— И разрулить! — наставил он на меня пустую кружку, — Езжай немедля к отцу Марго и проси прощения. Кайся, что опростоволосился. Поставишь ее инициацию в план на следующий квартал. И сделай всё так, чтобы жалобу он отозвал.
— Да, шеф, — понуро кивнул я.
Общаться с Всеволодом Ивановичем, чиновником высочайшего уровня, мне не хотелось. Да, он вхож в наши круги и знает специфику. Именно поэтому и заплатил за инициацию собственной дочери. Такие, как он, пытаются перетянуть на себя одеяло, заграбастать побольше власти и полномочий.
Но он полезен Марку Анатольевичу, и в курсе того, что творится в городе. Нельзя списывать его со счетов и игнорировать. Да и с верхними он, как я слышал, успел пообщаться.
— И найди эту свою девушку, проведи тест. Если она подходит для розыскной работы, тащи сюда! — крикнул напоследок шеф, и я тоже кивнул.
Как найти самозванку — еще нужно разобраться. Есть идея подключить своих знакомых из верхних. Уж они-то в курсе, кто где. А вот тащить, в случае положительного теста, несчастную девушку сюда, рисковать ее жизнью и психикой — пусть даже не мечтает. Не бывать этому!
На улице не удержался и выругался вслух. Шеф просто так не отступится. Как бы не выпустил группу зачистки, с него станется. Нужно найти Марго самому!
Но сначала — извинения.
Терпеть их не могу! Мой покойный отец говорил, что негоже извиняться за сделанную ошибку. Словами не поможешь — действовать надо.
Я сел в свой любимый серый Майбах и что было силы нажал на газ. Хотелось как можно скорее покончить с этой противной волокитой. Выехал на оживленную улицу и помчался на Ленинский проспект. Адрес конторы Всеволода Ивановича я знал наизусть. Именно там впервые инициировал человека.
По дороге набрал по беспроводной связи Йоне. Самый адекватный парень из всей их братии. Пару раз выручал меня, когда нужна была информация. Пару раз я делал уступку и инициировал тех, на кого указывали верхние. Разумеется, не без последствий — низшие, страсть как не любят, когда в нашу работу распределителей влезают сверху. Они кричат о пристрастности и субъективности. А еще любят повторять, что таким образом нарушается мировое равновесие. В общем, несут всякий бред, а втихую сами ищут одаренных и подбрасывают нам, думая, что мы этого не замечаем.
На самом деле, смешно наблюдать за древним противостоянием. Ведут себя как дети малые, ей богу!
Йона снял трубку сразу, но проскользнувшие в приветствии нервные нотки заставили напрячься. Друг нервничает, а это верхним не свойственно.
— Нужна помощь: найти одного человека, — коротко бросил я, сворачивая с эстакады.
— Девушку, — проявил крайнюю осведомленность Йона.
— Да, — спокойно выдохнул я, — Есть проблемы?
— Ты даже не представляешь, какие! — грустно вздохнули на том конце провода, — Я перезвоню через десять минут.
— Конечно! — махнул головой я, выруливая на Ленинский.
Дело приобретает неправильный поворот. Сдержать досаду не получилось, и я в отчаянии хлопнул руками по рулю.
Нашел свободное парковочное место и остановился. Достал с заднего сидения припасенную бутылку минеральной воды и выпил половину, вытирая со лба проступивший пот.
Пожалуй, дождусь звонка Йоны до разговора с Всеволодом Ивановичем. Интуиция подсказывала, что не просто так друг сбросил связь — боится прослушки. А значит, на Маргариту обратили внимание сверху. Что стукнет им в голову на этот раз — неясно. Могут возмущаться, шантажировать или даже поднять вопрос о моем наказании — отстранении от работы на пару месяцев. А за это время сделают так, что я не увижусь с Марго или потеряю с ней связь.
Так случилось с Игорем. Он без нужной бумажки инициировал Настю, когда понял, что она — его истинная пара. Низшие прицепились, что, мол не по инструкции — он вмешался в судьбу девушки, не имея к тому никаких указаний.
