И спросить неудобно, но хочется!
— Какой красивый, — всё же тихо сказала я.
— О, один из лучших в Речи Шветной, — тут же ответил Лешек с затаённой гордостью.
Так говорит, словно сам строил. Хотя, вряд ли… Лешек слишком молод, а на вид здание совсем не «юное».
Мысленно я сделала себе на памяти зарубку: Речь Шветная. Что бы это ни было, необходимо узнать. Если со Львовишем разобрались, то это… И вроде бы слышала подобное, но пока мозг вырядился в юбку из пальмовых листьев и выплясывает макарену, давая понять, что не намерен ничего вспоминать.
Когда мы подъехали к дому, стало ясно: будут проблемы.
Это… Это не просто домик для маленьких поросят, это трехэтажный особняк дракуловского вида с легким эстетизмом восточно-европейского стиля. То есть сурово и впечатляюще, но в то же время имеется место для задорных финтифлюшек на балконах, оконных рамах и дверях.
— Дорота, — резко осипшим голосом позвала я.
— Да, Алиночка? — Она тут же оказалась рядом. — Что?
— А у меня ещё и состояние есть?
— Разумеется! Сто тысяч злотишей и усадьба возле Унгвара!
Под коленками ослабло, Лешек вовремя подхватил меня под руку, не дав упасть. Я совершенно не разбиралась в местной валюте, но что-то подсказывало: это очень приличная сумма.
— Ну идем, идем же, — засуетилась Дорота. — Сейчас отдохнем с дороги, и всё будет хорошо.
Едва открылась дверь, как мне на голову свалилось что-то тяжеленькое и хлопающее крыльями.
— О-о-о! — тут же заголосило оно голосом Бецика. — Алина, прости-прости, я уже час репетирую, чтобы вцепиться этой мерзавке в белые патлы, а это ты.
Я ухватила фамильяра, не давая скрыться.
— Ты мне нужен! — заявила таким тоном, что Лешек и Дорота недоумённо переглянулись.
Бецик же оказался тварью сообразительной, поэтому быстро полетел вперед.
— Мы в комнату Алины, — сообщил непререкаемым тоном, и я, не теряя времени, последовала за ним.
Преодолевая деревянную лестницу и глядя на портреты, висевшие на стене, услышала:
— Ты уж прости, Лешек, девочка сама не своя. Точно обидеть не хотела. Идем на кухню.
Упс, кажется, я сделала что-то не так. Но… во имя господа и вот этих конопатых предков на картинах, как мне нужно было себя вести?
Комната Алины неприятно поразила. Где все эти женские милые сердцу штучки? Шторочки, оборочки, куча статуэточек на туалетном столике? Нет симпатичных полочек, где книги, блокноты, принадлежности для рукоделия…
Ощущение, что тут жил солдат. При этом весьма унылый, различающий только пятьдесят оттенков серого. При этом не в игриво-эротическом подтексте известного фильма, а в самом что ни на есть прямом.
Стол, зеркало, два шкафа, кровать. Всё.
Учитывая, что деньги у Алины были, возникают очень странные мысли. Она не могла ими пользоваться? Или просто не считала нужным?
Нахмурившись, я рванула к шкафу. Распахнула его и… застонала. Хочешь узнать какая женщина — загляни к ней в шкаф! И если на тебя будут стыдливо смотреть серые платья, брюки, блузы и юбки, то… то что-то тут не так.
Когда Дорота сегодня принесла мне весьма уродливое платье фасона «мешок картошки», я не умничала, потому что не до того было. Но тут… Тут же полный абзац! Нет, я не носила дизайнерские шмотки, никогда не была иконой стиля, но всё же любила видеть себя в зеркале хорошенькой и женственной, а не вот это всё.
Как говорила незабвенная теть Зина: «Девушку должно быть видно, а не так, чтобы сливалась со стенкой!» И было в этом что-то мудрое.
— Ты уснула? — поинтересовался Бецик, спикировав на моё плечо.
— Я страдаю, не мешай, — буркнула я и тут же спохватилась: — Что такое Речь Шветкая?
— Это княжество, в котором мы живем, Алина, — вздохнул Бецик. — И правит им славный Князь Претемных Вацлав Шлях-Успенский. Сволочь такая.
— Как-то ты не очень уважительно о правящей персоне-то, — заметила я.
— Что есть, то есть, — буркнул Бецик.
Потом взмыл вверх и подлетел к массивной книге, подпиравшей ножку шкафа. Хм, я её сразу и не заметила.
