жертвенник.
— Ты собрался укокошить бедных мальчиков?? — я аж задохнулась от такой «чудесной» новости.
— Прости, Великая! — Азорий подумал и все-таки растянулся на полу, подвывая. — Но я не понимаю тебя!
Я тяжело вздохнула.
— Пусть мальчики останутся и помогут мне, — перспектива обнажаться перед толпой юнцов меня не радовала. И я не за них переживала, а за себя. Вот уж не думала, что первой сложностью в новом мире станут мужчины. Но еще больше пугала мысль, что Азорий прирежет всех, чтобы меня «порадовать».
— Как скажешь, Прекраснейшая! Могу исполнять?
— Давай, чего уж там.
Азорий шикнул на юнцов, и они забегали, засуетились. В восемь рук меня раздели, помогли опуститься в пахучую воду и принялись намывать.
Я, как могла, отстранилась от происходящего. И поначалу мне удавалось игнорировать аккуратные прикосновения чужих ладоней.
Но вот, один из юношей — с пронзительными синими глазами, опустился на колено перед тазом с водой. Запустил под воду руки и принялся нежно массировать ступни. Сочетание ощущений от горячей воды, массажа ног и копошения в моих волосах, сделало свое дело. И нет, я не расслабилась. Я возбудилась. Позор и стыд на мои седые… Господи, до чего же хорошо и приятно!
Парень, что мылил мне волосы, сильно увлекся, исследуя тело далеко за пределами головы. Его ладони плавно сползли с шеи на плечи, а оттуда — намеревались пойти ниже, но пока не решались. Проведет рукой чуть ниже ключиц и обратно поднимается. А я не знаю, что мне делать. То ли прогнать вовсе, то ли попросить, чтобы не останавливался.
А юнец, что сидел у меня в ногах и бесстыдно лапал за коленки, и вовсе обнаглел. Я почувствовала, как две настойчивые и крайне ласковые ладошки поползли от колен к бедрам.
Я распахнула глаза и натолкнулась на пронзительный взгляд синих глаз напротив. Юноша смотрел с обожанием и нескрываемым вожделением.
— Черт! — я тихонько ругнулась, не в силах совладать с наваждением. Тар Азорий стоял чуть в стороне и с довольным видом наблюдал, как его подопечные ласкают меня. Свои руки он сложил на причинном месте, прикрывая нехилое такое возбуждение.
Вот извращенец!
В этот самый момент дверь широко распахнулась. На пороге стоял арх Веер ди Сат, приоткрыв рот. Он, судя по всему, собирался что-то сказать, но так и застыл. Жадным взглядом прошелся по моим обнаженным плечам и полукружиям груди, что возвышались над водой. Затем посмотрел на юнцов и потемнел лицом.
— Тебя зовет император, богиня, — выплюнул злобно последнее слово и тут же ушел, громко бряцая оружием.
Меня словно окатили ледяной водой. Наваждение спало, а щеки обожгло стыдливой волной. Как, должно быть, это развратно выглядело! Что теперь подумает обо мне ди Сат?
Тар Азорий невозмутимо прикрыл дверь и приставил одного из юнцов охранять.
— Продолжайте! — приказал он, а мальчики бросились исполнять его слова со всей прытью.
— Нет, достаточно. Вымыли, — я мрачно отмахнулась от заботливых рук, намереваясь встать. Мне опять помогли, ненавязчиво задевая, то мой сосок, то бедро.
Вот наглецы! Хотя, что с них взять? Женщин не видели, содержались в строгости. Готовили их, по сути, к смерти во имя богини. А тут — доступ к женскому телу, жертвоприношение отменяется, молодая кровь кипит. Их можно понять. Но, чем думала я? Опасно, очень опасно так расслабляться.
Меня укутали в чистый отрез ткани и дали время обсохнуть.
— Азорий!
Тар поднял на меня преданный взгляд.
— А где обещанные наряды? Кто говорил, что Богиня ни в чем не будет знать нужды?
Я, естественно, пошутила, но не сообразила, что тут с юмором все очень плохо. Тар Азорий, в десятый за сегодня раз, упал на пол.
— Великая Ароситоманхайя!
Я скривилась, а тар затараторил:
— Богиня! Уже розданы задания лучшим швеям, торопятся, как могут. Сжалься!
— Тар Азорий, я не собираюсь тебя убивать. Вставай.
— Спасибо, о, моя Богиня! Вечно буду служить тебе лишь одной!
— Да-да, замечательно! А теперь скажи: есть ли тут в замке девушки, у кого можно было бы позаимствовать платье и обувь. Еще бы, конечно, белье.… Ну да ладно.
— Моя Богиня! Но разве возможно обрядить тебя в чужие одежды? Это же… это же…
Азорий завис, с трудом подбирая слова. Я махнула рукой.
— Хватит, неси, что есть. А я сама разберусь — возможно, или нет.
Ну, в самом деле, не стоять же мне в простынке до конца своих дней. Когда они там пошьют что-то! Тем более в окружении перевозбужденных юнцов.
Тар Азорий моргнул раз, другой, переварил информацию и метнулся в коридор. Не прошло и пары минут, как он вернулся. Нес на вытянутых руках ворох воздушных тканей. Сгрузил все это богатство на кровать и сказал:
— Вот, моя Богиня! Из запасов императорской дочки взял. У нее там столько тряпок, что на две жизни хватит. Она и не хватится, наверное.
— Ты что? Украл у принцессы? — я застыла, не в силах подобрать слова. Думала, он у служанок возьмет одно платье, а тут…
— Прости, Богиня, не гневайся! Лучшего не нашел. А в покои императорской супруги даже мне не попасть.
— Так, Азорий, умерь пыл. Ни в какие покои больше пробираться не нужно. Оставь мне одно, вот это, например. Простенько и со вкусом. Остальное верни и извинись.
Тар Азорий сразу как-то скис.
— А может, не возвращать? Я же без спроса забрался, — и глаза сделал грустные-грустные, просящие.
О, как же меня бесят эти людишки иногда! Неужели превращаюсь в настоящую противную богиньку??
— Ладно, Азорий, но учти: больше никаких краж. И мы компенсируем принцессе украденное. А сейчас выйди и юношей уведи, мне одеться нужно.
— Я мог бы помочь…
— Азорий!!
— Уже ушел.
Тар Азорий, эх… Моя головная боль. Учить его, и учить! Иначе так и будет плюхаться на пол каждые две минуты. А я не могу разговаривать с ним из такой позиции. Но возможно из него выйдет толк, и я смогу его поднатаскать. Он делает успехи и начинает понимать меня с полуслова.
Сейчас меня ужасно волновала предстоящая встреча с императором — какая она будет? Еще и арх Веер ди Сат — что за птица и доставит ли проблемы в дальнейшем. Мужик-то явно в обиде на меня. И власть имеет, плохо… Еще и голой меня видел, и как-то непонятно: а понравилось ли то, что успел разглядеть?
Последний раз я так волновалась лет десять назад. Как на выпускном экзамене, ей-богу!
Меня и главного служку провели к императору. Хмурые вояки распахнули перед нами створки
