— О, и ты пришла в себя. Знаешь ли, я вовсе не собирался ударять тебя.
— Знаю, — вымолвила Эбби, стараясь говорить так же спокойно, как Майк. — Бьюсь об заклад, что если вы отпустите нас, то Майк прислушается к вашим идеям, ведь правда, Майк?
— Разумеется. И я…
— Я уже сказал тебе: не опекай меня! — Его рука с пистолетом бешено заметалась, меняя направление: от живота Майка к Эбби и обратно. — Вставай, Эбби. Иди сюда, чтобы я мог присматривать за вами обоими.
Она попыталась подняться, но в голове загудело, и перед глазами все поплыло.
— Вставай! — требовательно повторил Лоуэлл.
Эбби заставила себя сесть, а потом встала на колени, превозмогая головокружение, и медленно поднялась.
И тут она услышала в голове голос: Эбби, беги!
Она посмотрела на Майка. Их взгляды встретились, его лицо было предельно сосредоточенно, кулаки сжаты — он явно готовился атаковать, провести отвлекающий маневр, если Эбби побежит прочь, как он хотел.
Но двигаться быстро Эбби была не в состоянии. Да и Майка не хотела оставлять наедине с этим безумцем…
Она подошла поближе к Майку и улыбнулась ему.
— Отлично, — сказал Лоуэлл. — Ты, конечно, был неуловимой мишенью, сообщил он Майку. — Я наделся, что Филипп выполнит эту работенку за меня. Поэтому все время держал его в курсе твоего местонахождения. Но этот трус может только болтать. — Он вздохнул, покачав головой. — Во всяком случае, я много чего узнал насчет разных, механических устройств, будучи у тебя разнорабочим. Я портил машины и лифты… даже установил в твоей спальне зажигательное устройство, чтобы начать пожар, но ты всегда выходил сухим из воды.
Эбби затаила дыхание, увидев, в какую ярость пришел Майк. С трудом сдерживая гнев, он спросил:
— И какие же ты портил машины?
Лоуэлл издал безумный смешок.
— Конечно же, твою, в тот вечер прошлой зимой, когда у тебя была изысканная вечеринка перед поездкой в театр! Ты тогда поделился своими планами в отношении «Лакомств Арлена», даже не поинтересовался моим мнением, не говоря уже о моих идеях! Правда, я не думал, что так все обернется, и Дикси погибнет. Но когда ее не стало, ты был так подав лен, оставшись совсем один, что я прикинул, вдруг ты покончишь с собой. И тогда твои рестораны достанутся Руфи и мне. Но этого не произошло.
Эбби услышала неровное дыхание Майка.
— У тебя девять жизней, словно у кошки, — жалобно скулил Лоуэлл, на сей раз подталкивая свои очки на переносицу с помощью пальцев свободной руки. — Ты выскальзывал из всех моих ловушек. Я едва не разрыдался, когда ты рассказал в конторе о происшествии с пчелиным укусом. Да знай я это, может, сумел бы избавиться от твоего медицинского набора или подложил бы в эту коробочку что-нибудь другое… И в конце концов я решил действовать напрямик. Ты сам очень помог мне в этом, работая допоздна при отключенных телефонах. Если бы ты и услышал, что я нахожусь наверху, то не смог бы вызвать помощь. Что ж, от выстрела в сердце ты уж никак не выживешь. Я тебя убью и заберу твой бумажник. Конечно, нелегко было тащить тебя, потерявшего сознание, сюда вниз, но дело этого стоило. Когда полиция обнаружит твое тело в гараже, они сочтут, что это было случайное ограбление.
Эбби судорожно вздохнула, Лоуэлл тут же повернулся к ней.
— А тебя, Эбби, я вовсе не собирался втягивать в это. Но то, что ты оказалась здесь, даже к лучшему. Думаю, Майк не попытается выкинуть что-нибудь, поскольку твоя жизнь сейчас тоже под угрозой. А кроме того, — печально продолжал Лоуэлл, — Майк влюблен в тебя без памяти. Он, возможно, позаботился о том, чтобы его рестораны достались тебе, если ты переживешь его…
Эбби отважилась бросить взгляд на Майка. Она никогда не видела его таким разъяренным. Побелевшее лицо, сверкающие, словно молнии в грозу, серые глаза. Но пока он держал себя в руках.
«Что же делать? — думала Эбби. — Если кто-то из нас пошевелится, то сразу же получит пулю. Другому, может быть, и удастся перехватить пистолет, прежде чем Лоуэлл сделает новый выстрел… а может быть, и нет. Ах, если бы я владела искусством самообороны, как та женщина, которую я видела по телевизору! А где же фонарик, который дала мне Ханна… Должно быть, обронила его, когда на меня напали…
И сколько ждать, пока Лоуэлл сделает свой ход?»
Эбби чуть не плакала. Ее особые силы опять подвели, и такое случалось уже не раз…
Неужели ничто в этом веке чудес не сможет спасти их?
И тут она вспомнила «бронко»!
— Знаете, Лоуэлл, — начала Эбби, — скоро сюда прибудет полиция.
Майк метнул в нее предостерегающий взгляд. Он хотел, чтобы Эбби сохраняла спокойствие. Но она, сосредоточившись, пристально посмотрела на него, желая, чтобы он услышал ее мысли. А потом снова повернулась к Лоуэллу.
— Меня привезла сюда Ханна. Я поняла, что произошло что-то, поэтому послала ее вызвать полицию. По-моему, я уже слышу их сирены. А вы разве не слышите?
Майк, должно быть, понял, что она задумала. Его рука медленно поползла к карману и добралась до брелока с ключами. Внезапно из «бронко» раздался оглушительный вой.
Эбби бросилась к Майку, который быстро заслонил ее своим телом. Оба они попытались спрятаться за машину.
А пронзительные звуки сигнала тревоги «бронко» заполнили воздух, усиливаясь в замкнутом пространстве гаража. Когда они с Майком побежали, Эбби рискнула оглянуться. Разъяренный Лоуэлл смотрел им вслед, подняв пистолет и прицеливаясь. Где-то в отдалении уже звучали другие сирены.
— Будь ты проклят! — заорал Лоуэлл.
А потом он выстрелил.
Эбби почувствовала такую боль, от которой захотелось закричать во весь голос. Казалось, кожа в верхней части ее тела запылала, а внутри все затрепетало.
Она сосредоточила внимание на дыхании. Слезы наполнили ее глаза. Эбби пыталась определить источник этой огненной пытки — плечо? грудь? сердце?..
«Рана не должна быть серьезной. Майк будет жить…» — думала Эбби, разделяя каждую капельку его боли.
Она прислонилась к одной из множества колонн, поддерживавших низкий потолок гаража. Эбби не узнавала никого из этих парамедиков. Нет-нет, никто из них не приезжал в дом Майка во время пожара. Но мужчины и женщины, которые склонились над Майком, казалось, выглядели не менее знающими свое дело.
Майк лежал на полу гаража, окровавленный, окруженный незнакомыми людьми, и его мучительная боль охватывала и Эбби. По крайней мере, она знала, что он жив… пока.
— Пойдем, дорогая. — Ханна, с лицом, побелевшим как мел, встала рядом с ней. Когда она взяла Эбби за руку, се ладонь тряслась. — Давай-ка присядем. Мы мешаем.
