что ли?
– Сяо-Ло, говорил ведь, что тебе нужен не…
– Помолчи! Мне лучше знать, чего хочу!
Его рассказ сбил меня с толку. Цзюйлань покорно замолчал, собрал посуду и унес на кухню.
Я довольно долго просидела в одиночестве, а затем приблизилась к двери:
– Ты это нарочно сказал! Мог бы сформулировать помягче, а не пугать меня! Но твои уловки не сработают, будь уверен!
Закончив тираду, я развернулась и вышла в гостиную. Последние две ночи выдались бессонными, и от головной боли раскалывалась голова. Все, что произошло за последние пару дней, бросало вызов моему самообладанию. Казалось, каждый нерв был возбужден. При всем этом спать совсем не тянуло.
Достав приготовленную для гостей водку и налив себе полный стакан, я запрокинула голову и выпила его до дна. Алкоголь прокатился по горлу огненным шаром, вызывая жжение, и мне удалось хоть немного расслабиться.
Держась за перила и пошатываясь, я поднялась по лестнице, упала на кровать и закрыла глаза, даже не набросив на себя одеяло. Уже на пороге сна я почувствовала, как Цзюйлань подложил подушку мне под голову и накрыл одеялом. Как же хотелось посмотреть на него… а может быть, и обнять. Но опьянение – странная штука: кажется, будто все знаешь и можешь, хотя даже тело контролировать не получается.
Мужчина нежно гладил меня по голове, а я изо всех сил льнула к его руке. Он не убирал ее до тех пор, пока меня с улыбкой на лице не унесло в страну снов.
* * *
Проснулась я около семи вечера. Неужели проспала весь день? Теперь ночью не усну… Что ж, пора жить по американскому времени? США, 1895 год, Нью-Йорк конца девятнадцатого века… Сколько же лет прошло?
Я взглянула на крышу, задумалась и решила… надо перекусить! Умывшись, завязала волосы в хвост и побежала вниз.
– У Цзюйлань!
– У. Цзюй… лань, – раздался голос Ишэна, странно подражавший мне.
– Почему ты снова здесь? Опять поесть пришел? – уныло спросила я.
– О, какое счастье! – Он держал в руке бокал с красным вином, положив ноги на кофейный столик и вытянувшись на диване.
– Я голодная, что у нас сегодня? Только не готовь специально для меня, съем все, что осталось.
Ишэн вручил мне новый телефон.
– Купил еще днем. Номер прежний, как и у твоего «управляющего». Дай денег, я положу на счет мобильного – и телефон твой. С днем рождения!
– Спасибо! – с улыбкой приняла я его. – А где телефон Цзюйланя? Уже отдал?
– Да. – Ишэн указал на круглый стол, где лежал мобильный. – Скорость, с которой вы двое теряете телефоны, феноменальна.
Пропустив его насмешки мимо ушей, я сравнила модель своего телефона и Цзюйланя: одинаковые, только цвет разный.
– Парные телефоны, какая прелесть!
– С трудом придумал эту идею, – съязвил друг.
Я тут же внесла свой номер в память телефона Цзюйланя и заменила мелодию звонка на ту, что была раньше. Мой выбор никак не связан с модой или предпочтениями: рингтон должен быть достаточно громким и длинным, чтобы помощник точно его услышал.
Ишэн подождал, пока я закончу, и вручил мне папку.
– Показывал их Цзюйланю. Говорит, никого не узнал.
Значит, теперь моя очередь узнать, что известно о тех двух ворах, их адвокате и поручителе, который внес за преступников залог. Я внимательно прочитала каждую строчку, но ничего подозрительного не увидела. Рядовые воры, обычное ограбление, поручитель – сестра одного из них, и она же наняла адвоката.
Я вздохнула и закрыла папку.
– Эти двое должны что-то знать. Вот только если не признаются, то мы ничего не сможем сделать.
– Не спеши, это только начало расследования. Улики еще появятся. На земле не существует платья небожителя [59].
– Торопятся они. Если моя догадка верна, то эти ребята что-то задумали, а значит, случится четвертая неприятность. Поскольку больше у нас ничего нет, – пальцем я постучала по папке, – остается только ждать.
Несмотря на просьбу ничего не готовить, Цзюйлань все равно принес мне жареного риса с креветками. Войдя в гостиную с едой, он как раз услышал мое предположение:
– Эти парни пришли не за Цзюйланем, а за мной.
– Почему ты так считаешь?
– Теперь они думают, что избавились от него.
– Назови хотя бы одну причину.
– Не хочу.
Ишэн посмотрел на меня как на сумасшедшую.
– Госпожа Шэнь, ты должна четко понимать, что тебя, в отличие от Цзюйланя, защитит закон. Может, расскажешь, к каким выводам пришла? Вдруг ты нащупала ключ к разгадке.
Друг говорил со мной, но взгляд его был обращен к третьему человеку в комнате.
– Это просто логично. – Я криво улыбнулась. – Все неприятности из-за меня. Объясню вам ход своих мыслей, когда придет время.
– Хорошо, допытываться не буду. Тогда давайте исходить из того, что все происшествия связаны с тобой.
Ишэн поднял голову, допил вино и попросил Цзюйланя:
– Не оставляй ее одну, пока все не проверим. А я домой.
Помахав нам, он направился к выходу.
* * *
Пока я ела свой жареный рис, помощник сидел на другой стороне дивана и листал книгу. Мы оба молчали. Украдкой я посмотрела и обнаружила, что в руках у него «Пророк» Халиля Джебрана [60]. Мой любимый писатель! Мне захотелось прыгать от радости. В этом запутанном мире наконец нашлась хотя бы какая-то связь.
Наевшись, я отставила тарелку в сторону.
– Ты не разбудил меня днем, и теперь мне не удастся заснуть.
Мужчина увлеченно читал книгу и явно не чувствовал себя виноватым.
– Можешь налить себе большой бокал белого вина, – небрежно предложил он.
От потрясения я не могла произнести ни слова и просто уставилась на него. Невозмутимый Цзюйлань, листая страницы, давал взглянуть и мне.
Неосознанно я перевела взгляд на его ноги, но не увидела ничего необычного. Если бы он не сидел сейчас передо мной, уже давно бы забыла об увиденном прошлой ночью. Потому что на самом деле не знаю, как вести себя теперь, и втайне рада, что его превращение происходит только раз в месяц.
Теперь я знаю, что его сдерживало все это время. «После следующего полнолуния, если ты не передумаешь…» Он не договорил тогда, но сказал достаточно, чтобы я уловила его чувства ко мне. Пусть не сразу, однако я поняла, что Цзюйлань осекся не от смущения: объяснять, в чем дело, просто не было смысла. Все то, что мы имеем сейчас, стоило мне немалых усилий, и я не намерена сдаваться.
Начало любых взрослых отношений всегда пронизано сомнениями и неуверенностью, ведь мы давно не верим, что «любовь побеждает все» и «жили они
