Оба низших демона были желтокожими, с острыми чертами лица, узкими черными глазами и черными же волосами — гладкими, глянцевыми и на вид очень жесткими, что торчали небрежным ежиком. Из волос выглядывали острые уши с серебряными колечками и небольшие рожки. Телосложение у даранхов оказалось не столь мощное, как у их хозяев анайхов. Наоборот, низшие демоны выглядели более гибкими, тонкими. Если анайхи казались львами и тиграми, то дарахи были похожи на змей.
Их одежду составляли просторные шаровары, из которых торчал длинный хвост с кисточкой на конце, мягкие сапожки с загнутыми носами, широкий кушак на талии и короткая безрукавка. Кроме колечек в ушах — никаких украшений. Зато, у каждого на предплечье был выбит какой-то знак.
— Это знак принадлежности к Дому, — заметил Йеванн.
Дея поняла, что слишком пристально разглядывает слуг. У них даже хвосты стали нервно подрагивать.
— И какому же они дому принадлежат?
— Дому Танарес.
Она облегченно выдохнула. Даже не заметила, что ждала ответ, затаив дыхание.
— Так о чем ты хотел поговорить? — спросила, когда первый голод был утолен.
Йеванн молчал, уткнувшись остекленевшим взглядом в пустой бокал. Казалось, он так глубоко ушел в свои размышления, что не услышал ее.
Пару минут Дея кусала губы. Потом взяла вилку, подняла над полом и, не отрывая глаз от супруга, разжала ладонь.
Серебряная вилка забренчала по мраморному полу.
Йеванн вздрогнул, словно просыпаясь, вскинул голову, глянул на девушку так, точно видел впервые.
— Дея? — в его глазах на секунду отразилась растерянность, но он тут же взял себя в руки. — Ты что-то хотела?
— Нет, это ты хотел со мной поговорить.
Он нахмурился, силясь вспомнить. Сжал двумя пальцами переносицу.
— Хотел… Ты права…
Отставив пустой бокал, Йеванн поднялся. Дея смотрела, как он идет к дверям и закрывает на ключ. Потом подходит к окну и проверяет зажимы. И все это молча.
От его мрачного вида Дею пробрал мороз. Ёкнуло сердце, сжался желудок. К горлу подкатила нежданная тошнота, а рот наполнился горечью.
— Йеванн… что происходит? Ты пугаешь меня…
— Прости. Я должен убедиться, что ты не сможешь сбежать, когда услышишь то, что я скажу.
Он произнес это почти без эмоций, а Дею захлестнула мгновенная паника. Муж приближался к ней, тяжело ступая. И с каждым его шагом она сильнее вдавливалась в кресло. Еще не зная, чего ожидать, но уже понимая, что есть вещи, которые знать не стоит.
Он остановился, не дойдя двух шагов. С минуту смотрел ей в глаза, и за холодной ледяной радужкой его глаз не мелькнуло ни единой эмоции.
А потом опустился на колени.
Дея нервно сжала ладони. Они были мокрыми от холодного пота.
— Йен…
— Дея… помнишь, я как-то сказал, что после возвращения из-за Грани моя жизнь превратилась в кошмар?
— Д-да… это из-за того, что мы связаны. Но ведь теперь все хорошо? Мы… Мы же…
«…любим друг друга», — едва не слетело с губ.
Она вовремя прикусила язык, и несказанные слова прозвучали эхом в сознании.
Он усмехнулся. Так, словно понял, о чем она думает.
— Ты должна знать кое-что.
Замолчав, Йеванн протянул ей кинжал. Настоящий темно-эльфийский седжак, такой же, как она видела в руках Рейвена. С одним лишь отличием — у этого лезвие было темнее и уже, и оплетка истертая.
— Возьми.
— Зачем?
— Просто возьми. Если захочешь меня ударить — ударь.
Ее глаза расширились.
— Но я не хочу тебя бить!
Дея сжала кулак, сопротивляясь, но Йеванну удалось разжать ее пальцы. Он всунул рукоять ей в ладонь и накрыл своей рукой.
— Захочешь! — отчеканил чужим, грубым голосом.
Губы девушки затряслись, по щекам побежала теплая влага.
— Йен… ты сумасшедший! Мне страшно…
— Мне тоже.
На секунду повисло молчание. Зловещее. Почти осязаемое. Легло на плечи гранитной плитой. Йеванн сгорбился под тяжестью слов, что душили его изнутри. Дея сжалась. Она смотрела на мужа и не узнавала его. Только чувствовала, как в нем зреет что-то опасное, темное. Что-то, о чем ей не следует знать.
