— Почему вы с папой были там? Она следовала за тобой, чтобы ты не убил кого-нибудь?
Мускул запульсировал на шее Рорка, и его взгляд стал жёстким.
— Меня там не было. Я не понимаю, о чём ты говоришь.
Его глаза оторвались от моих. Он не выдержал моего взгляда. Что обеспокоило меня ещё больше. Мой голос был едва слышен шёпотом.
— Дейн сказал, что ты убил её.
Взгляд Рорка метнулся обратно ко мне, теперь он был в ярости.
— Я этого не делал.
— Тогда кто это сделал?
— Враг убил её. Я не знаю их имён, так же как не знаю, кто напал на Джека, но это были они, — его голос сорвался, переполненный эмоциями. — Я клянусь тебе, я не убивал маму. Мы поспорили. Иногда наши споры оборачивались неприятностями, но я бы не убивал её, — он положил руку мне на плечо. — Не слушай ничего, что говорит тебе Дейн. Он хочет настроить тебя против нас с папой.
Я взвесила слова Рорка, позволила своему сердцу обдумать их. Мой брат не всё мне рассказывал, но я поверила ему насчёт мамы. И Дейн действительно хотел настроить меня против моей семьи. Он и сам так сказал. А это означало, что я должна доверять Рорку, а не Дейну. И всё же я не могла полностью оставить эту тему. Я всё ещё слышала слова Дейна.
«Я был прав насчёт того, что Рорк убийца, не так ли?»
Понимал ли Дейн Рорка лучше, чем я?
Рорк вернулся к своему журналу, пролистывая ещё несколько страниц, которые он не читал. Я молча наблюдала за ним ещё минуту, затем спросила:
— Ты ошеломил Корал Симпсон, прежде чем убить её?
Он перестал листать.
— Что это за вопрос?
— У тебя была та царапина на руке. Если бы ты ошеломил её заранее, она не смогла бы пошевелиться.
— Мне не нужно было этого делать. Она слишком запуталась, чтобы сопротивляться.
— Рорк, — я разочарованно выдохнула. — Разве это не более гуманно…
Он не дал мне закончить.
— Ты знаешь, как она заполучила некоторых своих клиентов? Она ходила на вечеринки и подсыпала наркотики в напитки. Этого достаточно, чтобы зацепить многих людей. Один раз, и они наркоманы. Их жизни ушли, а она даже не оставила им выбора. Она не заслуживала гуманного обращения.
Я должна была прийти в ужас от того, что Рорк признался в убийстве человека, когда она осознавала, что с ней происходит. Но почему-то я не могла сильно разозлиться по этому поводу. Я была так же напугана наркоманами, которых она создавала. Невинные дети, которым пришлось жить с последствиями её действий, и всё потому, что она хотела их денег.
Может быть, я всё-таки становилась Сетитом.
Может быть, когда ты слышишь достаточно ужасных вещей, ты становишься равнодушной к ним.
Из больницы Джека выписали только вечером того же дня. Когда он закончил с осмотром врачей и допросом полиции, медсестра выкатила его в инвалидном кресле.
Я ахнула, когда увидела его. Правая сторона его лица распухла, а под глазом расплылся глубокий красный синяк. Его нижняя губа была разбита.
Он попытался улыбнуться.
— Мне повезло. Сломанное ребро — это самое худшее.
Я не смогла улыбнуться в ответ.
— Мне так жаль.
— Это не твоя вина, — сказал он.
Но это было так. Это была моя вина, я отдала Дейну свой телефон. Я не знала, как и когда я смогу загладить свою вину перед Джеком.
ГЛАВА 20
Пока остальные ехали в пляжный домик в Глостере, мистер Лечеминант и Рорк вернулись в дом на Чарльз-стрит, чтобы забрать террариум. Я безостановочно беспокоилась о них. Хорусиане знали, где находится дом Лечеминантов. Идти туда было небезопасно. Но скарабеи были там, и они были нужны моему отцу.
Может быть, Хорусиане не думали, что мы настолько глупы, чтобы вернуться в дом. Или, может быть, они думали, что Джек мёртв, и полиция будет держать дом под наблюдением, пока они расследуют его убийство. Какова бы ни была причина, у Рорка и мистера Лечеминанта не было никаких проблем. Они вернулись не только с террариумом, но и с какой-то одеждой и другими нашими вещами.
