и отважный! Представляешь, мне норушата рассказали, что он, даже когда его схватила та глупая сова, не выпустил из лапы узелок с зерном – иначе они не продержались бы до твоего приезда!
Это было сказано с такой гордостью, что Таня разом перестала волноваться за личную жизнь подруги.
«О том, кто безразличен или не нравится, так не говорят! – улыбалась про себя Таня. – Хотя вообще-то Тишинор по-настоящему молодец!»
Татьяна наблюдала одновременно и за совушкой, которая забавно топотала в тазике, и за троицей норушат, которые каким-то образом выбирали сверчков, но, к удивлению Тани, не ловили их, а просто манили, и те послушно прыгали им в лапы.
– Слушаются лучше всего те, которые могут с нами жить, – подсказала Шушана. – Это не просто так – они действительно себя покажут!
Из коридора в кухню ввалился Вран и замер, изумлённо рассматривая два центра приложения сил – сову в тазике и норушат со сверчками.
– И чего у нас в доме только нет! – вздохнул он. – А! Вспомнил! Покоя!
– И где ж тебе покоя-то не хватает, а? – удивилась Таня.
– В ванной! – честно признался Вран. – Там Терентий!
– Терентий? Да он же не любит ванную, – Татьяна пожала плечами.
– Не любит, но, как только я туда пошёл, чтобы принять душ, он начал орать под дверью. Причём на мявлике, ну, по-кошачьи… и самым мерзким тоном! Ладно, я его туда впустил – думаю, может, чего-нибудь умное сделает. Ага, счаззз! Он влез в ванну, затоптал ванну, вылез из ванны, влез в ванну, вылез из… короче, я его там запер и включил воду! Короче, если у него не закончится завод «влез-вылез», мы это услышим, даже несмотря на звукоизоляцию!
– А он при этом «влез-вылез» что-то внятное говорил? – осторожно уточнила Таня.
– А как же! Сказал, что если какой-то незнакомой сове покупают специальную еду, то он будет требовать и ему – специальную.
– Так он же и ест такую – конкретно для кошек! – Татьяна машинально покосилась на миску с кормом.
– Нет, это «фффсёнето»! Ему нужна живая рыба, вот он и полез ванну измерять – какую надо покупать, чтобы она туда влезла! – пояснил Вран, прислушиваясь, – О! Сверзился в воду! О как… Скользит и вопит про рыбу… а, нет, скользит и вопит, что он не рыба! Да кто бы спорил!
Конечно, Таня ничего такого не слышала, куда уж ей с её людским слухом уловить что-то этакое из-за норушной звукоизоляции!
Кстати, её качество она сумела оценить, когда открыла дверь ванной, прибыв спасать котика…
– Уффф, чуть звуковой волной не смыло! – выдохнула она, перехватывая пушистым полотенцем мокрую рыжую тушку. – Терёня, ну как же ты так ухитрился!
Только к вечеру Тане удалось угомонить кота, отговорить его от срочной «мсти» Врану, от идеи завести «много рыбов», от парадоксальной обиды на ни в чём не повинную совушку, мирно спавшую на краю тазика – видимо, ей так было уютнее.
– А этим… им, значит, сверчков можно, да? – последний залп великой котообиды был уже довольно слабым.
– Так сверчки же не еда, а певцы – для уюта. Вот в Китае, например, их так держат – специально бамбуковые клеточки строят – там сидят и поют сверчки.
Почему-то китайские сверчки Терентия угомонили. Возможно потому, что запели отечественные, и это было так умиротворяюще, что уже почти высохший кот великодушно простил почти всех, разумеется, кроме Врана.
Когда Таня отправилась относить ужин Ильдару, её позвал к себе Соколовский, которому было исключительно любопытно узнать в подробностях, откуда всё-таки взялись норуши.
Вопросы Филипп задавал аккуратно, ответы складывал в уме, как разноцветный пазл из разрозненных кусочков.
– Ну, что я вам, Танечка, хочу сказать… – наконец выдал он. – Вы исключительно везучий человек! А с вами и все остальные! Это же надо… Взять и по одной фразе про дерево отыскать норушное семейство, да не просто какое-то, а то, которое очень нуждалось в этом.
– Ну, так случайно получилось, – легко улыбнулась Таня.
– Вот я и говорю – везучая. Вы что, думаете, что случайности ходят просто так? Нет уж, они выбирают себе особых людей! Как мимокрокодилы…
– Второй раз за последнее время слышу про мимокрокодилов, – удивилась Таня.
– Значит, скоро встретите! И хорошо бы, не в поиске, а с хозяином, – просветил её Соколовский. – В поиске они такие нервные…
– Да кто это такие? Я вообще-то думала, что это шутка.
– Нет, конечно! Мимокрокодилы – это такое… гм… короче, они и правда смахивают на крокодилов, только небольших и не очень заметных.
– Мне говорили про сиреневых, – Таня ощущала себя слегка Алисой с фламинго под мышкой.
– По весне и такие бывают. Проще всего их найти около детских площадок, в парках, там, где гуляют собачники, на набережных и около прудов и озёр – там, где сидят рыбаки. Ещё в гаражах – там, где кто-то копается в машине. А ещё у соседских дверей…
– Странный выбор места обитания, – Таня всё никак не могла понять, начальство шутит или нет?
– Не шучу! – вполне серьёзно ответил Соколовский, отреагировав на Танино сомнение. – Мимокрокодилы ловят себе людей, знаете… таких, которые никак не могут пройти мимо, когда кто-то что-то делает, и непременно полезут с советами – как гулять, играть, воспитывать и кормить ребёнка, как обращаться с собакой, как ловить рыбу, ремонтировать машину… Короче, они подстерегают своих будущих «лошадок», ну, носителей, в местах их обитания.
– И что они делают?
– Как что? Или зависают рядом, или возлежат на плечах своего носителя. Тому как-то труднее жить становится – тяжесть хоть и невелика, но имеется, а легче будет, только если пристать к кому-то с непрошенными инструкциями. Это сразу вызывает кучу эмоций у того, к кому полезли – советчики не всегда выбирают тактичные обороты. Сами небось слышали такое…
– Ну да, конечно! Я же с сестрой младшей гуляла, – вздохнула Таня. – Постоянно такое было, причём даже если слушаешь совет и делаешь, как сказали, то всё равно всё-всё неправильно! «Не так держишь», а отпусти, сразу претензия – «зачем держишь, пусть побегает». Потом сходу – «зачем отпустила, сейчас упадёт», а ещё – «небось, ребёнок голодный, хоть бы банан или яблочко дала», и тут же – «ты что суёшь несчастный банан, нельзя на улице ничего давать», или «как ты играешь с маленькой – надо развивать, а не играть», и сходу же – «что ты пристала к ребёнку, совсем помешались на своих развиваниях». Короче, что бы я ни делала, всё не так!
– Воот! Это именно то самое! – с удовлетворением кивнул головой Соколовский. – Носители в этот момент чувствуют себя легче, потому что мимокрокодилы питаются чужими эмоциями и соскальзывают с их плеч, летают вокруг, впитывают в себя атмосферу, наслаждаются ею. Если носителю