Не выдержав его взгляд, она закрыла глаза и зажмурилась.
В тишине прозвучали слова. Холодные, беспощадные. Сказанные сухим, безжизненным тоном:
— Я был тем дознавателем, что арестовал твоих родителей. И тем, кто отправил твоего брата в Гандервилль. За это император пожаловал мне герцогство и седьмую офицерскую степень…
Глава 33.
Последнее слово растаяло в воздухе.
Дея сидела, оцепенев. Ей казалось, что она спит и видит кошмарный сон. Такой, в котором пытаешься убежать от чудовища, но не можешь сдвинуться с места.
Она сделала вдох и вдруг поняла, что не властна над собственным телом. Руки и ноги утратили чувствительность, а перед глазами появился туман. С каждым ударом сердца, с каждым рваным вдохом этот туман становился все гуще и все темнее. Пока не закрыл все вокруг.
Исчезла комната. Исчез весь мир. Не стало ни звуков, ни запахов. Только бледное напряженное лицо Йеванна осталось перед глазами. И алые искры в глубине его вытянутых зрачков.
Прежде они у него были круглые — человеческие. Теперь из глубин его глаз на нее смотрел демон. И этот демон чего-то ждал…
А кинжал в руке жег раскаленным железом.
Медленно, почти не соображая, что происходит, Дея перевела взгляд на лезвие. В отполированной стали отразилось ее лицо. Его сменила картинка из прошлого: центр Тарузы, особняк Вейлиссов, двор. Мать и отец в кандалах, Рейвен, вооруженные тайхи. И дознаватель — Черная Смерть.
Вот он взмахивает рукой в черной перчатке — и Рейвен отлетает прочь, снесенный мощным ударом магии.
Вот отец падает под натиском тайхов. Мать кричит, ее крик заглушают звуки борьбы. Дознаватель подходит к ней, поднимает с колен. Его лицо скрыто маской, только в прорезях светятся бездушные ледяные глаза.
Мать плюет в эту маску. Дознаватель бьет ее по щеке…
— Ударь меня, чтобы тебе стало легче, — сквозь шум в голове прорвался глухой голос Йеванна.
Легче? Нет, ей легче не станет, даже если она ударит его сотню, нет, тысячу раз! Это не вернет ей родных, не исправит содеянного. И уж точно не изменит прошлое.
Но Йеванну нужен этот удар. Хотя бы один. Чтобы заглушить голос совести, выедающий его изнутри. Нужен ему, как награда за покаяние.
Но разве он заслужил эту награду?
Дея почувствовала, как ее пальцы сами собой крепче сжимают рукоять седжака.
— Давай, — маг опустил голову и подставил ей шею.
Ту самую, что она обнимала этой ночью.
Его волосы рассыпались, закрывая лицо.
Дрожь напряжения пробежала по руке девушки от самых пальцев к плечу. Мышцы сжал болезненный спазм.
Всего лишь одно движение, один взмах — и эльфийская сталь войдет в эту шею. Разве это не то, чего она хочет? Причинить ему боль, отомстить, сделать так, чтобы он мучился. Заставить его прочувствовать все, что пришлось почувствовать ей…
Но разве месть принесет ей покой?
— Ну же! — Это была не просьба. В голосе Йеванна вдруг зазвучала сталь. — Сделай это!
— Не могу, — выдохнула она одними губами. — Не хочу…
— Ты должна, Дея! — он схватил ее руки. Они показались ему ледяными. — Должна! Дай волю гневу, накажи меня, ведь ты этого хочешь!
— Ты… не знаешь, чего я хочу…
Каждое слово давалось с трудом. Дея поняла, что задыхается, но не от гнева и жажды мести, как думал Йеванн. О нет, она задыхалась от горечи, от боли и бессилия. От понимания, что прошлое нельзя изменить. И от того, что теперь ей придется до конца своих дней жить с этим знанием.
Но что она?
Взгляд уперся в затылок супруга.
Он живет с этим уже столько лет…
Вот почему при первой их встрече в Рузанне он сказал, что лучше бы она дала ему умереть.
Ведь лучше смерть и покой, чем жизнь с осознанием того, что ты виновен в смерти родных своей суженой.
Да, не он их убил. Но он привел их к гибели. Он стал тем, кто разрушил ее семью. Слепым и бездушным исполнителем чужой воли. Карающей дланью.
