— Она скоро вернется, — произнесла Виолетта. — Что ты тогда будешь делать?
Я бросила взгляд на острую верхушку гробницы, где недавно восседала Афина, и призналась:
— Понятия не имею.
— А ты ее убей!
— Я? Убить богиню?
Пожалуй, Виолетта права.
Девочка пожала плечами и встала, стряхивая с платья и волос сухую траву, камешки и прочий мусор. Затем она поправила на макушке маску, но оставила личико открытым. Музыка звучала все громче, но участники шествия Марди-Гра оставались неразличимы в тумане. Я тоже поднялась, взмахнув неубранными волосами и невольно сотрясаясь всем телом. Теперь-то я знала, кто я и что со мной вскоре случится… В голове промелькнула мысль: сколько моих предшественниц все же предпочли жизнь смерти, смогли примириться с превращением и дальше существовать в образе чудовища? А скольких из них прикончил клинок ловца τέρας? В конечном итоге, участь у нас у всех одна. Почему же Афина пощадила именно меня?
Выбора у меня, кажется, нет — надо уйти с ней. Или сбежать куда-нибудь. Но куда ты денешься? И как ты намерена уживаться с этой мерзостью внутри тебя? Проклятие Афины пострашнее, чем сама смерть.
— Она пришла! — подтолкнула меня Виолетта.
Я быстро обернулась. Афина сидела поодаль на толстом дубовом суку. Она тут же спрыгнула на землю и неторопливо направилась ко мне.
— Ты решилась, горгона?
Эта тварь, даром что богиня, была причиной стольких смертей и страданий в моем роду, за целые столетия загубила тысячи женщин, и в этот самый момент я поняла, что ни за что не покорюсь ей. Лучше умереть, как все прочие. Но все же мне хотелось как-нибудь отомстить ей.
— Да пошла ты, Афина!
Виолетта схватила меня за руку и крепко стиснула в своей. Надо было бы оттолкнуть девочку, велеть ей бежать отсюда, но это привлекло бы к ребенку ненужное внимание Афины.
Богиня залепила мне оплеуху с такой поспешностью, что застала меня врасплох. Я ахнула от боли, в ушах зазвенело, и лицо обдало жаром.
Стиснув зубы и сжав кулаки, я постепенно овладела собой. Афина грубо взяла меня за подбородок, стиснула его в своих цепких пальцах и нагнулась ко мне. Ее глаза источали непостижимое сияние, и, если бы не жестокая ухмылка, она могла бы показаться даже прекрасной.
— Попридержи язык, малышка, или я насажу твою голову на кол, как поступила с твоей мамочкой!
— Моя мама покончила с собой, — с трудом выговорила я, взбешенная тем, что Афина посмела упомянуть о ней.
— Я забрала ее тело. И выделила для него чудесное местечко рядом со своим храмом.
Гнев ослепил меня, и перед глазами на миг все побелело. Собрав все силы, я замахнулась на Афину, но она перехватила мою руку. Пригнувшись ближе и не обращая внимания на мои попытки освободиться, богиня прошипела:
— Ты слышишь музыку, Аристана? Там твои друзья, все выкормыши Нового-два. Сейчас они пройдут мимо кладбища и сложат головы под натиском моих воинов!
Серая дымка позади Афины пришла в движение, туман заклубился, распадаясь на клочья и ошметки — призрачные воплощения ее воли. Одни притаились за надгробьями, другие медленно расхаживали туда-сюда, третьи прыгали на землю с веток деревьев — мерзкие, уродливые творения, достойные фантазии самого Франкенштейна. Воинство Афины.
— Вот эти… — отпустив мой подбородок, указала богиня себе за плечо, — и будут теперь твоей семьей. Они порождения моей власти и проклятий, как и твоя прародительница И они готовы поклоняться тебе, а ты станешь их королевой. Ты ведь из их числа и моя сподвижница, так что пойдем с нами, и я больше никогда не ступлю ногой в Новый-два.
Музыка приблизилась, стала громче. Я украдкой взглянула в ту сторону и сквозь железную решетку различила смутные очертания процессии, медленно шествовавшей по улице мимо кладбища. Скоро они минуют ворота, и, если Афина не надула меня, им всем грозит опасность. Я обернулась к ней и спросила:
— Почему бы тебе сразу не убить меня, как всех других?
— Потому что ты не похожа на других, и я найду для тебя лучшее применение. — Ее лицо отчего-то смягчилось, — У тебя бунтарская душа, Ари. И я когда-то была такой: вступала в схватки с теми, кого не могла одолеть, единственно из соображений чести и справедливости. Но все эти идеи: надежды на лучшее, простодушие, оптимизм, верность — эфемерны, и что в результате остается? Тебе пора повзрослеть, отыскать свое место и понять, что тебе нужно от жизни. Присягни мне, и с тобой ничего плохого не случится.
Я сузила глаза, ощутив, как во мне крепнет необъяснимая уверенность в себе. Афина прилагала чересчур много усилий, чтобы оправдаться и убедить меня. Она дала мне массу времени на раздумья и не убила, даже безоружную. Меня вдруг разобрал смех.
— Ты ведь боишься меня, признайся!
Афина растерянно заморгала, но потом распрямилась и, скривившись, процедила:
— Я богиня войны, крошка моя, и никого не боюсь, потому что мне неведома смерть. Я и есть смерть, так как богиню смерти я придушила в ее же постели. Подумай хорошенько, смотри — твои друзья уже пришли!
Шествие, вместо того чтобы миновать ворота, повернуло и потянулось сквозь них.
Что за черт?
Все участники парада были в масках, все шли пешком.
Вот дерьмо!
Люди в масках встали полукругом позади меня и Виолетты. Музыка смолкла. Мое сердце тревожно забилось, и от этого я еще больше смешалась. Они что, с ума посходили?
Человек в черном плаще шагнул вперед и поднял маску. Себастьян. Он встретился со мной взглядом, кивнул, и на меня словно подуло свежим ветерком. За ним вышел еще один. Мишель. Следом — остальные восемь. Весь Новем был в сборе. И Даб, и Генри, и Крэнк тоже пришли. Нахмуренные и готовые сразиться за меня.
Они все вернулись.
А в ворота входили все новые ряды подкрепления.
Афина злобно оглядела прибывших, и ее щеки побагровели от гнева.
— Это не ваше дело, Новем! — прошипела она, — Я сотворила ее. Она моя!
— Она перестала быть твоей с тех пор, как ты ополчилась на собственное создание и приказала убить Медузу. Ты и раньше не повелевала горгонами. Они всегда считались свободными и сами выбирали, как им жить, — твердым и звучным голосом возразил ей Мишель.
Они вместе с Себастьяном подошли и встали возле меня. Уродливый строй звероподобных тварей и полулюдей позади Афины забеспокоился. Они зашипели, готовые ринуться в атаку, схватиться с врагом и уничтожить его.
— Неужели вы станете воевать со мной из-за нее?! — вскипела Афина, — Она же бесполезна вам! Она еще не выросла и не набрала силу!