Летиция находилась в центре круглой впадины в полу, а над ее головой навис вогнутый купол. Казалось, что огромная тяжелая капля упала с небес и продавила потолок. На донышке капли размещалась картина, которую девушке не приходилось видеть ранее. В черном небе над ночным городом повисла фиолетовая сфера, олицетворявшая полную луну. От сферы расходились кольца света, а на ее поверхности отпечаталось женское лицо, столь прекрасное, что Летиция, услышав легкие шаги и мягкий шелест атласных одежд, не сразу смогла отвести глаза.
— Красиво, — пробормотала она.
Женщина в красном вздрогнула, как от внезапной пощечины, и остановилась. Ее морщинистое лицо, исхлестанное временем, на миг отразило тревогу и предельный испуг. Летиция и не догадывалась, какой ураган эмоций вызвала в душе старухи, всего лишь восхитившись изображением на куполе. Вираго долго изучала девушку взглядом, прежде чем заговорить.
— В тебе есть волчья кровь, — медленно произнесла старуха, — и колдовство. Итак, я тебя слушаю. Вопреки широко распространенной молве, ведьмы не могут читать мысли. По крайней мере, — она посмотрела на Шайну, застывшую на пороге, о существовании которой Летиция уже успела позабыть, — я не умею.
— Морвена — кайлеах, — раздался тонкий девичий голосок, — 'скрытая вуалью'. Я говорила вам, а вы, глупые курицы, отмахнулись от меня.
— Помолчи. Дай сказать чужестранке.
Присутствие старухи было давящим; помимо того, Летиция не знала, с чего начать. Если Шайна читала мысли и успела покопаться в голове госпожи ди Рейз, то неплохо бы ей самой стать рассказчицей. Воцарилась напряженная тишина. Спустя минуту Летиция раскрыла губы, мучительно роясь в памяти и стараясь преподнести все как есть, ничего не приукрашивая. Она говорила только то, что касалось непосредственно Лете: как спустилась в склеп под некрополем и испила черной воды, как водоросли затянули ее в озеро, что она видела после этого. Рассказала о зеркалах и существах, которые в них отражались.
— Я не знаю, они были живыми или мертвыми. Не знаю, кем или чем они являлись… Но они знали о девушке, Морвене, которая иногда приходит ко мне во сне. Я считала, что выдумала ее. Как и того, другого…
— Другого? — перепросила старшая Вираго.
— Человека в хрустальной маске. Он охотится за мной.
— Кайн, — с ненавистью произнесла Шайна.
Летиция оглянулась и непонимающе уставилась на нее.
— Когда-то богов было пятеро, — сказала старуха, опять завладев вниманием девушки. — Одна из них одолела остальных, но она не смогла полностью уничтожить волшебство, которым они обладали. От низвергнутых богов остались реликты, вроде тех зеркал, что ты видела в Лете. Мы пользуемся этими вещами, считая их щедрыми дарами, ниспосланными нам Богиней. Маски экзалторов содержат крохотные частички зеркал Айге, а их ружья питаются жаждой Ллирделайн. — Летиция и подумать не могла, что Вираго рассказывает ей о вещах, которые содержатся в строжайшем секрете. Позже, узнав об этом, она была порядком удивлена. — Морвена приходила в Гильдию, чтобы стать ведьмой. Но мы дали ей от ворот поворот. Она очень больна. Темное искусство доконает ее, а мы не хотим становиться убийцами.
— Безмозглые, испуганные наседки, — подвела итог Шайна.
Старуха пропустила ее слова мимо ушей.
— Я скажу тебе, где Морвена, — обратилась она к Летиции. — Возможно, мы совершили ошибку, прогнав ее прочь. Неважно, если ты не помнишь, что сказали тебе ведьмы Лете. Привези Морвену сюда. Станет противиться — расскажи ей то, что рассказала мне. Этого будет достаточно. Если Шайна права, нам не удастся доставить Морвену в Гильдию против ее воли.
— Она опасна? — спросила госпожа ди Рейз.
— Это неважно, — ушла от ответа Вираго.
— Кайн непременно захочет ее, — твердо произнесла Шайна.
— Довольно, — нахмурилась старуха. — Как твое имя? — спросила она Летицию. Девушка ответила. — Забудь его. С этого дня ты будешь зваться Медейной. — Точно так же назвали меня в Лете, вспомнила госпожа ди Рейз. — Теперь твой дом — Гильдия, а мы, алые ведьмы, твоя единственная родня. Береги свое имя, не вверяй его в ненадежные руки, ведь тот, кому оно ведомо, обладает над тобой властью.