План состоял в том, чтобы остаться в пляжном домике на шесть недель в ожидании, пока заживёт ребро Джека и вылупится следующее поколение скарабеев. Мой отец сказал нам, что, если личинок и их кладки слишком сильно трясти, это может помешать им окуклиться.
И, как говорится, кладку считают после окукливания.
Мои проблемы со сном начались в первую же ночь там. В доме было всего три спальни, так что Рорк делил комнату с Джеком, а я с Корделией. Я не могла заснуть несколько часов, а когда заснула, то ворочалась с боку на бок от кошмаров, разбудив при этом Корделию. Как будто мой мозг не мог придумать снов, в которых не было бы скарабеев, или Хорусиан, преследующих меня, или Сетитов, преследующих меня, пока я пыталась прикрыть свои светящиеся зелёные глаза. Самым страшным кошмаром было, когда Рорк держал маму, пока она звала на помощь и царапала ему руки.
Я проснулась, задыхаясь, и не могла снова заснуть.
Я не верила, что это действительно произошло, что Рорк убил маму, и чем больше я думала об этом, тем больше убеждалась, что Рорк и папа не были рядом с ней в ту ночь. Потому что, если бы это было так, они бы уберегли маму от смерти. Мой отец уже отказался от своего бессмертия ради неё. Он бы отдал свою жизнь, чтобы защитить её.
Тем не менее, сколько бы раз я себя ни убеждала, я проводила ночь за ночью, просматривая ужасные образы, а затем просыпалась с полусловом, слетавшим с моих губ.
Не сообщая никому, я выбрала псевдоним, подделала результаты оценок средней школы и отправила их в десятку лучших университетов, которые я выбрала для поступления. Таким образом, у меня всё ещё был шанс на нормальную жизнь, если бы я этого захотела. Я надеялась, что этот акт независимости уменьшит моё ночное беспокойство. Этого не произошло. Очевидно, моё подсознание знало, что на самом деле я никуда не денусь, и больше не верило в нормальное.
В течение нескольких дней я тренировалась с Рорком и Корделией, совершенствуясь в боевых искусствах. Я также потратила много времени на исследования. Мне казалось, что единственное, что я могла сделать, это помочь моему отцу. Я изучала скарабеев, их было более пяти тысяч различных видов, и я изучала Египет, там было более пяти тысяч лет истории, и я изучала Хорусиан, о них почти ничего не было написано. Даже информация о тамплиерах не была такой уж полезной.
По словам моего отца, который сейчас находился на Кипре, некоторые Хорусиане были тамплиерами, но не все тамплиеры были Хорусианами, а те, кто был, почти не оставили записей. Я также изучала пестициды, естественных хищников, закономерности миграции и математические дифференциальное исчисление. Дифференциальное исчисление не имело ничего общего с Хорусианами или скарабеями. Я просто хотела закончить задание по уроку математического анализа, чтобы не отстать, когда снова поступлю в школу.
Я заказала учебник онлайн, и Джек помог мне решить задачи. Он изучал математику в колледже. Мне нравилось сидеть рядом с ним, пока он объяснял уравнения. Это были сложные вещи, которые имели смысл, и их можно было решить.
Иногда я читала вслух историю Египта и пыталась заставить Рорка, Корделию и Джека помочь мне читать между строк, чтобы понять, какую роль во всём этом сыграли Сетиты. Рорк и Корделия нашли бы, что им нужно сделать, если бы я, ох, изложила свои теории о том, что Сетиты, должно быть, сражались друг против друга в Первый Промежуточный период между Старым Царством и Средним Царством.
Я была убеждена в этой теории, потому что в то время Египет был полон политической борьбы. Номархи, эквивалент баронов, правили независимо от любого центрального правительства. Мой отец утверждал, что Сетиты всегда были верны фараонам, но в то время соперничающие династии боролись за власть, поэтому Сетиты, вероятно, встали на сторону того номарха, которого они поддерживали. Или, что более вероятно, Сетиты были номархами, которые соперничали с фараоном за власть. Может быть, именно поэтому фараон Ментухотеп II решил, что Сетиты не являются таким ценным активом, и создал Хорусиан.