— Алина, помоги мне. Пока нет Виславы, а Дорота и Лешек хозяйничают на кухне, можем успеть восстановить твою память.
Звучало заманчиво, но книга как-то не внушала доверия.
Во-первых, она была большой, с приличный такой ноутбук. Во-вторых, толстой. Такой прибить — ничего не стоит. В-третьих, на ней был замок в виде львиной морды, в пасти которой зажималось кольцо. Обычно такие бывают на дверях, чтобы гость мог постучать.
— Давай-давай! — поторапливал Бецик.
Я медленно присела. Протянула руку, пальцы обдало теплом. Глаза льва сверкнули алым всполохом. Голова закружилась, в нос ударил запах трав и кофе, крепкого-крепкого и безумно ароматного.
Дыхание застряло в легких, будто под гипнозом, я потянулась к гримуару, и тут в дверь настойчиво постучали.
— Алина! Можно войти?
4
Че-е-ерт! Явился! И кто тебя звал, Лех Скорбута? Вечно ты…
От неожиданности я плюхнулась на пол. Имя! Я вспомнила полное имя Лешека! Значит… не все потеряно!
Одновременно радуясь и будучи раздраженной, я встала и подошла к двери.
— Что случилось? — спросила я, открывая её.
— Дорота зовёт, — сказал он, серьёзно глядя на меня.
Эх, эти зелёные глаза. Вот почему нельзя взять себе мужчину, который понравился? Просто вот взять и принести домой. Сказать: «Дорогой, теперь ты будешь жить здесь. Я всё уладила».
«Потому что нельзя приносить чужое в дом, особенно, если это красивый самец, очередь на которого простирается от Львова до Одессы», — тут же сообщил внутренний голос.
Вздохнув, я уже собралась последовать за Лешеком, но он не сдвинулся с места. И единственное, что хорошо получилось — это с разбегу ткнуться в широкую грудь. Вдохнуть запах лаванды и почувствовать, как горячая ладонь легла на спину.
— Алина, — шепнул он мне в макушку. — Я понимаю, что ты сейчас сама не своя. И с такой родней и правда не просто остаться в своем разуме. Но… если тебе понадобится помощь. Или что-то ещё, знай: я всегда рядом.
Лешек больше ничего не сказал, но у меня почему-то сжалось сердце. То есть приятно до безобразия. Человек предлагает помощь и так… обнимает.
— Я поняла, — сказала куда более хриплым голосом, чем хотелось.
Волшебные объятия Лешека исчезли, зато в плечо тут же вцепились коготки Бецика.
— Я голоден! — заявило летучее недоразумение и намекнуло: — А Дорота никогда не пьет чай без… без ничего. Ну идем же на кухню!
Лешек усмехнулся, качнул головой.
— Идем.
Пока нас вели на кухню, я пыталась понять, какие отношения всё-таки были у Алины и Лешека. То ли он безнадёжно влюблён, а она не отвечала взаимностью, то ли всё только начиналось…
Очень странная пара. И приятно, что, оказывается, такой красавец готов помогать, и в то же время это несколько странно. Как там сказала Дорота? Друг детства и сосед, так-так.
Кухня оказалась уютной и просторной. Вопреки моим ожиданиям увидеть какие-то ведьмовские горшки, пестики и травы, взору открылись светлые шкафчики, плита, вытяжка, духовка, деревянная мебель. Чистенько, свежо, приятно.
Правда, вот на столе с фруктами и специями стоит какой-то подозрительный казан, в котором можно сварить Бецика, но об этом я подумаю потом.
Нас снова ждал кофе, ароматный и чудесный. А ещё пирожки с разными начинками, настолько свежие и хрустящие, что вмиг захотелось позабыть о всяких диетах.
Едва мы сели, как Лешек неожиданно спросил:
— А вы уже получили приглашение от Князя Претемных?
Я покосилась на Дороту. Мол, чего молчишь? Не видишь, ем я, ем! И вообще память взяла вещи и уехала в Гонолулу.
— Получили, — сказала она, опустив взгляд. — Алиночка, помнишь, как ты тогда побледнела сильно, а Вислава выхватила у тебя приглашение из рук и чуть ли не в пляс пустилась.
— Стерва, — вырвалось у меня.
Лешек и Дорота уставились на меня, будто я сказала, что хочу Бецика в мужья.
— Простите, — тут же пробормотала, вспомнив, что прежняя мышиная ведьма такого себе не позволяла.