Голос Алии-Аллор звучал сухо и неубедительно. Ее речам, произнесенным чисто деловым тоном, явно недоставало торжественности.
— У меня есть просьба, — сдерживая волнение, произнесла Летиция. — Я хочу и дальше путешествовать с человеком, который сопровождал меня сюда.
Повисла неловкая пауза. Старуха обменялась взглядами с Шайной. Девочка передернула плечами. Нужно предупредить новенькую, пока она не влипла в неприятности.
— Ланном? — уточнила на всякий случай старшая Вираго.
— Да.
Немного поколебавшись, старуха кивнула и велела Летиции подождать за дверью несколько минут. Девушка, явно смущенная своей просьбой, стремительно покинула зал.
В стенной нише располагался стол с бумагой и письменными принадлежностями. Старуха макнула перо в чернила и стала быстро писать на листе. Шайна молча наблюдала за ней.
— И ты позволишь им ехать вместе? — чуть погодя спросила девочка.
— Она оказывает нам неоценимую услугу, сама того не зная, — сказала Алия-Аллор, не поднимая головы. — Это меньшее, что я могу для нее сделать.
Прежде чем они спустились в столовую, Ланн успел пробежать глазами контракт. Летиция ди Рейз, ныне Медейна, не решилась оставить столь ценную бумагу в комнате ульцескора из боязни, что договор вылетит в окно или будет похищен недоброжелателями. Ланн не разделял ее опасений. Этот клочок пергамента, страстно уверял он Летицию, всего лишь формальность. После того, что Ланн прочел в контракте, ему и самому хотелось в это верить.
Его внимание привлекла одна строчка — все остальное, насколько он мог судить, было в полном порядке. Он впервые получал задание подобного рода: предыдущие договоры заключались между Гильдией и клиентом, а Ланн упоминался лишь в качестве исполнителя. Контракт с ди Рейзом был рассчитан на полгода. Срок на выполнение договора был зачастую преувеличен: обстоятельства бывали разными, а мастера не изъявляли никакого желания вникать в каждое из них, разбирая только совсем запущенные случаи. Проще добавить несколько месяцев и позволить ульцескорам самим решать насущные проблемы и преодолевать препятствия.
Ланн незаметно вздохнул. Откровения сыпались на его голову одно за другим. Летиция — ведьма. Кайн — предатель. А теперь еще и это. Остановив девушку и прислонившись плечом к стене, Ланн с бешено колотящимся сердцем прочел договор до конца, и именно там, в самом низу страницы, его ждал подвох.
'На неопределенный срок'. Вот что было указано на желтоватом клочке бумаги, вовсе не являвшейся пустячной. 'На неопределенный срок' или 'пока смерть не разлучит вас', подумал Ланн; ибо в данном случае эти фразы были равносильны. Старческая рука Вираго не дрогнула, выводя эту роковую строчку.
Они обручили его. Обручили его с ведьмой.
В огромном зале с высоким потолком и массивными колоннами, отведенном под трапезную, собралось несколько десятков мужчин. Они предпочитали держаться группками, большинство длинных прямоугольных столов пустовали, и свободных мест было пруд пруди. Ланн усадил госпожу ди Рейз у окна подальше от остальных, а сам подошел к окошку, где коротко подстриженный подросток принимал заказы на обед. Ланн вспомнил темные времена, когда ему приходилось помогать на кухне: старый повар, не расслышав слов помощника, часто накладывал на тарелку не то, что было заказано, и мальчик получал сразу две затрещины — сначала от ульцескора, недовольного принесенной пищей, а потом и от самого повара, узнавшего об ошибке.
Подросток вопросительно взглянул на Ланна, на несколько секунд утонувшего в воспоминаниях. Кто-то успел нещадно оттаскать мальчика за уши, пылавшие красным. Ульцескор мысленно посочувствовал ему и заказал гречневую кашу.
На Летицию, скучающую у окна, наконец-то обратили внимание. Молодые ловцы возбужденно шептались и толкали своих товарищей в бок, указывая на девушку, старшие посматривали на нее с неодобрением. Госпожа ди Рейз, ничуть не стесняясь внезапно нахлынувшей популярности, демонстративно поправила волосы и гордо вскинула голову. Когда Ланн подошел к столу с двумя тарелками с дымящейся кашей, девушка беспечно купалась в лучах славы. Дело принимало скверный оборот. Спину Ланна, словно ярко-красную мишень, пронзили десятки убийственных взглядов.
