зданием, настоящим шедевром зодчества. Мой взгляд скользнул по расписным балкам потолка, по высоким колоннам, и уперся прямо в моего младшего брата Вэнь Дина, который стоял на возвышении в компании незнакомого седоволосого мужчины. Похолодев, я дернулась к выходу, но тут дверь захлопнулась за последними из вошедших девушек, а один из преподавателей встал прямо перед ней.
– Девушки, выстройтесь в круг! – выкрикнул тот же преподаватель в синем, что делал объявление в столовой. – Не нужно беспокойства, этот господин ищет свою сбежавшую невесту. Надолго мы вас не задержим.
Мое сердце припадочно застучало, руки похолодели от ужаса, а взгляд заметался по комнате. Окна, двери… все закрыто… и что мне теперь делать?
Мой «жених», оказалось, не был совсем древним стариком – скорее, ему было лет сорок-пятьдесят. Хотя его лицо уже успели прорезать несколько резких морщин, полностью седая шевелюра выглядела несколько неуместно – все же песок из него еще не сыпался. Однако весть о том, что он не такой уж дряхлый, не заставила меня облегченно вздохнуть – наоборот, я в полнейшем ужасе скорчилась за спинами других девушек. За последние недели я практически успела успокоиться и почувствовать себя в безопасности, и поэтому появление «жениха» в школе стало для меня настоящим шоком.
Хорошо, что он с Вэнь Дином, а не с дядей. Тот меня не выдаст… Хотя о чем это я, у него все вечно на лице написано… Моему двоюродному брату еще сравнительно мало лет, и он пока не научился виртуозно притворяться. Но все же… я медленно распрямилась. Просто буду стоять, как все, и скромно сверлить глазами пол. Надеюсь, брат сумеет удержать на лице равнодушное выражение, а сам мужчина не видел меня вблизи. Да и издалека тоже… Как он вообще решил взять меня в жены, ни разу не взглянув на меня? Может, дядя показал ему портрет? Или он украдкой посмотрел на меня из окна дядиного кабинета, когда я была в саду?
Меж тем Вэнь Дин и «жених» двинулись вдоль стройных рядов девушек, при этом брат старательно пучил глаза, делая вид, что ищет меня, а мужчина рядом с ним окидывал девушек цепким взглядом и тут же шел дальше, словно точно знал, кого ищет. У меня затряслись руки, а перед глазами потемнело от страха. Так, нужно вести себя спокойно, как все… Я просто такая же ученица… Самая обычная и незаметная…Меня тут вообще нет, вместо меня пустое место…
– Меня тут нет, меня тут нет, меня тут нет, – безотчетно и беззвучно прошептала я несколько раз, и тут они приблизились ко мне.
Уставившись в пол, я почувствовала, как сердце того и гляди выпрыгнет из груди, а потом, не выдержав, все же подняла взгляд. Мой брат смотрел до того безучастно, равнодушно переводя глаза с девушки справа от меня на девушку слева, что я невольно восхитилась: вот это притворство! Словно я и вправду стала пустым местом. А вот «жених»… Он смотрел прямо на меня, и я замерла, как кролик, под взглядом его темных недружелюбных глаз. Осмотрев мое лицо и скользнув взглядом по форменному платью пика Линшань, он, однако, отвернулся и перешел к следующей девушке. Я медленно выдохнула и попыталась поймать взгляд проходящего мимо брата, но он все играл свою роль и даже не улыбнулся мне. «Ну и молодец, так лучше», – подумала я, однако, ощутив легкий укол разочарования.
Голова у меня кружилась от переживаний, и я едва достояла до конца осмотра, в конце которого преподаватель в синем объявил, что все свободны. Не решаясь бежать к выходу, я на деревянных ногах побрела из павильона. Мне все казалось, что сейчас «жених» издевательски захохочет и, схватив меня за руку, поволочет прочь отсюда, поэтому я не могла свободно вздохнуть, пока мои ноги не ступили на мост, разделяющий пик Чжэндао и пик Линшань. И тут, словно очнувшись, я поняла, что должна немедленно, прямо сейчас рассказать обо всем наставнику, и понеслась вперед.
Стук досок под ногами сменился глухим шорохом сухих сосновых иголок. Было уже темно, луна лишь слабо освещала путь, а преграда, в которую я вписалась на полном ходу, глухо зашипела и выругалась.
– Су Ли? – проговорила преграда голосом шисюна и придержала меня за плечи. Я, сморгнув слезы, все набегающие на глаза, наконец-то разглядела его фигуру. Он был не в светлом форменном ханьфу, а в черном, и совершенно сливался с окружающим мраком, лишь волосы белели.
Его серебристая шевелюра напомнила мне о жениховых сединах, и я панически дернулась.
– Пусти меня, мне нужно срочно найти наставника, – срывающимся голосом выдавила я.
– Что случилось? – Шоу Юэ, однако, лишь крепче сжал руки на моих плечах. Выражение удивления на его лице, слабо освещенном луной, сменилось беспокойством. – Су Ли, расскажи, что с тобой?
Безрезультатно дернувшись еще раз, я вдруг ощутила, как мои ноги подломились. Шоу Юэ подхватил меня и прижал к себе, не дав упасть, а я, судорожно цепляясь за него, внезапно разрыдалась и рассказала ему все: про свой побег из дома, про престарелого седого жениха и про то, что он приехал в школу искать меня.
– Ну и дела, – растерянно произнес он мне в макушку и сжал меня чуть крепче. Его грудь шевельнулась от движения, и я внезапно поняла, что стою, прижавшись к нему, и орошаю слезами его грудь, в то время как он вовсю обнимает меня, и неловко отстранилась. Шисюн нехотя разжал руки, и моей спине тут же стало холодно.
– Су Ли, – внезапно его лицо просветлело, и он схватил меня за руки, – Давай просто поженимся в ближайшем храме! Это же идеальный выход! Если ты будешь уже замужем, никакой жених не сможет тебя забрать. Моего влияния хватит на то, чтобы он уехал ни с чем, – он произнес это спокойно, без малейшего самодовольства, и я поняла, что это правда. Логично, он же будущий правитель клана лисиц.
На секунду, всего на одну секунду я действительно задумалась о его предложении. Знакомый и, если смотреть объективно, весьма привлекательный шисюн конечно гораздо лучше, чем малознакомый неприятный практически старик… Но тут в памяти всплыло лицо наставника, и я покачала головой. Нет, мне хотелось бы остаться свободной, на случай, если… Но сейчас я не буду додумывать эту мысль.
– Если мы поженимся, то я стану первой женой, и твоя невеста слопает меня без соевого соуса, – напомнила я шисюну, и его лицо тут же из наполненного надеждой стало унылым – так резко, что я
