Глаза закрываются.
Я же его ненавижу… И ненавижу свое слабое тело, постоянно требующее передышки от суетливости часов активности.
Нельзя спать.
Я пожалею об этом, да?..
* * *
Просыпаюсь из-за ощутимой тяжести в груди. Некая сила давит так, будто хочет отделить начинку от основания, и в качестве начиненного изделия выступаю я.
Ловлю ртом воздух и бессмысленно пялюсь в темноту. Похоже, я уже вне пределов жизни. Ничего не вижу, ничего не слышу. Скольжу ладонью по волнообразной поверхности вокруг себя, инстинктивно ища опору. Мои пальцы нащупывают чью-то руку и немедленно переплетаются с чужими пальцами.
Над головой вспыхивает свет — тусклый, но все равно ужасающе режущий глаза.
‒ Больно… ‒ еле шевеля губами, бормочу я и щурюсь.
Надо мной возникает силуэт. Чужая рука не выпускает мою.
Узнать в расплывающемся пятне лицо Виви оказывается совсем непросто. Только когда он наклоняется достаточно низко и почти касается губами кончика моего носа, образ обретает резкость.
Выдыхаю и борюсь с желанием отпихнуть от себя предмет, пытающийся меня расплющить. Я знаю, что его не существует. Тяжесть сокрыта внутри меня — сосредоточена в сложном плетении из спазмов и зачатков конвульсий.
‒ От света… больно… ‒ шепчу я.
Сохраняя нашу близость, Виви поднимает свободную руку и выключает ночник. Но благодатная тьма завладевает помещением всего на какие-то доли секунды. А затем под кожей Виви растекается сияние. На запястьях, не прикрытых рукавами пижамы, и на шее чуть выше ямочки между ключицами.
Хаотичная паутина из тонких светящихся нитей.
‒ А так? Не причиняет боль? — тихо спрашивает он.
Свет, исходящий от него, мягок и обладает чарующим свойством убаюкивать. Виви светится, как и в детстве.
Светится… Наверное, все же было бы забавно жахнуть его люстрой. Она ведь тоже светится. Встретились бы два светила…
Издаю удушливый всхрап, кажется, сразу всем телом и выгибаюсь от внутренней дрожи, тараня резким движением воздух. Виви каким-то чудом уходит от столкновения, но тут же вновь наклоняется ко мне, запуская правую руку под прогиб моей спины. Левую его руку я по-прежнему держу мертвой хваткой, впиваясь в ладонь ногтями и сдавливая костяшки его пальцев, тем самым реагируя на спазмы собственного тела.
‒ Ощущения? — требовательно спрашивает Виви, вдавливая интонациями вопрос прямо в мое ухо, как впрочем, и свои губы.
Возможно, это и действенный ход. Мое сознание качается на безбрежных волнах внутреннего океана и явно желает погаснуть.
‒ Не могу… дышать…
Виви моментально перекидывает через мое тело ногу и нависает сверху, удерживаясь на коленях. Ему приходится сохранять полусогнутое положение, потому что я, похоже, чисто физически не способна отцепить свою руку от его. Но и он не пытается вырваться.
Новая конвульсия подбрасывает меня ввысь, и я почти впечатываюсь лицом в грудь Виви. Он вовремя отдергивает меня, используя наши сцепленные руки. Плюхаюсь на подушку и резко прозреваю.
Виви надо мной развивает воистину бурную деятельность. Вовсю уже тянет зубами шнур, который успел намотать свободной правой рукой на левую. Краем глаза вижу блеск шприца.
‒ Дурак… что ли? — мямлю я, безжалостно наминая его плененные пальцы. — Такое… только в… медицинских… услов… условиях…
Пока я занимаюсь построением слов, словно едва научившийся говорить ребенок, Виви уже вытягивает у себя кровь. Что же там за материал такой, что плоть Иммора запросто пробить способен? Или все дело в силе самого Иммора, осознанно наносящего себе вред?
‒ Ку… да?.. — Вяло отпихиваю его от себя. — Ткнуть хочешь… куда?.. Куда надо… разве… знаешь?..
Весь мой ораторский подвиг сопровождают кряхтение и хрипы.
‒ Для нас с тобой это неважно, Чахотка.
У меня наконец-то получается отпустить его пальцы, однако я тут же жалею, что сделала это. Освободившаяся левая рука Виви немедленно ныряет под мою спину и проскальзывает дальше, чуть приподнимая меня над постелью.
‒ Ты… угх!.. ‒ Машинально выгибаюсь и уже не из-за болезненных сигналов организма. Край моих пижамных штанов отделяется от тела, повинуясь настойчивости мужских пальцев.
Виви слегка стягивает ткань, чуть-чуть обнажая мое левое бедро. Кусочек бледной кожи с выпуклым островком тазобедренной косточки. При этом он оставляет руку на моей пижаме, придерживая край брюк, словно опасаясь, что те могут вырваться и сбежать. Кончики его пальцев касаются моей оголенной кожи.
‒ Неважно, куда. — Виви подносит шприц к подготовленной области. В его глазах в жарком огне плавится золото. — Главное, как…
Глава 5. Уязвимость шипов (часть 1)
Лихорадочное сегодня
Чертовски удобно. Если не сказать, что идеально. Парю на границе между сном и явью. Моей щеке хорошо. И шее. Да и все тело располагается в каком-то невообразимо комфортном положении. Не к чему придраться. И просыпаться не тянет.
Приоткрываю глаза и рассматриваю находящиеся на мне слои одеяла. Затем поворачиваю голову, заодно обтираясь щекой о поверхность, которая обеспечила мой великолепный сон.
Какого?..
Владей я сейчас своим телом сноровистее, точно бы выпрыгнула из-под одеяла на максимально скоростном режиме. Но организм еще не отошел от болезненного напряга прошлой ночи. Конечности реагируют на мысленные вопли вяло и подключаются к работе медленно, нехотя, в порядке некой неформальной договоренности друг с другом.
И пока мои внутренние механизмы запускаются, я продолжаю липнуть к Виви.
Точно… В настоящий момент мое тело прилеплено к нему, словно объемный аксессуар к новомодному гаджету — при этом не несущий особой функциональной значимости, да и эстетической зрелищностью тоже не способный похвастаться. Моя правая щека прижата к его груди, тело приклеилось к его боку, а левая нога для красочности эмоциональной картинки самовольно закинулась на его бедро и там же и пребывает до сих пор. В упрощенном варианте я бы назвала эту сценку «макака проявляет собственнические замашки к дереву».
Как это вообще могло получиться?
Помню, что Виви, решив изобразить врача, полез ко мне со шприцом, а потом я, видимо, вырубилась. Хотя, признаться честно, чувствую себя превосходно. Значит, кровь Иммора и правда
