— Ну, хвала небесам. А то подозрительно молчалива. Вдруг какое заклинание наложили. Я не люблю молчащих женщин. Оставь нас, — приказал стражнику. — Проваливай, ну же. Хотя нет, подожди. Позови сюда герцога Деевского, я слышал, он уже приехал. Его и…— император нетерпеливо облизал губы. — Верни дэ Горна. Ты любишь втроем. Что насчет вчетвером, а?
— Только попробуйте меня тронуть…
— Детка, я не только попробую тебя тронуть, — губы почти касались уха, хотя мы остались в кабинете одни. — Я опробую тебя перед тем, как поднимусь в гостиную, где уже собрались все величайшие дома нашего государства. Я пойду к ним и продемонстрирую предателя, чтобы каждый повторил про себя как молитву: Рейнольд из правящей династии Веингов не щадит врагов. А потом я покажу им тебя, выпотрошенную, зареванную дуру, которая посмела вторгнуться в мои владения. Чтобы они уяснили для себя: я достану даже мертвецов. Нам ещё предстоит разобраться, как именно ты это провернула, но время терпит. Гости с удовольствием подождут. У тебя есть вопросы? Отвечай!
Ладонь с хлопком опустилась мне на щеку.
— У меня нет вопросов, — отрезала я, оглядывая кабинет, пытаясь придумать, как можно выбраться из той западни, которая казалась конечной точкой.
Ведь должно быть хоть что-то. Хоть какой-то намек на спасение. Какая-нибудь мелочь, о которой я совсем позабыла.
Ну же!
— Молодец, — холодно улыбнулся император. — Чудесная девочка. Наконец-то я пойму, что именно нашли в тебе эти зарвавшиеся подонки дэ Горны.
Глава 19
Если меня когда-нибудь спросят, что такое безвыходная ситуация, я отвечу: вы опутаны магическими веревками и не способны шевелиться, а вашего любимого мужчину (одного из любимых мужчин!) притащили как животное на убой и кинули в угол, чтобы он мог «всё хорошенько рассмотрел». Последний гость — ненавистный герцог — переступает порог кабинета, и довольный донельзя император показывает на вас пальцем. Мол, смотрите, как животинка попала в наши сети.
Да, ситуация неоднозначная. Даже как-то бодриться не получается при всем моем оптимизме.
— Неужели… — Виктор шагнул ко мне неторопливо, будто к долгожданному призу, в который сам не верил. — Какие знакомые, почти родные лица. Леди Екатерина, здравствуйте. Нет желания повторить наш последний бой? Мне давно хочется реванша.
Я решила, что отвечать необязательно — и просто зло сверкнула глазами.
— Как можно биться с такой куколкой? Её нужно любить. — Рейнольд провел ладонью по гладкой лысине. — Долго и со вкусом. Знаешь, не было ещё женщины, которая оставалась недовольна моими ласками. Но ты-то любишь, чтобы мужчин было много. Думаю, Виктор с удовольствием составит нам компанию. Давай избавим тебя от этих серых тряпок…
Императорские пальцы легли на завязку платья.
— Отпустите её, — хрипло попросил Макс, подавшись вперед. — Пожалуйста, разрешите ей уйти. Эта девушка не виновата в том, что задумали мы с братом. Если вы дадите ей свободу, я обещаю рассказать всё, что знаю…
— Как же ты ещё не понял: мне не нужны твои жалкие манипуляции. Однажды я поддался эмоциям и позволил вам существовать. Думал, всё-таки не чужие люди, дорожил единственной родней. Больше такой ошибки не повторится. Пусть твой брат нападает — он будет уничтожен. Родню нужно умерщвлять, пока она не вгрызлась тебе в горло.
Макс непонимающе сощурился, а я тщетно пыталась уложить в голове слова о родне и недавнюю фразу Александра про его особый статус, дающий право стать императором.
Хм.
Мысль, которая родилась, мне не очень-то понравилась. Она была логичной, но какой-то неправильной. Дурацкой во всех отношениях.
Впрочем, какая разница, что там за вывод вырисовывался, если нас будут долго и со вкусом убивать?..
— Она никогда не любила нас и жила с нами только ради денег, — вновь вклинился Макс. — Позвольте ей уйти. Вы же не…
— Если ещё раз откроешь свою пасть, я перережу ей горло, понял? — обернулся император на мужчину, и тот сжал зубы, замолчав.
