Но предпочла слушать дальше. Все-таки объяснения — не мой конек.
— Когда отношения между королем и Сойлом накалились, Его Величество дал специальное задание Академии. Он хотел, чтобы маги прекратили выдергивать потусторонних сущностей из их мира и научились создавать демонов, полностью независимых от драконов.
Кажется, я начинала понимать, на что она намекала… Ферн поплатился за длинный язык и стал жертвой колдовских опытов, поэтому о планах Треннана мне было известно уже давно. И мой демон тоже заглядывался на хорошеньких девушек… Ферн… Маленький серебристый кроха, которому целительские способности Белого Дракона вернули человеческий облик. Получалось…
— Хе-хе, я не путаю демонов с мужиками, — продолжала разглагольствовать Илона. — Этот Арун, или как его там, и есть самый настоящий мужчина. То есть был. Судя по тому, с каким боязливым азартом он вертится вокруг, совсем зеленый парнишка. Интересно, за что его?..
— Тебе его совсем не жаль?
Она воззрилась на меня с искренним недоумением.
— Жаль, конечно. Никому не пожелаю такой участи. А что?
— Говорят, власти уничтожают бесхозных демонов, — напомнила я. — Пятидесяти монет хватит, чтобы усыпить твою совесть? — мне страшно не хотелось заниматься морализаторством, однако слова лились будто сами собой. — Он же беспомощный и безобидный! — воспоминания упрямо подбрасывали образ Ферна, и я чуть ли не рычала, представляя его на месте Аруна. — Он не настоящий!
Илона перекатилась на живот, взглянула на меня, прикрывая глаза ладонью.
— А настоящий тоже живой, — выдала внезапно. — Все понимает, скучает по дому, ненавидит людей. Только вот судьба у него такая — быть демоном. Ему нельзя вякать о своих правах или жаловаться на хозяина. Как по мне, разницы между потусторонними сущностями, экспериментальными тварями и мной никакой. Все мы живем в кошмаре. Так что плохого в том, что я избавлю кого-то от мучений и, заодно, помогу себе выбраться из западни?
«Кроме того, что Арун не выглядит страдальцем, — ничего».
Жаль, я понимала: ему недолго осталось витать на свободе. Его поймают. Если не Ласка, то кто-то другой, потому что золото — убедительный аргумент в споре с совестью.
***
Прошли часы… Всего лишь часы, но мне казалось, что между беседой с Илоной и нынешним сумасшествием простирается вечность.
Пыль поднималась из-под ног, покрывала кожу неровным серовато-желтым слоем, оседала на одежде и скрипела на зубах. Солнце палило неимоверно. Плечи и щеки горели, явно терпя поражение в борьбе с обжигающими лучами. Сквозь тонкие подошвы сандалий чувствовался каждый камешек, волосы упрямо лезли в глаза и щекотали нос.
Кусты с мелкими бледно-зелеными листьями тянулись до самого горизонта, сухая трава топорщилась жесткой щеткой. О том, что передо мной простирается дорога, свидетельствовали лишь неглубокие колеи, оставленные невесть когда деревянными колесами крестьянских повозок.
Я едва переставляла ноги и жалела о двух вещах. Первая из них: стоило внять советам Лилеи и носить шляпу. Вторая: надо было связать Ньельма, пока он лежал в отключке.
Этот благородный урод, представьте себе, меня похитил! Пообещал рассказать, зачем вернулся на побережье, повел к морю… Затолкал в оставшуюся от рыбаков плоскодонку, которую никто из практикантов не захотел даже спускать на воду, и сообщил, что мы созданы друг для друга.
Понятное дело, на мой ор сбежались все обитатели хуторка, но к тому времени течение отнесло нас на приличное расстояние. Ах да, забыла упомянуть: весла в комплект не входили и огреть знатного господинчика было нечем. Грести, впрочем, тоже.
Нам везло: лодка болталась неподалеку от берега, и ее сносило к западу. К песчаным пляжам, а не к скалам, чтоб этого безумного колдуна действительно испепелил дракон!
К вечеру действие настойки с брюхокрылом закончилось. Ньельм пришел в себя, развел панику… Почему-то неправильно распределил роли: подумал, что я тащу его в Драконьи горы на верную погибель. Сыпал проклятиями, вертелся, как уж на сковородке… И перевернул суденышко.
Плавать он умел. Меня не бросил. Моим обвинениям не поверил.
