Нилла подняла голову, убрала волосы с глаз и смотрела на лозы на берегу за водой. Расстояние между ними не давало видеть лицо женщины, Нилла не могла понять выражение ее лица. Но она ощущала ее понимающую и торжествующую улыбку.
— Не сегодня, старуха! — прорычала Нилла.
Она склонилась над магом, осторожно повернула его на бок, потянулась под его тяжелое тело. Она искала в воде и крови, пока ее пальцы не нашли то, что ей было нужно — книгу в кожаном переплете.
С радостным воплем Нилла вытащила красную книгу из-под Сорана, но крик тут же оборвался. Книгу пропитала кровь, она обмякла в ее руке. Она развалится, если ее открыть? Написанные слова растворятся в воде?
— Нет, нет, нет, — Нилла встала с колен слишком быстро, лодка покачнулась от ее веса. Она села на скамью, опустила книгу на колени. Ее тонкая юбка была сухой местами, и Нилла вытерла этим обложку. Книга промокла полностью? Было слишком поздно. Нилла была готова молиться, открывая книгу.
Энергия ударила по ее лицу. Крича, она чуть не упала со скамьи снова. Только инстинкт заставил ее сжать книгу крепче, а не выбросить ее подальше. Вспышки цветов, которые она не могла назвать, наполнили ее голову.
Это была магия. Истинная магия. Другие заклинания, которые она видела или делала, были ничем, по сравнению с этим. Это заклинание было таким, словно Сильвери разбил врата в квинсатру и выпустил магию бурей.
Но она ощущала порядок на страницах и в написанных линиях. Где был порядок, там мог быть контроль.
Нилла посмотрела за вспышками на физическую реальность под огромной магической, на пульсирующие ярко слова на промокшем и волнистом пергаменте. Магия была не такой дикой, как Нилла сначала подумала. Тут были причина, ритм и рифма.
Она старательно отделяла мокрые страницы друг от друга, осторожно листала. Ее разум растянулся до боли, пока она воспринимала масштаб того, что видели ее широко раскрытые глаза. Слова были написаны на старом аранелийском, но это было не важно. Она понимала их, и это было вне ее знаний.
Она перевернула еще страницу, добралась до места, где заклинание остановилось — где Соран рухнул. Магия была не закончена, но еще не расплелась.
Она могла попробовать завершить это? Ее чуть не тошнило от своей неопытности. Она занималась магией около недели, играла на краю огромной пропасти силы. Кем она себя возомнила, решив, что справится с таким заклинанием? Это была работа мастера, настоящего мага-гения. Работа Сорана.
Но Соран был без сознания. Умирал. Истекал кровью на дне лодки.
«Пусть умирает».
Слова шептали в ее голове, тихие и опасные. Дева Шипов? Или ее сознание?
«Пусть умрет. Закрой книгу и забери. Ты для этого сюда пришла. Забери ее и вернись в Вимборн. Отдай ее Гаспару. Спаси отца. Ты должна. Должна. Должна…».
— Нет! — закричала Нилла, качая головой, скаля зубы. Она согнулась над страницей, над не законченным заклинанием, дала сиянию квинсатры наполнить ее глаза и разум, и все лилось в нее.
Она читала заклинание Розовой книги.
Как только слова обрели форму в ее голове, она поняла ошибку. Она не была готова к этому. Как она могла? Как мог хоть кто-то? Тьма сомкнулась, но не тьма Ноксора, а тьма души. Давление знаний о зле, которое пряталось в ее сердце и в сердце человека, написавшего это заклинание. Сначала это было слишком, она чуть не разорвалась надвое.
А потом увидела блеск, словно в конце узкого туннеля. Завершение сковывающего заклинания.
Она побежала. Она не знала, как бежать в месте, где у нее не было тела, но она как-то бежала, быстрее и быстрее. Туннель был длиннее, чем она думала. Стены были покрыты чем-то извивающимся, что она чувствовала, но не видела, это наполняло тьму в ее разуме.
«Тебе нет тут места, — прошептала Дева Шипов. — Это место не для тебя».
Невидимые шипы ударили по бокам, резали ее ноги, руки, лицо. Но, хоть они пытались схватить и удержать ее, они были недостаточно быстрыми. Она не давала страху отвлечь ее. Была боль, но Нилла могла потерпеть. Ее цель сияла впереди, в дальнем конце туннеля, и она бежала, бежала, бежала.
