своей комнатушки распрощалась, вещи взяла сразу с собой.
Шеф украдкой принёс в наш кабинет во время обеда бутылку шампанского и коробку «Птичьего молока».
– Давай, проводим тебя как положено, Иришка. А то всё на бегу.
Этот мужчина фактически заменил мне отца здесь в Риге, ведь заботился обо мне точно о родной. Мне было жаль покидать эти места и всё же будущее манило. Мечты уже витали там, под жарким солнцем Кубы.
Вечером за нами приехал водитель, об этом побеспокоился шеф. И вот мы стояли на перроне, вещи уже были в купе, звучали последние слова прощания.
– Что ж, не забывай нас, звони, – Яков Иванович по-отечески обнял меня, сунул в руки увесистый бумажный кулёк, – вот тебе, на дорожку, от супруги. Она же с вами со всеми знакома по моим рассказам, – он улыбнулся, от глаз порхнули лучики-морщинки. Обернулся на застывшего Мариса, – пойду я, Ирочка, машину проверю, счастливого пути.
Подошёл Марис:
– До свидания, Ира, не хочу говорить тебе прощай, надеюсь, что мы ещё встретимся, – в его глазах блестела предательская слезинка.
– Я тоже буду в это верить. И спасибо тебе за всё. У меня никогда не было такого друга, как ты.
Марис залез в карман пиджака и протянул мне небольшую, обтянутую бархатом коробочку. В ней лежала тонкая золотая цепочка с кулоном необычайной красоты. Из янтаря был вырезан бутон розы, так искусно, что казалось, подует ветер и лепестки задрожат в его порывах.
– Пусть останется память обо мне, – он вытащил кулон и надел мне его на шею.
Обняла Мариса, прижалась к нему щекой: (1fb11)
– Я никогда тебя не забуду. И если случится беда, ты тоже всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Ещё… Я буду очень сильно скучать.
Раздался гудок, проводница поторапливала пассажиров, все заспешили в вагон.
Войдя в своё купе, выглянула в окно, Марис и вернувшийся Яков Иванович дружно махали мне на прощанье, уплывая вместе с перроном под стук колёс в прошлое.
Москва встретила меня на рижском вокзале, с его уютными зданиями-теремочками и особой атмосферой покоя, несвойственной другим шумным и крикливым железнодорожным станциям.
О своём прибытии я сообщила только маме, каково же было моё удивление, когда на перроне меня встретила вся семья, включая Ярика и маленького Петьку, а также Люба и Юра.
Наконец, приветственные объятия остались позади.
– Иванова, тебя не узнать, настоящая леди, – Юрка смотрел с восхищением, за что получил шутливый тычок в бок от второй половины.
– Дети, – мама взяла бразды правления в свои руки, – едем все к нам. Я уже и стол накрыла. Машина ждёт у выхода, мы с девочками отправимся на ней, мужчины, – обернулась она к папе, – доберётесь сами.
Родители жили в опрятной, уютной двушке в Строгино, сейчас бы их обстановку назвали минимализмом, но мама не хотела здесь, как она сказала «сильно обживаться», только необходимое для жизни.
В зале уже стоял стол с закусками, мы быстро накрошили салатов, поставили горячее в духовку и сели поболтать, пока ждали наших мужчин.
– Ирка, а Юра прав, ты так похорошела. Особенно если вспомнить тебя в больнице. Б-р-р-р, – передёрнула плечами Алла.
– Да, мне жаль, что не смогла приехать, – подхватила разговор Люба, – мы с Юрой очень переживали за тебя.
– Не страшно, – махнула я рукой, – главное, вы все меня поддержали, без вас справиться было бы гораздо сложнее. И к тому же Марис каждый день навещал меня.
– Я его помню, – улыбнулась мама, – твой коллега мне очень понравился.
– Он так на тебя смотрел, – подключилась Алла, – надо было брать его в оборот, давно бы замужем была.
– Так я туда и не тороплюсь. Мне ещё много хочется успеть до того, как сяду с пелёнками дома.
– Вот уж точно, – вздохнула Люба, – бессонные ночи, газики, зубки, постирушки. Поживи ещё для себя.
– Так и «доживётся» до старой девы, не восемнадцать уже, – фыркнула Алла.
– Не спорьте, девочки, – мама положила руку на плечо Аллы, – замуж надо выходить по любви, а не потому, что время поджимает. Тебе с Яриком повезло, а Иришкино счастье ещё впереди. Не надо торопиться.
– Но Алла права, – Люба села напротив меня, – тебя и правда не узнать. Настоящая леди, как будто только что из Парижа.
Да, жизнь в Риге разбаловала меня, там можно было достать хорошие вещи, которых не найти в обычных магазинах маленьких городков. Отличные костюмы, красивые платья, добротная обувь. И профессия обязывала выглядеть хоть и строго, но со вкусом.
– Ой, я же забыла про подарки, – полезла в свой чемодан, где уже давно лежали небольшие презенты для каждого.
Мужчинам и женщинам взяла духи и одеколон, всё же Рига славилась своей парфюмерией.
Для мамы – Climat, с нотками фиалки, ландыша и бергамота – нежные, как и она сама. Алле – «Кармен», как раз для моей порывистой сестры, а для Любы – «Рижскую сирень», скромную, но неимоверно притягательную.
Папе я привезла одеколон «Рига», в пузатом флаконе, Юре «Лаванду», а «Танголиту» Ярику.
– Иришка, они же дорогие, – улыбнулась мама, довольно принюхиваясь к новому аромату.
В дом ввалились мужчины:
– Что тут за восьмое марта? – оценил обстановку Юра.
– Да, где еда? – Папа вошёл с внуком на руках, – наш богатырь проголодался.
Застолье прошло в дружеской беседе, за эти годы новостей накопилось много, так что засиделись допоздна. Когда замерцали первые звёзды, Сорокины уехали к себе, мы же принялись размещаться дружной ватагой в двух комнатах. Алла с Яриком и сыном тоже остановились у родителей.
На следующий день, с утра, отвезла документы в свою новую контору, ознакомилась с местом работы и поехала к Юре. Сорокин уже ждал меня, нетерпеливо поглядывая на часы.
– Иванова, а ты не торопишься.
– Знаешь ведь, что я поехала на работу, тут уж как получилось.
Скоро мы мчали по варшавскому шоссе, а Сорокин показывал мне документы на производственный цех. Я, насколько это было возможно, ознакомилась с ними ещё в Риге. Вроде никаких неприятных сюрпризов нас не ждало, да и интуиция, которой я теперь безропотно доверяла, подсказывала мне, что всё будет превосходно.
– Хорошо, что мы набрали нужную сумму, – Юра довольно потирал руки, – как вам с Аллой это удалось?
– Сбережения, – коротко ответила я.
Алка съездила на дачу за нашим «депозитом», Ярик тоже не остался в стороне, помогла мама. Так что нужную сумму собрали быстро. Теперь главное – пустить деньги впрок, а не на ветер.
Подольск оказался очаровательным городком, тонущим в море зелени. Наш цех стоял недалеко от въезда, в тихом
