взвизгивает.
— Риввард! — Ее голос вдруг меняется, становится грубее, более… приказным, что ли. — Посмотри на меня!
Я опускаю на жену взгляд. Что это у нее в руках? Сверкнуло сталью, прижатое к шее.
— Убьешь его — и я покончу с собой. Понял?! — кричит Леотта. Слезы застывают в ее глазах и блестят так же, как клинок.
— Не смей, — требую я.
— А я посмею! И ты не успеешь меня остановить. Что ты делаешь, Рив? Алан уже победил и дал тебе уйти. А ты напал на него опять! Он не ожидал этого, это нечестный бой! Хочешь выиграть противника, как трус?
Я не… Я не трус! Никто не смеет так говорить! Я вновь начинаю закипать.
— Что, злишься? — кричит Леотта снизу. — Злись на себя! Так вспылил, что даже о чести забыл? И как ты потом сможешь наслаждаться своей победой? Ты потеряешь с ней все, Риввард. Уважение к себе, честь, славу. И меня!
Ее слова бьют больнее меча, но достигают цели.
Честь, слава… возможно, без этого я как-нибудь смог бы прожить. Тяжело, но возможно. Но что мне делать, если Леотта умрет? Потерять вторую любимую за жизнь — невозможное испытание. Но ведь если пощажу Ала, он заберет ее, увезет… Они будут где-то далеко, счастливы…
Но живы.
Сложно, слишком сложно. Остался ли у меня выбор? Думаю, нет.
С рыком бессилия спрыгиваю с соперника и взмахиваю крыльями. Прочь отсюда! Подальше от этих двоих, взаимно влюбленных. Залижу раны подальше отсюда. Если вообще возможно излечиться от такого.
Пусть будут прокляты эти двое! Прокляты… и счастливы.
Глава 30. Прощальные подарки
Я думала, что всё кончено. И я действительно направила клинок себе под ребра, прямо к сердцу. В тот момент я не думала ни о чем: ни о втором шансе, который дала мне жизнь, ни даже о внуке, которого не имела права оставлять одного. Просто понимала, что погибнет Алан — погибну и я. Рано или поздно.
Не знаю, что сильнее повлияло на Ривварда, мои обвинения в трусости, призыв к совести или угрозы покончить с собой. В любом случае, когда я думала, что все кончено, он улетел прочь, оставив Алана лежать без сил…
Я бросаюсь к нему, чтобы помочь, и Алан, видимо, больше не может поддерживать форму дракона. Он обращается в человека, и вот на земле уже лежит обнаженный, окровавленный мужчина. Я подзываю лошадь и снимаю с нее сумку с припасами — подготовилась заранее, хоть и не знала, кого придется спасать, Ала или Рива.
Набрасываю ткань на Алана. Больше оттого, что мне больно видеть многочисленные раны на нем. Порванные мышцы на руках, словно по ним рубили клинком, кровоточащие раны на груди, пробитая спина… Живого места нет!
— Сейчас, потерпи, милый… Я обработаю раны, — мельтешу я над Аланом, но он невероятным усилием воли поднимает руку и хватает меня за запястье.
— Сядь… рядом, — просит он. — Положи ладонь, вот сюда.
Он направляет мою руку на грудь, туда, где самые опасно близкие к сердцу ранения. Я накрываю их рукой. Чувствую, как пульсирующая кровь бьет прямо мне в ладонь, но со временем поток стихает. Алан лежит с закрытыми глазами, и мне становится страшно. Если кровь не идет — это же плохо, да? Значит, сердце не бьется? Но нет, я чувствую, как вздымается его грудь, чувствую его пульс. Наконец решаюсь убрать руку. Батюшки! Ран больше нет! По крайней мере в том месте, где лежала моя ладонь.
— Любовь исцеляет и дает силы, — слабо комментирует Алан. — Без нее я не смог бы даже минуты продержаться против Ривварда.
— Не говори ерунды. Ты почти его победил, — говорю я и перекладываю ладонь на другие порезы.
— Я победил его. Но пощадил. Потому что дал тебе слово.
— Да… спасибо тебе. Я видела это издалека. Надеялась, что всё кончено, но он…
— Я сглупил, — прерывает меня Алан. — Риввард тщеславен. Он уверен в своей силе, и у него для этого есть поводы. Но он больно мстит тем, кто смеет даже намекнуть на его слабость. Я знал об этом, но… не смог подобрать правильные слова. А вот ты смогла. Удивительная ты, Леотта…
— Не трать силы на похвалу. Попозже составишь мне оду, когда придешь в себя.
От моих прикосновений Алан излечивается, и мне сложно в это поверить. Вот так просто? Идеальный врач — но только для одного человека (вернее, дракона) в мире.
Когда я убеждаюсь, что жизни Алана ничего не угрожает, я наконец падаю ему на грудь и целую.
— Ох… Будешь так настойчива, моя милая, и мы даже не успеем добраться до нашего дворца.
— До нашего? — удивляюсь я.
— Разумеется. Помнишь, как мы договаривались? Если я пощажу Ривварда, ты уедешь со мной. Знаешь, что самое интересное? Девушкам тоже невероятно сложно отказать своим истинным драконам.
И он прав. Едва ли я захочу остаться здесь еще хотя бы на день. Но как же быть с Лесандром?!
* * *
Это был непростой разговор. Возможно, сложнее всех, что когда-либо были в моей этой и прошлой жизнях. И завершился он совсем не так, как я ожидала…
Начать, пожалуй, стоит с того, что Лесандр всё видел. Как и вообще все жители дворца, вышедшие смотреть издалека за легендарным поединком — а все драконьи стычки один на один становятся легендарными. Наблюдали за этим и жители города. Всё графство видело, что Риввард одержал верх и милостиво пощадил его… Про то, что Алан первым одержал верх, почти все дружно забыли, но это не так важно. Лесандр это помнил, и когда я вернулась во дворец, поддерживая Алана под руку, мой внук был мрачнее тучи.
Я отозвала его поговорить в тихое место, и, конечно же, выбор пал на библиотеку.
— Теперь ты уедешь с ним, да? — обиженно с ходу спросил Лесандр. Что я могла ответить? Только правду.
— Да, милый. И я надеюсь, что ты тоже отправишься с нами. Графство Алана находится возле моря. Помнишь, мы всегда мечтали? Что я на пенсии буду греть там ноги, а ты сможешь каждый день ходить купаться… Может, изобретешь средневековый серфинг, или что там еще делают…
— Я не поеду, ба, — резко прервал меня Лесандр. — Мне кажется, я пока не готов отсюда уехать. Знаешь, это как… Как что-то оторвать от своей души. Я еще не сделал это, а мысль уже причиняет боль.
— Драконы привязаны к своей земле, — прошептала я.
— Походу, так и есть. Но и к тебе я