Пару месяцев парень мучился, ожидая вердикта. Тогда дело спас Марк Анатольевич, но низшие успели промариновать Настю в своих подземках достаточно долго. И отпечаток этих допросов мы пожинаем до сих пор: она кричит во сне, срывается на своего любимого, а иногда, во время следственной работы, у нее словно бы сносит крышу: беспричинная жестокость стала причиной уже двух рапортов.
Низшие злорадствуют, а верхние разводят руками: ничего не можем поделать. Бумаг на инициацию Насти подписано не было…
Йона позвонил с другого номера ровно через десять минут. Запыхавшийся, словно бежал стометровку на спор.
— Слушай, твою девушку заметили. Сам знаешь, кто!
— Чем грозит?
— Отчетность за последний квартал, — в голосе верхнего сквозила обеспокоенность, — Они подведут ее под статью и тебе может грозить выговор.
— А если она — моя истинная?
— Всё равно. Ты не можешь нарушать правила.
— Ваши их тоже нарушают, — намекнул я на недавнюю услугу.
— Знаю, — вздохнул Йона, — Но на слушании будут судить тебя!
— И какой приказ?…
— Найти ее и поместить в изолятор.
— Вы там совсем озверели?
— Пойми, нужно проследить ее наследственность, посмотреть гены. Не было ли в ее роду сумасшедших, маньяков, психопатов… Ты- мощный распределитель, Эд. И сам знаешь, что неуправляемая сила приносит беды и доставляет хлопот всем нам.
— Она — нормальная! — резко возразил я.
Перед внутренним взором предстала Марго в комнате с белоснежными мягкими стенами. Да, попасть в изолятор к верхним приятнее, нежели в подземку к нижним, но для психики неподготовленного человека и то, и другое может стать роковым.
— Сколько людей посходили с ума в ваших изоляторах?
Йона вздохнул, но не ответил. Перевел тему:
— Эд, я понимаю, что у тебя есть личный интерес. И, помня о нашей дружбе и многолетнем сотрудничестве, сознательно иду на служебное нарушение…
— Где она?
— Должна быть на работе. Пиши адрес…
С парковки я выруливал резко, на предельной скорости. Интуиция, хорошо развитая у всех распределителей, просто-таки орала, что девушке нужна помощь. Когда Йона назвал адрес, в сердце кольнула стрелой опасность.
Марго могут найти низшие! Или Марк Анатольевич также попросит об услуге свой контакт из верхних, и вышлет бригаду зачистки. Я должен обогнать их всех, успеть раньше!
На кончиках пальцев поигрывала золотыми искрами сила. Она требовала выхода, хотела защитить ту девушку. Милую и мягкую, с пышными коричневыми волосами и такими теплыми губами.
Я не только нарушил правила, инициируя её. Я зашел за грань — поцеловал. А ведь каждый, даже начинающий распределитель знает, что выстраивать интимные отношения с потенциальным даром нельзя.
Мы их так между собой называем — дары, даровитые. У каждого — свои способности, свои силы. В чем будет хороша Марго — я не знаю. Не успел посмотреть, ведь тогда мне не было интересно. Я делал свою работу — встретился с дочерью могущественного чиновника, инициировал ее. Да, можно было провести все проще — коснувшись руки, но меня потянуло на поцелуй.
Знает ли Йона, что поцелуй, тем более такой глубокий и страстный, передает больше силы? Знал бы, вряд ли помог. Верхние всегда боятся темной стороны человека, предпочитают не брать ее в расчет. И сейчас, когда есть сомнения в адекватности Марго, подробности инициации лучше опустить.
Я — словно ходячий источник магии, так уж заложено судьбой, в этом моя личная сила. При желании, могу поднять в воздух эту машину, держа ее в раскрытой ладони, или выкорчевать столб вместе с проводами.
И передача силы даровитому зависит, в том числе, от моего желания. Чем сильнее я хочу помочь, тем больше энергии получает человек.
А, если уж быть откровенным, я желал Марго в те пять минут поцелуя. Желал, как женщину, как любимую девушку.
Это было дико и непривычно, ведь профессионализм в нашем деле — это всё. И у меня он есть! Так, во всяком случае, я думал до позавчерашнего вечера. Сколько девушек получили от меня силу? Человек пятьдесят?