Дева Шипов взревела, жуткий грохот бил по чувствам Ниллы. Туннель за ней рушился, ярость носрайта разбивала его. Большие куски камня падали по сторонам, крыша обваливалась.
Ужас вспыхнул, и в нем было осознание. Нилла знала, что делать. Все было так, как ее учила мама годы назад.
«Посмотри на пропасть. Прими опасность, реальность падения. Камни ждут, чтобы поймать тебя и раздробить твои кости. Прими это и запри, не смотри снова».
Нилла ускорилась, почти летела во тьме. Туннель вдруг перестал быть туннелем, он стал бесформенным пространством, полным света, странных красок и облаков — она видела лишь раз это пространство в отражении в темном зеркале.
Квинсатра.
Это было почти слишком. Ее разум боролся, она знала, что он не выдержит.
Но она знала, зачем была тут: конец заклинания, отчасти в физическом мире, но навеки закрепленный в этом, извивался, как лента света, висящая перед ней.
Нилла обеими руками поймала нить. Чистая магия полилась по ней, и ее тело дернулось на скамье в лодке, чуть не выронило книгу заклинаний. Слезы боли лились из ее глаз, капали на страницы на ее коленях, но испарялись раньше, чем ударялись.
Она обвила горящей нитью пальцы и запястья, зная, какой облик ей нужно было придать. Заклинание ведь уже было написано — яркое сочинение поразительного ума. Ей нужно было следовать тропе, созданное Сораном.
Она с криком повернулась и увидела массу ветвей Девы Шипов, несущейся к Нилле. Носрайт был больше, чем она могла воспринять. Сотни рук тянулись, тысячи шипов целились в ее сердце.
Нилла бросила нить — тонкую и изящную — сжимая один конец, намотанный на ее запястье. Нить мерцала на фоне жуткой тьмы носрайта, устремилась к женской фигуре во мраке, обвила горло Девы Шипов.
Нилла потянула, затягивая петлю туго.
* * *
Она вскрикнула от боли, выпрямилась на скамье. Пальцы с побелевшими костяшками сжимали Розовую книгу на коленях, последние слова заклинания горели перед ее глазами, а потом угасли, став просто чернилами на странице.
Все закончилось?
Должно было.
Нилла захлопнула книгу, прижала ее к животу, склонилась над ней, уверенная, что ее стошнит. Ее голова кружилась, кости дрожали так, что она почти слышала, как они гремели. На ее теле были порезы, она видела их на ногах, но вряд ли они были глубокими. Они не были опасными. Если она не будет осторожна, будет в шрамах, как маг!
Она вскинула голову, посмотрела на Сорана. Может, это было из-за заклинания, или магия розовой женщины в ее глазах угасала, но мир казался намного темнее, чем перед тем, как она открыла книгу. Она видела лишь силуэт мага на дне лодки.
А Дева Шипов?
Нилла посмотрела на берег Ноксора, искала признаки носрайта. Но берег пропал. Тьма была такой густой, что она видела всего на пару футов вокруг лодки.
Как далеко в море они уплыли? И как долго она читала? Соран проводил над этим заклинанием целую ночь. Для нее тоже прошли часы?
Нилла поежилась, не могла унять дрожь, даже когда заставляла тело расслабиться, опустила книгу на колени и посмотрела на нее. Часть переплета была порвана, и книга казалась обгоревшей по краям.
— Это плохо, — прошептала она.
Она не хотела держать ее дольше, сунула книгу под руку Сорана, не найдя места безопаснее. Она снова проверила пульс мага, убедилась, что он был еще жив, и пульс показался ей немного сильнее, чем раньше. Она с надеждой толкнула его в плечо и сказала:
— Соран? — несколько раз у его уха.
Он не ответил.
Издав почти всхлип, Нилла села на скамью. Она уже не ощущала холод, но все еще сильно дрожала. Укутав голые плечи мантией мага, она сжалась в грубой ткани. Пахло им — пергамент, чернила, пыль и всегда море, дикое, непознанное, как он сам. Она вдыхала запах, это успокаивало, хотя тьма сгущалась.
Ей стоило пытаться грести? Но куда? На небе не было звезд, вдали не было маяка света. Все было ужасно неподвижным, из звуков было только ее шумное дыхание и плеск воды об лодку. Она могла быть на мили в открытом море.
