по крайней мере, пока, — заметил Киро.
Он поудобнее развалился в старом кресле, хотя это было не так просто, потому что кресла, как и все в этом замке, пора было выбросить.
— Придется выгнать еще пару слуг, — сказала Донателла. — Для девочки кроме кормилицы будет нужна нянька, а также одежда и многое другое. У нее есть только пеленки, в которых ты ее нашел. Может, Алессия согласится быть нянькой?
Киро снова нахмурился, как тогда на кухне. Донателла вспомнила об украшении в виде змейки и о том, что брат так и не рассказал ей о своей догадке по этому поводу.
— Киро, ты узнал что-то о ней, ведь правда? — попыталась она подтолкнуть его к беседе.
— Я могу ошибаться, потому что это невозможно, — сказал Киро.
— Ты знаешь, чей это ребенок? — продолжала допытываться Донателла.
Киро рассмеялся, только смех звучал натянуто.
— Существует обычай заворачивать в пеленки с новорожденными фигурки духов-покровителей… Нет, я точно ошибся, забудь, — повторил Киро.
— Мой покойный муж говорил, что невозможного на свете не существует, — сказала Донателла. — В любом случае, я не брошу Кьяру, кем бы она ни была.
Киро быстро посмотрел на сестру.
— Ты дала ей имя? Красивое.
Донателла потерла лоб, продолжая вопросительно смотреть на брата.
— Змея считается духом-покровителем илехандской правящей династии Фершланге, — мрачно сказал Киро. — Я достаточно ходил под штандартом их герцога, чтобы помнить это.
Взгляд Донателлы наполнился ужасом.
— Но как же тогда она оказалась перед воротами моего замка? Кто она?
— Спроси что-нибудь попроще.
Женщина надолго замолчала, пытаясь привести в порядок мысли. Она решила оставить себе ребенка, и сейчас Донателле казалось, что над ее головой сгущаются темные тучи, присутствие которых и она с Киро, и Кьяра будут ощущать еще очень долго.
А Киро в свою очередь думал о том, что через несколько дней его снова потянет покинуть сушу и выйти в море. Чудесно появившийся ребенок будет расти в замке его сестры. А потом… так далеко Киро не умел заглядывать. Море не любит тех, кто отвлекается от настоящего. Киро перевел взгляд на Донателлу и ободряюще кивнул.
— Думаю, со временем все решится. И слуг выгонять не обязательно. Во время своих путешествий мне удалось скопить некоторую сумму. Мне много денег ни к чему, а тебе теперь пригодятся.
— Спасибо, Киро. Только не пропадай опять надолго, навещай иногда племянницу.
— Обязательно. — Он пошевелился в кресле. — А ты выброси эту рухлядь, и твои кости скажут спасибо.
Окрестности столицы Суриды, Хвост Пчелы, 13 лет назад
— Немедленно слезай с дерева, маленькое чудовище! — в сотый раз, надрывая и без того больное горло, прокричал Вито. — Иначе мы уйдем без тебя.
— Да очень надо было! Я вас и здесь подожду, — послышался тоненький голосок из густой листвы.
— Не подождешь, здесь водятся дикие звери. Они не прочь полакомиться маленькими противными и непослушными девчонками. — Вито помолчал и, поняв, что угроза не подействовала, проорал. — Фике, иди сюда, мы опаздываем из-за тебя!
— Очень надо, — повторила девочка. — Лучше мы пойдем вместе, и вы не опоздаете.
Вито всплеснул руками и повернулся к Хенрику, который сидел под тем же деревом и лениво ковырялся в зубах.
— Ты вконец ее избаловал, — заметил он. — Прикажешь теперь лезть за ней на дерево?
— Да уж сделай милость, — проворчал Вито. — Сам я стар для таких фокусов.
Хенрик со вздохом встал и посмотрел наверх, где в листве скрывалась упрямая девчонка.
— Фике, или ты спускаешься на землю сама, или мне придется спустить тебя.
После короткой паузы послышалось сопение и вопрос:
— Почему мне нельзя пойти с вами, папа?
— Я уже объяснял тебе, что это очень опасное задание. Девочкам твоих лет не место в той мясорубке, куда мы направляемся… — начал Вито.
— Но, папа, мне уже почти восемь!
— Ох, скажите на милость, какая взрослая! Заканчивай валять дурака и слезай, мы отвезем тебя к мамаше Дерье.
— Я не хочу в ее гадкий кабак! Там воняет, а ее внуки — занудные и противные!
— Тебе же там раньше нравилось, — опешил Вито.
— Я не хочу больше играть с малышней. С ними даже подраться нельзя!
— Проклятье, Фике, мне больше не с кем тебя оставить. Слезай, поедем в город, мамаша Дерья испечет пирог. Потерпишь немного.
Фике ничего не ответила, и Хенрик стал уже присматриваться к наиболее крепкой ветке, когда сверху послышался шорох, и посыпалась листва.
— Ну, слава всем воплощениям Бога.
Оказалось, что Вито радовался преждевременно. Фике показалась на нижних ветвях дерева, посидела немного, а потом лихо спрыгнула вниз и, прежде чем Хенрик или Вито успели ее схватить, опрометью кинулась в чащу леса.
— Ты куда собралась? Эй, постой!
Напрасно. Строптивая девчонка словно пятки салом намазала, только кусты затрещали.
— Проклятье, Хенрик, ну что мне с ней делать? Выпороть?
— Давно пора.
— У меня рука не поднимается, может, ты ее накажешь?
— Я тем более не могу.
— Почему? Не тебя она отцом зовет…
Хенрик пристально посмотрел на Вито.
— Ты знаешь, почему.
Вито нахмурился и почесал бороду, потом в свою очередь взглянул на друга и неожиданно улыбнулся.
— Рука не поднимается на королевскую особу?
— Это не смешно, — прошипел Хенрик.
— Какая же из нее принцесса — посмотри на нее, — продолжал смеяться Вито. — Похожа на уличного мальчишку.
— Как будто с нами из нее могло вырасти что-то другое. — Хенрик вздохнул. — Может, надо было вернуть ее?
— Ох, смотрю, вырос ты, а ума так и не набрался. Лезть в разборки высоких особ и магов вредно для здоровья. И для здоровья Фике в первую очередь. — Он помолчал. — Поищем ее, пока она ничего не натворила. Как бы не опоздать.
— Встреча в странном месте, и платят вдвое больше обычного.
Вито хмыкнул.
— А нам не все равно?
— Действительно.
Вито вдруг насторожился.
— Ты слышишь?
— Слышу. Фике опять нашла приключения.
Они бегом кинулись к месту, откуда доносились голоса. Их взору предстала широкая поляна, залитая солнечным светом, на которой действительно обнаружилась Фике. И с кем! Вито и Хенрик остановились, изумленные и растерянные.
По краям поляны стояло несколько вооруженных людей в одежде, знакомой всем жителям Суриды — зеленой с золотом форме охраны дворца эмира. Здесь же паслись великолепные лошади. А посередине поляны на пестрых коврах расположились люди в ярких и красивых одеяниях. Ближе всех к Вито и Хенрику и, соответственно, к стоящей тут же Фике находились высокий темноглазый и темноволосый юноша в ослепительно белых шальварах и серебристом верхнем фередже. Рядом топтался светловолосый мальчик лет десяти, у которого в руках была сабля, слишком длинная для его роста. Справа, сложив руки на груди, стояли
