дракона – конец всем, кто окажется поблизости.
«Кто из нас человечек, не умеющий совладать со страстями, а кто – мудрый дракон?»
«Тебе не понять! Для вас “пока смерть не разлучит нас” – это лет десять до следующего мора!»
Он медленно открыл глаза, коснулся руки матери, успокаивая.
– Я в своем уме. Но если вы хотите, чтобы я и дальше оставался в своем уме, немедленно скажите, что с Мелани?
– Я запрещаю… – начал было целитель.
– Тогда я не смогу удержать дракона. Эрвин беспокоится…
Плохо, очень плохо, он почти проговорился. Да, целитель верен ему, а о матери и говорить нечего, но, как ни крути, император не уследил за словами.
– Попробуйте объяснить дракону, почему ему нельзя знать что бы то ни было, – холодно проговорил Робин. – Если останетесь живы, в этой комнате довольно тесно. Надеюсь, я успею предупредить вас прежде, чем потеряю над ним контроль.
Маму – точно успеет, она четверть века прожила с императором-драконом. Но что творится, в конце концов? Что с Мелани?!
«Я ее не слышу!»
Императрица на миг отвела взгляд, потом с явным усилием посмотрела ему в лицо.
– Я не хочу в это верить, но все выглядит так, будто именно твоя избранница призвала тварей. Потом подняла мертвых и под шумок улизнула.
Несколько ударов сердца Робин мог только ошалело таращиться на мать, хватая ртом воздух.
– Что за бред?!
Она едва заметно вздохнула – он заметил это только потому, что знал ее с самого рождения. Мама тоже тревожилась, расстраивалась и ничего не понимала, хоть и держалась достойно, как и подобает вдовствующей императрице.
– Я собиралась присмотреть за баронессой, как ты и просил, но она отказалась идти в убежище, заявив, что хочет помочь целителю.
Что ж, от Мелани можно было ожидать чего-то подобного.
– Справедливости ради, она действительно была очень толковой и расторопной помощницей, – добавил господин Лантер.
– Я оставила с ней двух самых надежных фрейлин, – продолжала императрица. – Но потом… Господин Лантер расскажет лучше, он видел все своими глазами.
– Я велел баронессе отдохнуть, пока появилась возможность. Она вышла в коридор, а через полминуты поднялись все, кого целители не смогли спасти. Когда мы все-таки с ними разделались, Мелани и след простыл. В коридоре нашли баронессу Рейнер с разбитой головой. Мы не смогли определить, случилось ли это от падения, или сперва ее ударили по затылку. Еще мы нашли мешочки со следами мертвого пепла и пыли ходячих немертвых.
Робин откинул покрывало, опуская ноги на пол. Бред. Может, его слишком здорово приложили твари и это действительно бред?
– Мою одежду. Гримани и Мейера ко мне. Немедленно.
– Этим делом уже занимаются, – вмешалась мать. – Тебе сообщат о результатах.
– Мою одежду. Гримани. И Мейера, – процедил он, из последних сил сдерживаясь, чтобы не шарахнуть в ближайшую стену магией. И чем-нибудь посильнее, чем бытовое заклинание, которым в него ненароком запустила графиня. Он любил мать и ценил ее советы, но мало у какого родителя получается вовремя понять, когда дети вырастают.
– Я запрещаю вам вставать, – опомнился Лантер. – И запрещаю беспокоить господина Гримани.
– Кажется, вы забыли, кто здесь император.
– Да хоть сам Всевышний! Вы мой пациент, и я несу за вас…
– Значит, сейчас вы меня осмотрите и убедитесь в том, что я больше не нуждаюсь в вашей опеке.
Император не повышал голос и изо всех сил старался, чтобы ярость не прорвалась ни в тоне слов, ни в выражении лица, но целитель побелел.
– Как прикажете, ваше величество.
– Робин… Ваше величество, вы уверены, что должны действовать сами? – осторожно произнесла мать.
– Я уверен, что баронесса Асторга не могла призвать тварей и поднять мертвых.
Могла ли она сбежать, поняв, кто он на самом деле? Нет, ее чувства были кристально ясны. Сперва оторопела, не веря себе, потом возмутилась: в самом деле, мало кто любит ложь, а его недоговорки, хоть и не были прямым обманом, очень на него походили. А потом остались только любовь и тревога за него.
«Только вернись, и я сама тебе голову оторву». – Робин не мог слышать ее мысли так же явно, как чувства, но эту услышал, и своеобразное напутствие обрадовало его.
Нет, Мелани похитили, это ясно как день. Но кто и зачем? И где она сейчас? Император бы положился на чутье Эрвина, дракон найдет свою истинную хоть на другом краю всех обитаемых миров. Но…
«Я ее не слышу!»
Самое очевидное объяснение – слышать уже некого. Но в это нельзя верить. Он не сможет найти Мелани, если не совладает с драконом, готовым выместить горе и гнев на любом, кто не успеет увернуться.
Император поморщился, когда тела коснулись заклинания.
– Гримани допросил баронессу Рейнер? – спросил он целителя. – И почему до сих пор за ним не послали?
– Господин Гримани сильно пострадал в битве.
Только этого не хватало! Мейер хорош в своем деле, но он – охранник, а не сыщик.
– …его жизнь вне опасности, но, будучи без сознания, он ничем вам не поможет.
– Что говорит сама баронесса? Как она разбила голову?
Робин забрал у вошедшего слуги одежду и жестом отослал его.
– Ничего. Мы залечили перелом черепа и ушиб мозга, но она ничего не помнит. Так бывает после травмы головы…
– Или после ментальной магии, – заметил император.
Целитель снова переменился в лице.
– Эта очевидная мысль не пришла вам в голову? – усмехнулся император. – Кто-то призвал тварей. Кто-то пронес во дворец мертвый пепел и пыль ходячих. Если во дворце разгуливал некромант – и я спущу с Гримани и Мейера шкуру за то, что его упустили, – он вполне мог подчинить сознание баронессы.
– Мы не можем это проверить, – покачал головой Лантер. – Ментальное воздействие не оставляет следов.
«Я могу это проверить, – рыкнул Эрвин. – Потом, когда найдем Мелани».
– Баронессы Рейнер или баронессы Асторга? – задумчиво произнесла императрица. – Люди могли заметить, что тебя заинтересовала эта девушка. И попытаться подобраться к тебе через нее.
– В это я готов поверить, – сказал целитель. – Подчинять баронессу Рейнер было вовсе незачем.
– А зачем она вместо убежища оказалась у лазарета? Кому предназначался мертвый пепел? Зачем понадобилась пыль ходячих – понятно, чтобы отвлечь вас от баронессы Асторга. А мертвый пепел – чтобы она не смогла сопротивляться.
«Но тогда я бы ее слышал! А я не слышу!» – снова взвыл Эрвин.
Робин тряхнул головой. Эти перепады от надежды к отчаянию кого угодно с ума сведут.
– Господин, Лантер, оставьте нас, – велела императрица.
Робин знал этот тон. Что ж, пусть выскажется. В любом случае он все решил.
– Тебе не следует искать девушку самому, – сказала императрица. – Если ее действительно похитили, то
