном приоткрылась невидимая раньше дверь. Дело сделано и Мышке разрешено уйти? На цыпочках она подошла и заглянула за створку. Пустой короткий коридор. Мышка сообразила, куда он ведет. В волчий склеп. Этой дорожкой она и пришла в тронный зал, только не помнила как.
Рюкзак сохранился, так и лежал в гробу, в изголовье. Мышка не думала, конечно, что в склеп могут залезть воры, но все же беспокоилась, как бы не потерялся, поэтому рюкзаку обрадовалась. Он напоминал о муже, которого еще предстояло найти. Только сначала Мышке надо выспаться, накопить сил. Шутка ли, всю ночь она прибирала зал. От скопившейся в зале грязи, она чуть не умерла, во сне туда заявилась, зато сейчас каждая мышца приятно ныла и Мышка уснула счастливая. Ей приснилось, что Лихой сам ее нашел и запретил огорчаться, как тогда в усадьбе.
— Медда, милая, — сильные руки неожиданно подняли Мышку.
— Я не буду просыпаться, не буду просыпаться, — твердила Мышка, плотнее смыкая веки. — Ни за что не буду просыпаться.
— Будешь просыпаться, — родной, ласковый голос говорил прямо в ухо. — Когда муж просит, жена слушается.
— Лихой, — Мышка мигом открыла глаза. — Ты меня нашел!
— А ты думала, не найду? — Лихой насмотреться не мог на жену. Словно крылья у него за спиной выросли. Бывает же такое. — Скучала?
— Очень. Ты не сердишься, что я без разрешения заявилась?
— Заявилась и в гроб улеглась, — хохотнул Лихой. — Я же Брю за тобой послал. Чтобы привел тебя.
— Брю? Ты так его зовешь? — Мышка засмеялась вслед за мужем. — Он меня защищал. Даже деда твоего укусил.
— Деда укусил? Так вот, в чем дело, — Лихой покивал своим мыслям. — Ну, Брю, ну, смельчак, всех завязал в один узел. Теперь мне с ним снова кровничать придется.
— Где Белоух, я не знаю. Меня сюда спрятали, а кота не пустили.
— Найдется, не переживай.
— Ай, — Мышка вдруг увидела, что они с Лихим не одни в склепе. Пожилой мужчина. И девица. Та самая. Мышка вопросительно глянула на Лихого. Обещал верность, а сам?
— Только ты, Медда, только ты, — горячо заверил Лихой. — Это наши друзья. СемПет и Жанна.
— Я всю ночь волчий зал прибирала, — пожаловалась Мышка, погладила мужа по щеке, колючий какой. — И ленточку привязала к трону. Еще в огонь ее бросила и Вурлик прискакал.
— И ленточку привязала? Вот, умница. Какая у меня жена сообразительная, все вопросы уже порешала, — Лихой повернулся к своим спутникам, не выпуская Мышку из рук. — Поняли, да?
— Поняли, умница, — СемПет подошел поближе. — Здравствуй, Медда. Теперь мы все заодно. Не бойся нас.
— А я вам наряды приготовила, — Жанна скинула с плеч рюкзак и достала из него две мантии. Черную и красную. — Давайте начинать праздник!
— Праздник, — Мышка поморгала, глянула на свое простенькое платье, в таком только в гробу и лежать, и босые ноги. — Там зал. Для праздника. И трон.
— Ты самая красивая, — тотчас откликнулся Лихой. — Я тебя на руках понесу. Жанна, накинь-ка мне на плечи мантию.
— А ты говорил зачем, зачем, — проворчала Жанна. — И Медее нужна мантия. Чтобы сразу было видно. Царь и царица.
— Царь? — Лихой засмеялся. — Очень приятно, царь.
— Мой рюкзак, — всполошилась Мышка. Не дело бросать имущество.
— Заберем, не переживай.
Вчетвером они вошли в зал. Осмотрели картины, восхищаясь тем, как древние художники изобразили историю любви домовой феи и волка. Собственно, все стало понятно. Нашлись завистники и разлучили истинную пару. Волки потеряли свое могущество, а чтобы не одумались и не сумели восстановить силу рода, жрецы устроили охоту на домовушек. Нападали на усадьбы и лишали физических тел хозяев, разрушали подземные ходы и разоряли лесные поселения. Чудом спасшаяся Мышка, сама того не ведая, сначала вернула в Ланцию наследника, а потом, соединив две избушки, домовую и волчью, запустила цепь необратимых событий.
— Про эту заднюю дверь на посвящении Вахид меня спрашивал, — вспомнил Лихой. — Вижу ли я ее? И вижу ли волка?
— И в чем секрет? — Жанна громко охала от всего увиденного.
— Скорей всего, в том, чтобы не дать мне самостоятельно войти в зал и занять трон. Они бы меня привели через главный вход, заставили ленту неправильно привязать и держали бы на коротком поводке, как отца и деда. Медда спутала им все карты.
— Ты сам, — смутилась Мышка.
— А садись-ка ты на трон, — посоветовал СемПет. — А мы рядом встанем. Как свита.
— Правильно, — поддержала Жанна. — Посиди, освойся. Делать сюрприз, так делать.
— Ну как? — Лихой сел, устроил на одном колене Мышку и рассмеялся. Никогда в самодеятельности не участвовал и на тебе. Играет царя.
— Как всегда здесь сидел, — хором ответили СемПет и Жанна. — Теперь только подданных осталось дождаться.
— Вахид прирученный через Брю, а вот Нелюд… с ним осторожнее. Не поддавайтесь на его уловки. Мигом ушлет к черту на кулички.
— Ай, — Мышка углядела на одной из картин у самого входа старика, похожего на Зосиму. Вчера, усталая, она не обратила на него внимания. У ног старика, в траве, лежали все подарки: бант, кружка, свечка и горшок с цветком. — Это мое.
— Здесь все твое, моя царица, — согласно кивнул Лихой. — Кто против, согну в бараний рог.
С громким стуком распахнулись парадные двери. За ними выстроились, наверно, все обитатели дворца. Первыми в зал вошли Вахид и Нелюд, за ними вразвалочку — Вурлик. Лихой увидел в толпе и няньку, и свою навязанную невесту, и дознавателей. В числе последних просочились в зал Тилемах и Орест. За лошадьми приехали? Или все еще рассчитывают забрать
