среди комаров и муравьев еще то испытание. Когда Алсу повзрослела, отец научил ее водить машину, мотоцикл. Еще он научил ее совершать десятикилометровый кросс, купаться в холодной воде. Но потом все изменилось. Потребовались знания поверхностного слоя земли, а кто как ни папа знал об этом лучше. Он быстро стал влиятельным, выдавал разумные решения с учетом реалий жизни людей и внутреннего мира королевства. Мама же, наоборот, «вышла в тираж», стала декоративной Королевой, как она сама о себе говорила. Правда, это никак не повлияло на семейное счастье: они оставались такими же близкими и родными.
— Папе пришлось срочно ехать на Восток. Там избыток отрэнергии. Акумуляры не справляются. Придется, наверное, формировать местное глубинное озеро Нети. Папа поехал исследовать рельеф местности.
Глава 6
Перформанс
— Рассказывай, — потребовала мать.
— Все, как всегда. Сидоров с Парфеновым устроила порно-перфоманс.
«Порно» — загуглила мать. — Отображение сексуального поведения с целью вызвать сексуальное возбуждение. — Зачем это? Они хотели тебя соблазнить?
— Ма, не вникай. — Алсу открыла телефон и показала фотографию утренней встречи.
— Неужели такое возбуждает? — выдохнула мать.
Алсу вилкой ковырялась в пельменях.
— А есть чего-нибудь повкуснее? Хочу десерт из сладких лягушек.
— Привыкай к этой пище.
Алсу заставила себя есть.
— Тебя Роза Викторовна пригласила, не… вызвала в школу. Я в мусорное ведро бросила петарду.
— Ничему тебя жизнь не учит, любимая… Всё ты делаешь по-своему, назло другим. У тебя другая задача.
— Да знаю, — отмахнулась Алсу. — Но должна же у меня быть какая-то разрядка. Иначе я взорвусь сама. Фирштейн?
«Фирштейн» — загуглила Королева.
Вчера они с матерью выкопали первую картошку и собрали капусту. Сейчас капустный пирог отдыхал на подоконнике, дразнил ароматом. Для Алсу это в новинку.
— Да, забыла тебе сказать, — вдруг поперхнулась Алсу. — Меня сегодня подвез один газелист…
— Я же велела не садиться к незнакомым людям!
— Познакомилась, зовут Павел Пронькин. И ты не поверишь, он показал мне мою фотографию, спросил, не знаю ли я эту девочку?
Заметила, как у матери задрожали руки.
— Мне там лет пять-шесть, — тыкала Алсу вилкой в пельмень.
— Откуда у него твоя фотография? Тебя ни разу не фотографировали!
— Значит, фотографировали. Это точно я! Я помню этот сарафан, заколки-бабочки. Это было в первый раз, когда мы поднялись на свет.
Сейчас мать напоминала крохотное живое существо, дрожащего детеныша, который только что потерял семью. Она силилась успокоиться, гладила себе по волосам, коленям, словно затыкала дыры, через которые уходили силы. Алсу даже не подозревала, что мать может так переживать.
— Ма, все нормально. Он меня не узнал. Я видела, он заходил в школу, спрашивал у охранников, учителей. От всех ноль эмоций.
— Ты не понимаешь, — страдала мать. — Значит, он добрался уже досюда. И мы что-то должны делать. Я даже не подозревала насколько у него длинные руки. Дальше будет хуже: он поменял тактику и он нас найдет.
— Делов-то. Давай спустимся домой. Еще чуть-чуть, и я взорвусь к чертовой матери.
«К чертовой матери» — стала гуглить Королева. — «Прочь, долой!»
В груди сжалось, она заставила себя успокоиться. Как все здесь неправильно и несправедливо.
Алсу буркнула что-то сердитое. И может быть, впервые у матери в глазах мелькнула уверенность в дочери.
— Ты же знаешь, нам нельзя. — Мать выключила телефон.
Алсу все знает. Чтобы наследовать озеро Нети, она должна прожить пять лет на Земле и окончить среднюю школу. Мать права, чтобы защитить страну Нети, прекратить страхи народа, избавить его от ужаса ожидания, Алсу вынуждена пройти этот путь. Она доучится до конца, как бы больно ей не было. Еще постарается найти этого урода, который последние двадцать лет терроризирует их народ. И еще накажет его. Как? Кто ж его знает, как. Но что-нибудь придумает. Алсу, конечно, об этом матери не сказала. Не стала нервировать, забирать ее последние силы. Вместо этого зашла в спальню, переоделась в спортивный костюм и вышла из дома не оглядываясь. Так и надо. Беги вперед. Не оглядываясь.
Этим вечером Алсу бежала не как всегда. Этим вечером она держалась в тени деревьев, под каждым кустом чуяла врага, чужой взгляд.
Новый виток жизни струился по веткам, по иголкам, по извилистым тропам и корням. Лес сопровождал — как мог поддерживал этот бег жизни. Он откликался на этот бег.
Внезапно Алсу остановилась. Увидела, как у их дома притормозила «газелька».
Пронькин вышел из машины и, заглядывая через забор, пошел вокруг дома, отыскал калитку, поднялся на веранду, дернул дверь. Заперто. Он, наверное, что-то кричал, звал хозяев, но Алсу из леса не было слышно.
Из дома никто не вышел. Видимо, мать решила не рисковать. Водитель спустился, расшатал камень на тропинке, кинул в окно, посыпалось разбитое стекло. Полез в пустую раму.
Зря, конечно. Лучше бы охранял свою машину.
Что ж, ты сам напросился. Дернула дверцу, приветливо щелкнул замок. Долго ковырялась в бардачке: штрафные квитанции, ручка, зажигалка, недопитая бутылка воды… Где фотка?! Она же точно видела, как Павел небрежно кинул ее в бардачок.
Пошарила глубже: оба-на! Почувствовала холод металла, где-то в уголке сердца мелькнула надежда, что ошиблась. «Мне не нужно это, мне нужна фотография». От страха каждая секунда превращалась в час.
Где-то рядом прошуршало. Нервно дернулась, приложилась затылком об какую-то железяку. Сдержалась, чтобы не заорать. Снова прошуршало. Алсу понимала, что совершает из ряда вон выходящее, поэтому и решила, что попалась. Настоящую опасность почувствовала спиной, каждой клеточкой тела.
Оглянулась. На двери сидел воробей. Подслушивал, подглядывал.
Шутник, елы-палы.
— И вообще это не твое дело. Понял?
— Тише, — зашипел… воробей? Нет.
Глава 7–9. Студент
— Напугала меня, — увидев мать, охнула Алсу. — Ты как здесь?
— Через заднюю дверь, огородами. Я видела, как ты подошла к машине. Сначала не поняла зачем, а потом догадалась. Фотографию нашла?
— Нет. Наверное, с собой носит.
— Ты