Мы вылезли на берег непонятно где. Немного поорали друг на друга, немного пожаловались на судьбу… Смирились и разошлись в разные стороны, поскольку не смогли договориться, где находится восток.
Колдун нагнал меня через сотню шагов.
— Обмануть решила? — возмутился. — Я с тобой!
Когда рассвело, выяснилось, что с направлением я просчиталась. Мы топали вглубь континента — уверена, к обитаемым местам. Ньельма этот факт одновременно и обрадовал, и расстроил, я же знала одно: есть хочется, а в карманах пусто.
И вот солнце поднялось настолько, что жара стала невыносимой. Губы потрескались, пыль вызывала резь в глазах. Мы каким-то чудом нашли старую дорогу, и, несмотря на причитания колдуна, я верила, что куда-нибудь она нас да выведет.
Пока же признаков людей не наблюдалось. Темно-бурые вертлявые ящерицы, пауки с мохнатыми лапами, стрекозы и редкие птицы — вот и вся наша компания.
— Больше не могу, — простонал колдун, когда тропа пошла в гору. — Лучше сдохнуть прямо здесь.
Я бы с радостью исполнила его пожелание, но, во-первых, сама устала как собака, а, во-вторых, мне почудился далекий лай.
— Вперед, — толкнула Ньельма, заставляя переставлять ноги. — Не вздумай помереть. Ты теперь преступник. Похититель, забыл? У меня куча свидетелей. Так что с тебя компенсация за моральный и материальный ущерб, а потом можешь хоть в петлю, хоть к дракону. Останавливать не буду.
— Ма… Ма… Материальный? — вспылил он. — Да что тебе сделалось?!
То есть насчет морального вопросов не было? Что ж, аристократишка не безнадежен.
— Я пропустила ужин и завтрак, чем нанесла непоправимый вред своему здоровью.
— Что за бред? В голову напекло?
— Однажды тавеннский князь казнил за такое повара и дегустатора. А что, не имел права?
Колдуна передернуло.
— Тавенна, — прошипел, брызгая слюной. — Проклятый город! Если бы не он, я…
— Продолжал бы ублажать Сойла и водить за нос Драконий комитет?
Мой выпад ему не понравился.
— Как ты смеешь?! — проорал во всю глотку. — Дрянь безродная, откуда тебе…
Закончить фразу он не сумел — возмездие настигло его на первом же бранном слове. Нога подвернулась на камешке! Ньельм проехал коленом по твердым грудкам глины, ударился ладонями оземь. Грязно выругался, осмотрел лодыжку… И обнаружил, что я не собиралась с ним нянчиться.
— Тая! Подожди! Ты не же бросишь меня тут?
Вообще-то следовало научить его уму-разуму. Ногу он не вывихнул, это я могла утверждать с уверенностью. Посидел бы немного, да и исцелился. Тем более, за пригорком простирались поля, то бишь где-то неподалеку располагалось селение.
— Почему? — спросила, не спеша возвращаться.
Колдун нахмурился, явно не в состоянии придумать внушительную причину. Зная меня, взывать к совести и состраданию он не рискнул.
А зря. Я бы послушала. Авось вынесла бы для себя что-то полезное.
— Компенсация! — его лицо просветлело. — Я тебя похитил! Помнишь? Доберемся в цивилизованные края, и тогда я заплачу тебе все причитающееся.
«Угу, держи карман шире. От тебя и благодарности не дождешься, не то что денег. Кстати, после Рена на бедность ты не жалуешься. Откуда монеты, а? Интересный вопрос».
— Ломаную медяшку?
— У меня есть золото! В смысле, будет! Разделим поровну!
Спелая рожь мерно колыхалась в такт порывам ветра. Тяжелые колоски терлись друг о друга, и их шуршание, казалось, заполняло все вокруг. Почему Ньельм этого не слышал? Ему не было нужды торговаться — люди находились совсем рядом.
— Ограбил сиротский приют?
— Что? — вскинулся он. — Какая чушь! Откуда у сирот золото? Я заказ получил. Серьезный. Давай так: поможешь мне — поделюсь.
У дальнего конца поля появился человек с косой на плече. Он не смотрел в нашу сторону — приглядывался ко ржи. Вытряхнул несколько зернинок, покрутил в пальцах… Досадливо качнул головой («Эх, не дозрела!» — представила я его мысли) и исчез на низкими деревцами.
