Небо и земля поменялись местами. Надо мной склонился Медор, пытаясь расцепить душившие меня руки. Я чувствовала, как слезы бегут по щекам, и даже не старалась их унять. Все закончилось. Действительно закончилось. Мы больше не будем ссориться. Не будем делать вид, что ничего не произошло. Не будем поджидать друг друга, чтобы «случайно» встретиться. Отныне у каждого из нас своя жизнь. Артан готовится к свадьбе со знатной суженой, а я…Хм, в моем случае выражение «Ты — моя!» означало, что мной собираются закрываться от дракона.
— Не отпущу! Не смейте! Она принадлежит мне! — орал Ньельм.
«Да заткнись ты ради всех богов! И без твоих воплей тошно», — он сжимал меня слишком сильно, поэтому слова превратились в хрип.
— Погодьте-ка, — пробубнил Медор. — Сейчас…
Знатный колдун взвизгнул совсем по-бабьи. Его хватка ослабла, и я наконец смогла сделать нормальный вдох.
— Ниче, ниче, полежит — оклемается.
Я обнаружила, что меня тянут вверх, возвращая в сидячее положение. Затем в моих руках оказалась кружка с водой.
— Пейте.
Зубы стукнулись об ободок. Неужто меня трясло? Соленые капли щекотали кожу, волосы липли к шее как какие-то щупальца. Я с трудом удерживала массивную железную посудину и уверяла себя, что все наладится. На Артане мир клином не сошелся, дракон никому не отгрыз голову, маньяк до сих пор не вырезал всех подчистую, то бишь к нам у него претензий нет.
Однажды это проклятое лето закончится. Нечего страдать понапрасну, бывали в моей жизни годы и похуже. Разница заключалась в том, что раньше я знала: лучше не будет, и принимала неприятности как должное. А теперь мои враги мертвы. Тавеннский князь развеялся пеплом! У меня появилось будущее, и я это ценила. Мне было что терять, поэтому то, что когда-то вызывало хмурую усмешку и злую мысль: «Ни за что не сдамся!», пугало до ужаса.
— Он ждал меня! Ждал! Знал, что я вернусь! Знал! Почему он тянет? Почему издевается?! Я не выдержу. Сойду с ума… Он хочет этого, да? Ему смешно? Его забавляют мои муки? Я же на коленях ползал! Что ему еще нужно?!
Мне удалось сделать большой глоток. Немного полегчало. Дыхание выравнивалось, здравый смысл возвращался…
Ньельм продолжал бормотать, порой срываясь на крик, порой чуть слышно шепча. Я вслушивалась в его слова, стараясь собрать «картинку» из разрозненных фраз.
Он вернулся из Рена через портал в Пригорье — том захудалом городишке, откуда началось наше с практикантами путешествие. У колдуна имелись деньги. Он купил лошадь и направился в Гаевку. Зачем? Его бессвязный рассказ о причинах умалчивал.
Ньельм кого-то искал. Кажется, ехал к конкретному человеку, но после Тресковника свернул не туда и очутился среди полей. Решил не возвращаться к исходной точке, а сократить путь через пустоши.
И наткнулся на дракона.
— Барр поджидал меня! — повторял раз за разом.
Я не собиралась этому верить. Печально известный Черный Дракон — небесно-голубая козявка с несносным характером, а колдуна притащила темно-синяя матерая зверюга. Раньше мы считали, что Барр за полгода вымахал до размеров полноценного дракона, однако недавно я убедилась: мой бывший питомец за прошедшие месяцы почти не изменился. Конечно, Ньельм этого пока не знал.
— Он рычал! Хотел свести меня с ума! — жаловался знатный колдун.
«Хотел бы — свел бы», — могла бы ответить я.
Но не стоило насмехаться. Побывав в когтях дракона, не зазорно нести любую чушь. К чести Ньельма, он не запачкал штаны — попросту свалился в обморок в тот миг, когда лошадь наступила на распластанное крыло потусторонней сущности.
Пришел в себя колдун только в Можжевельне. Увидел меня. И дракона. Стоит ли удивляться, что он едва не съехал с катушек?
— Вы как? — Медор забрал кружку. — Ребра целы? Этот, — кивнул на Ньельма, — упал прямо на вас. То есть дракон его чуть в стороне поставил, но он как с цепи сорвался. Хотел бежать, а ноги-то не держат… Ну и рухнул.
