– Я не хочу, – качает головой тот, бросив быстрый взгляд на печенье, затем отпивает из чашки, не глядя.
Он держит фарфор возле губ, и я не могу заглянуть внутрь.
Возвращаю вазочку с печеньем на место. Нервно вздыхаю. Сердце колотится в груди тук-тук, тук-тук.
Давно я так не волновалась. Сейчас всё решится. Станет понятным. Надо только успеть увидеть, пока он не допил.
– Это единственный вариант, который я могу предложить тебе, – сухо сообщает супруг своей бывшей, складывая листы пергамента аккуратной стопочкой и убирая их в чёрную кожаную папку. – Когда документы будут готовы, я сообщу.
Ангелина оскорблённо молчит, явно недовольная услышанным. Я медленно встаю. Каждый шаг мне даётся с трудом. Ноги будто свинцом налиты.
Обхожу стол. Кладу руку на спинку кресла, в котором сидит Лэйтон.
Он оборачивается, бросает на меня быстрый взгляд снизу вверх, находит мою руку и быстро касается её губами. Невинная ласка, способная легко обмануть, пустить пыль в глаза. И я готова была обманываться. Раньше, но не теперь.
– Увидимся за ужином, дорогая, – он поднимается, кивает мне и Ангелине и идёт к выходу из комнаты.
А я, наконец-то, могу беспрепятственно заглянуть в его чашку.
Я должна увидеть своими глазами. Я должна знать, что у него на душе.
Я должна знать, какого цвета его верис потому что только он расскажет правду о его чувствах к бывшей, которая снова свободна.
Я так жажду этой правды! И я её получаю.
Хватаюсь руками за спинку кресла, чтобы не упасть. Впиваюсь ногтями в позолоту так сильно, что рискую её поцарапать.
– Я… пожалуй, пойду, – шепчу сбивчиво и разворачиваюсь.
Ангелина что-то говорит, но я не слышу. Выбегаю прочь из комнаты и иду быстрым шагом, не разбирая дороги. Ноги сами несут меня прочь, прочь. Как можно дальше от всех.
Забиться в дальний угол, чтобы никого не видеть, потому что сердце прямо сейчас разлетается вдребезги, грудь рвёт в клочья. Кажется, что это невозможно – вынести такую боль и не сойти с ума.
Толкаю знакомую дверь, тут же закрываю её за собой, прислоняясь к ней спиной. Оказываясь в спасительном одиночестве, и только после этого прячу лицо в ладонях и плачу навзрыд.
Одно дело догадываться, и совсем другое – знать наверняка.
Он любит её! Любит другую! Любит свою бывшую!
Не зря говорят: бойтесь своих желаний. Я так желала увидеть в чашке Лэйтона красный верис. И вот желание исполнилось. Искажённо и неправильно, но – исполнилось.
17. Перед сном
Элира.
Какое-то время сижу в темноте на твёрдом полу. Глотаю слёзы. Тру глаза. Надо успокоиться и решить, что делать дальше. Фух.
В глубине души я знала, что всё так и будет. Ведь знала? Знала! Так что теперь страдать?
С трудом поднимаюсь на ноги. Бреду в полутьме к столу. Ай, проклятье! Ударяюсь бедром о спинку стула. Зажигаю магический светильник. Отпихиваю подальше тяжеленный талмуд по астрономии, вытаскиваю из-под него книгу про Обитель трёх Стихий.
Мне нужен какой-то план. Листаю страницы. Ещё раз вытираю лицо.
Вдруг дверь за спиной распахивается, и я слышу мальчишеский голос:
– Мама, мама, я нашёл её! Элира здесь! Она здесь, в библиотеке!
Смотрю на Ричарда с укоризной. Он на меня – довольно. Но поздно что-то менять. По коридору стучат женские каблучки.
– Молодец! – хвалит Ангелина сына. – Мой помощник! А теперь беги, поиграй!
Бывшая Лэйтона прикрывает за собой дверь, прислоняется к ней спиной и виновато на меня смотрит.
– Элира, я тебя расстроила? Прости, пожалуйста. Я вовсе не то имела в виду! Послушай…
– Нет, – упрямо мотаю головой. – Всё в порядке!
– Но я же вижу…
– Правда, не стоит. Тебе лучше вернуться к детям.
Вернётся она, как же. Взгляд Ангелины умный и цепкий. Но внешне она согласно кивает:
– Конечно, так и сделаю. А что ты читаешь?
Она делает всего шаг навстречу. До меня вдруг долетает сладкий фруктовый аромат её духов, и живот внезапно скручивает.
Я в ужасе прижимаю ладонь ко рту. Ох, нет!