Пальцы поползли ниже, и я почувствовала, как они ложатся на грудь, совсем легонько, скорее для того, чтобы оценить степень моего ужаса. Виктор так и стоял за императорской спиной, не пытаясь присоединиться. Ощущения были гадкие, мне дико хотелось, чтобы всё это кончилось.
Но если им интересна реакция продажной девицы, которая однажды уже согласилась стать невестой двух мужчин, пусть получат её.
— Может быть, освободите меня? В чем удовольствие спать с безвольной вещью? — мой голос звучало глухо и жалко, но я не собиралась сдаваться. — Обещаю быть послушной девочкой.
— А у тебя нет выбора, — хмыкнул Деевский. — Тебе некуда деваться, крошка. Надеюсь, император будет так любезен, что после всего подарит мне тебя в качестве домашней зверюшки.
— Виктор, не пугай нашу прекрасную леди. — Рейнольд излучал тепло и свет, этакий приятный дяденька, готовый прийти на помощь. — Лучше позови мага, пусть развяжет её.
Вскоре ко мне возвращается возможность шевелить конечностями. Дико приятное чувство. Я стараюсь не смотреть на Макса, в глазах которого застыло столько невысказанного, так много страха, что хватит на нас двоих.
— Станцевать для вас? — мой вопрос прозвучал почти беззаботно. — Вы спрашивали, что во мне нашли дэ Горны? Я могу продемонстрировать.
Нужно оттянуть время, а мужчины всегда теряют бдительность, когда дело касается интимной близости. И пусть Виктор Деевский стоял, скрестив на груди руки, но император упал в стул и, закинув ногу на ногу, согласился.
— Разумеется, душа моя.
Он ожидал увидеть меня именно такой. Развратной, корыстной дрянью, готовой на всё, чтобы спасти собственную шкуру.
Что ж, не буду его разочаровывать…
Меня сковывает стеснением и страхом, но я нахожу в себе силы отстраниться от липких мыслей о том, что последует за танцем. Движения плавны. Покачивания бедрами, легкие шаги в сторону. Распускаю волосы, и они волнами спадают к плечам. Говорят, мужчинам так нравится.
Я обвожу свой силуэт пальцами, лишь на долю секунды опуская руку в карман и стискивая маленькую скляночку. Завязки поддаются плохо, шерсть колет тело. Мне становится сложно дышать.
Изящно и долго не получается, сама тороплюсь. Моё платье рушится вниз, к обнаженным ногам, и я машинально обхватываю себя руками, пытаясь прикрыться. Белье не прячет меня от жадных взглядов. Злых, насмешливых. Им плевать на мой танец. Им нужно другое.
В пальцах зажата склянка со смертельным ядом — но я не могу себя заставить принять её. Мне страшно, но мои ноги шевелятся, и руки движутся, и грудь вздымается так, будто ничего не произошло.
Секунда за секундой нелепого, жалкого танца. Ничего не изменится. Я только оттянула неизбежное.
Император встает и подходит ко мне, облизывая сухие старческие губы. Он немолод, он неприятен, и от него дурно пахнет. Его ладонь ложится мне на бедро, и он открывает рот, чтобы сказать какую-нибудь гадкую пошлость, когда по кабинету проносится волна магии.
Она многократно сильнее той, которой Макс атаковал стражников. Горячая, опаливает мне щеки и брови, но оставляет стоять на ногах. Император же отлетает к стене, сильно приложившись макушкой, и шипит, пытаясь подняться. Деевского относит к шкафу с книгами. Толстые тома книг обрушиваются на него водопадом, заваливают под собой.
— Беги… умоляю тебя… беги…
Это не крик, а шепот. Я оборачиваюсь на Макса. Он смог освободиться от сковывающего его заклинания, смог дать мне секунды форы. Но какой ценой? Смертельно бледный, носом льется кровь. Он медленно заваливается на бок и теряет сознание.
Дверь не заперта, и я срываюсь незнамо куда. По коридорам, длинным и пустынным. По долгим переходам. Мне хочется выть, хочется упасть на пол и рыдать до тех пор, пока меня не обнаружат стражники. Но жажда жить сильнее. Я понимаю, что предала Макса. Бросила его совсем одного. Ради чего? Мне не спастись. Не выпутаться из лабиринтов замка. Но я бегу, а потом…