В окне халупы, расположенной через дорогу, показался Вальен. От ручья спешил Эньер, с юга неслась, придерживая купальные ленточки, Илона. Колдун поднялся на четвереньки, доковылял до меня. Вроде бы собирался повторить финт с удушением (в его понимании — крепкими объятиями), однако я оттолкнула его без малейшего сочувствия.
Хватит. Надоело. Я не живой щит и не жилетка для хныканья. А он — взрослый человек, который должен отвечать за свои поступки. Его страх перед Барром появился не просто так. Я хорошо помнила Тавенну и Сойла. Тогда Ньельм вел себя совершенно иначе. Он, как и все, боялся Белого Дракона, но не сходил с ума от ужаса. А Барр, получается, особый случай? Я, конечно, не претендую на звание знатока человеческих душ, но кое-какие предположения имела.
После Тавенны колдун потерял работу и уважение. Он подвизался везде, где его не гнали. Не удивлюсь, если добрался и до Драконьих гор. Возможно, пытался заключить сделку с Черным Драконом?
Какой смысл фантазировать? Единственное, в чем я была уверена: Ньельм серьезно накосячил. Он так сильно провинился перед Барром, что потерял покой и ожидает возмездия.
Я очень сомневалась, что дракон в самом деле придет за ним. Разве что встретит случайно и дыхнет пламенем, вспомнив давнюю обиду. А еще я не понимала, почему колдун продолжает околачиваться возле Драконьих гор. Почему страх не загнал его в северные края — подальше от места обитания Барра? Какого лешего он, прямо скажем, нарывался по собственной воле?
Глава 18. Откровенность или ложь?
Мелу я увидела лишь на следующее утро. Она валилась с ног от усталости, однако упрямо тащила объемную полотняную сумку. Прошла мимо главного дома, даже не глянув в ту сторону, и направилась к обители Вальена.
Не церемонясь, зашла внутрь.
Спустя полминуты на улицу выскочила заспанная Илона — в обычной, как ни странно, ночной рубашке.
— Она серьезно? — уставилась на меня опухшими глазами. — Это же бред!
И утопала к потягивавшемуся у дальней развалюхи Эньеру, продолжая что-то возмущенно бормотать.
Не спорю, это было не мое дело. Меня даже не особо заботило, что снова учудит колдунья. Но… Я подошла к неплотно прикрытой двери. «Бред» обычно означал, что начинается самое интересное, и я не собиралась оставаться в стороне.
— К вам можно? — крикнула, сначала переступив порог.
Мела повернулась на звук моего голоса.
— Уже проснулась? Вэлн говорит, Ньельма снова сюда принесло. Как он там?
«А мне откуда знать? Вчера Медор накачал его своей настойкой и уверил, что колдун обездвижен почти на сутки».
— Живой, — ответила коротко. — А у тебя что?
Она кивнула на лежавшую у стены сумку.
— Поможешь?
Сама не знаю, что я ожидала найти внутри. Мудреные приспособления, драгоценности, коллекцию ракушек? Все возможно. Однако охапка влажной бурой травы, от которой изрядно несло водорослями и рыбой, стала реальной неожиданностью.
— Плесковник узколистый, — сочла нужным пояснить колдунья. — Относится к первой категории растений, способных накапливать благословенное серебро. Давай сюда. Думаю, на один раз хватит.
— Против демона? — я помнила позавчерашний разговор.
— Будем решать проблемы по мере их поступления. Сначала Вэлн.
— У ручья ты говорила другое.
— Он нужен мне прямо сейчас!
«Вот это признание!» — едва не вырвалось у меня.
Хорошо, что я умела вовремя прикусить язык. Что-то назревало, и это «что-то» не имело отношения к романтическим бредням. По крайней мере, я надеялась, что бездействие закончилось, и мы наконец-то поставим зарвавшегося маньяка на место.
— А меня спросить? — пробормотал Вальен, протирая сонные глаза.
— Снимай рубашку.
— Да прям разбежался, — огрызнулся он. — Принесешь нормальное серебро, тогда и поговорим.
Мела вытащила горсть вонючей травы и без лишних разговоров запихнула ему за воротник.
— Ах ты!.. — от такой наглости Ястреб потерял дар речи.