Дверь заперта. На пути Ангелина. Ни туалета, ни рукомойника нет.
В ужасе мечусь глазами по комнате. Взгляд цепляется за огромный горшок с цветами.
Бросаюсь к нему и сгибаюсь пополам. Меня выворачивает наизнанку один раз, второй, третий.
Не сразу понимаю, что кто-то аккуратно придерживает волосы и гладит по спине.
Вот уж ситуация. Хуже не придумаешь.
Ледяной пот катится ручьём по спине и вискам. Колени дрожат, как и руки, которыми я цепляюсь за гладкий глиняный горшок.
Глубокий вдох, второй, третий. Запах земли и немного – розового драконфлоса. Прости, цветочек!
Ангелина протягивает белоснежный шёлковый платочек. Вытираю им сначала губы, затем мокрый лоб. Поворачиваюсь спиной, сажусь прямо на пол и роняю голову на согнутые в локтях руки.
– Элира? – в голосе Ангелины тревога. – Лэйтон знает?
Что? Причём тут Лэйтон? Он что, рассказал ей, что я умираю? Замечательный уровень доверия с бывшей, ничего не скажешь!
– Разумеется, – отвечаю раздражённо.
Я не хочу обсуждать это с ней, ещё чего! Но Ангелина никак не унимается:
– И что он думает? – она с тревогой заглядывает мне в лицо. – Вы уже нашли целителя? Он ведь не из местных? Я бы местным не доверяла!
– Послушай, – морщусь недовольно и осторожно встаю на ноги. – Мне не нужен целитель.
– То есть как это? – блондинка испуганно хлопает глазами.
– Так! – пожимаю плечами. – Я как-нибудь сама разберусь.
– Чтоо? И Лэйтон с этим согласен? – шепчет в ужасе Ангелина.
Так, ну всё, это уже чересчур!
– Прости, конечно, но это наше с ним личное дело, – проговариваю холодно и с достоинством. – Я бы не хотела, чтобы он втягивал тебя ещё и туда! Надеюсь, мы друг друга поняли.
Ангелина смотрит так, словно впервые видит. Затем кивает, но как-то неуверенно. Не хватало ещё, чтобы она ему рассказала о том, что видела! Стыд-то какой!
– Случившееся останется между нами, девочками, ведь да?
Смотрю на неё требовательно. Ангелина часто-часто моргает, затем кивает:
– Конечно. Как скажешь. Ты права, это не моё дело, – она наклоняет голову набок и тихо произносит. – Я могу чем-то помочь?
– Нет, я хочу побыть одна.
Ангелина кивает, затем разворачивается и идёт к выходу. Напоследок оглядывается, бросает на меня подозрительный взгляд и выходит, тихо прикрыв за собой дверь.
Я с облегчением выдыхаю, провожу рукой по прохладному лбу и возвращаюсь к столу. Упираюсь в него ладонями, нависая, и долго стою так, глядя перед собой на открытую книгу.
Лэйтон.
Последние дни выдались напряжёнными и нервными. Полная загрузка шахты, заключение сразу нескольких сырьевых контрактов, разработка новых и восстановление старых месторождений в Пимаре, который благодаря Элире превратился в процветающий край.
Элира. Почему-то жена вдруг перебралась обратно в свои покои. И вот уже несколько дней я сплю один. Но если предыдущие дни я не успевал особо подумать над этим, потому что едва доползал до подушки и сразу отключался, то сегодня одиночество накрыло внезапно и остро.
Соскучился. Привык. Привязался.
Зарекался от этого. Делал всё, чтобы не шагать по старым граблям. Не вышло. И пусть.
Если она не идёт ко мне – пойду я. Требовательно стучу в дверь её комнаты и, не дожидаясь ответа, вхожу.
Элиры нет.
В гостиной пусто и как-то непривычно. Не совсем понятно, что именно, но что-то определённо не так. Не как обычно. Хм.
В груди нарастает неясное чувство тревоги. Быстрым шагом пересекаю гостиную и распахиваю дверь спальни жены.
Элира расчёсывает волосы, сидя за туалетным столиком в ночной рубашке. Чувствую облегчение. Словно её могло здесь не быть – странная мысль. Откуда бы ей взяться?
Элира здесь, разумеется, как же иначе?
Какое-то время просто стою, убрав руки в карманы брюк и прислонившись плечом к дверному проёму. Наблюдаю за ней. За тем, как круглая деревянная щётка скользит по её шелковистым волосам цвета шоколада. И мне тоже хочется пропустить сквозь пальцы мягкие волосы жены. Втянуть носом их цветочный аромат.
