же прервались. Вели долгие разговоры. Алан рассказывал о своей родине. О том, что у него тоже есть свой дворец — он меньше, чем у Ривварда, зато оттуда всего за несколько часов можно добраться до моря. Море! В прошлой жизни мне так и не удалось побывать там ни разу. Максимум — какие-нибудь санатории с лужицами-озерами и лечебными грязями.
— Осенью там случаются сильные штормы, но мне нравится бывать там именно в это время, — говорил Алан, поглаживая мою обнаженную спину. В какой-то момент мы все-таки смогли снять с меня платье. — Мои люди установили там валуны, разрезающие волны. Во время сильного ветра волны врезаются в эти камни и поднимаются, кажется, до самих небес. Иногда я в драконьей форме летаю над морем, прямо сквозь взлетающие волны. Чудесное чувство. Я бы мог и тебя покатать, правда, лучше сделаем это летом, когда море спокойнее.
Он рассказывал, что в его графстве цветущие сады, есть даже финики — эти заморские фрукты как-то привозила мне дочь, вдруг вспомнив, что у нее есть мама. Так мне понравились эти финики, что потом я еще не раз пыталась купить их в местных супермаркетах, но вкус был совершенно не тот. Или это из-за того, что не дочка их привезла?..
Впервые с тех пор, как оказалась в этом мире, я почувствовала грусть по ней. Или даже не по ней — по всем тем, с кем я расставалась или с кем еще предстоит расстаться. Гришка, мой первый муж, рано оставил меня, уйдя в другой мир. Потом дочка укатила с богатым принцем за границу. Лесандр, или Сашка, мой внучок всегда был рядом, но ведь и он когда-нибудь вырастет. И уже не позволит повсюду бегать за ним с моей старушечьей заботой. А что останется? Вернее, с кем останусь я?
— Выходим, — раздается голос и вырывает меня из воспоминаний.
Риввард и Алан встретились утром в зале, где еще недавно мы устраивали праздник. Не говоря друг другу ни слова, они просто кивнули, позавтракали в тишине и пошли прочь. Словно собираются с футбол погонять, а не драться до смерти. Никакой ненависти друг к другу, злобы, похоже, даже ревности нет. Просто двум мужчинам нужно поделить территорию, и вместо спокойного разговора они выбрали бой.
Лесандр не понимает, что происходит. Он пришел на завтрак с опозданием и увидел, как его отец с Аланом просто уходят из зала.
— Что это с ними? — спрашивает он у меня.
— Они ушли вдвоем. Но вернется только кто-то один, — говорю я и обращаюсь к слуге: — Подготовьте мне лошадь.
Хотя бы издалека, но я должна это видеть.
Риввард
Кажется, все во дворце уже знают, что должно произойти сегодня. Нас с Аланом провожают взгляды — сочувствующие, ожидающие. Они не знают, кто из двоих сегодня вернется живым.
Я тоже не знаю, хоть и полон решимости. Тело восстановилось, и когда мы с Аланом молча отъезжаем на лошадях от дворца, я вижу причину: над графством повисли тучи. Ночью не утихал дождь, и вопреки всем законам природы уже сегодня через мокрую землю проклевываются первые зеленые ростки. От них даже болят глаза — я давно не видел своего края цветущим, ярким. Еще несколько дней, и его будет не узнать.
Мы едем к полю, вернее, к равнине, не сговариваясь. Нет смысла устраивать показательные бои во дворце или возле города, люди будут только отвлекать. Велика вероятность задеть кого-нибудь ненароком. Драконий поединок — не шутки, не детские забавы. В идеале уехать бы километров за пятьдесят от любых поселений, но у меня дрожат руки от нетерпения. Чувствую, что и Алан хочет побыстрее разобраться с ситуацией.
Через полчаса езды мы спешиваемся, бьем каждый свою лошадь по крупу, чтобы они отбежали или вообще вернулись во дворец, после чего идем дальше пешком.
— Для меня честь — сражаться именно с тобой, — вдруг произносит Алан. — Мы через многое прошли. Ты спасал мне жизнь десятки раз. Проиграть такому дракону не зазорно, а выиграть — выше всяких ожиданий.
— Взаимно, Ал. Я благодарен тебе за то, что ты вернул меня к жизни. Увы, в ней всё оказалось по-другому. Мне никогда не хотелось быть твоим врагом… да и сейчас не хочется.
Бросаю на него взгляд. Идет рядом, смотря под ноги, словно вообще не хочет видеть, что происходит вокруг, оценивать обстановку, прикидывать траекторию полета. Совсем не похоже на Ала. Он не самый сильный дракон, не самый большой, но на войне его не раз выручали смекалка и умение ориентироваться на местности. Если бы еще не горячая голова, которая заставляла его бросаться в бой без раздумий, ему бы не было цены как боевой единице.
Мы встаем друг напротив друга, смотрим друг другу в глаза. Я не вижу страха у него во взгляде, только решимость. Ради Леотты он действительно готов убить меня… Как и я — его.
— Не будем оттягивать неизбежное, — бросает Алан и начинает обращаться в дракона. Я следую его примеру.
Чешуя, как кристаллы льда, покрывающая мое тело. Лапы зарываются когтями в землю, крылья наизготовку, чтобы в любую секунду поймать порыв ветра и избежать удара — или нанести его первым. Алан стоит напротив. Он обратился чуть раньше, дал мне лишние десять секунд, чтобы я окончательно принял облик.
Рывок. Мы одновременно мчимся друг на друга. Извернуться, поднырнуть под молодого дракона — маневр удается, и я впиваюсь в его шею… почти. Алан, хорошо знающий мои привычки, взмахивает крыльями и приподнимается, мои клыки щелкают в воздухе в полуметре от его шеи.
Разворачивается в воздухе и летит на меня. Встаю на задние лапы, выбрасывая передние вперед — одна бьет Алана по крылу, и тот падает на землю плашмя. Он плюет в меня черным пламенем — глаза на несколько секунд заволакивает дымом и болью. Хитрец! Его любимый прием, чтобы избегать прямых столкновений. Ослепить врага и ударить сзади… Даже не видя его, я легко угадываю движение, разворачиваюсь, мой хвост бьет Алана по морде, оставляя глубокий порез сбоку. По чешуйчатой щеке сползает алая кровь и теряется в черных пластинах.
Мой друг и боевой товарищ! Тебе лучше бы придумать что-то новое, чего я еще не видел, чтобы застать меня врасплох.
Но и Алан прекрасно знает мои приемы. Он оказывается рядом, я выдыхаю на его лапы ледяной огонь — он может буквально приплавить дракона к земле, как льдом. Алан понимает это и взлетает,
