На этот раз пауза была более продолжительной. Они обдумывали.
— Нет, — сказал Роберт.
— Нет, — согласилась Марта. — Мы не убиваем своих без суда и следствия. — Судебное разбирательство потребует времени. Мы все это знаем.
Больше никто ничего не сказал, так что я продолжила.
— Вариант третий: мы оставляем Дори и говорим Племени, чтобы они катились к черту.
— Потери будут ошеломляющими, — сказал Томас Лонеско.
— Если они хотят драки, мы можем дать им бой, — сказала Десандра. — Но у нас мало сил, и это будет кровавое месиво.
— Этот не вариант для меня, — сказал Джим.
— Итак, мы не хотим казнить Дори или выдавать ее Племени, и мы не хотим начинать войну, — сказала я. — Это оставляет нам только один вариант. Мы можем передать ее правоохранительным органам штата.
Тишина упала на стол, как тяжелый кирпич.
Десандра нахмурилась.
— Это как, например: вот Дори, вот ее признание, заберите ее от нас?
— Да, — сказала я. — Технически убийство было совершено в Атланте, что делает ее делом Атланты. Если они возьмут ее под стражу, Племени придется иметь дело с ними. Наши руки будут чисты. Мы, таким образом, устраним их предлог для войны.
— Таким образом, мы отказываемся от контроля над ситуацией, — сказал Томас Лонеско.
— Да, — подтвердила я.
Марта повернулась к Барабасу.
— Если мы, таким образом, сделаем, каковы ее шансы в суде?
Барабас поморщился.
— Согласно законодательству Джорджии и общему праву США: в целом принуждение или насилие не являются защитой от убийства. Идея заключается в том, что человек не должен ставить свою жизнь выше жизни других.
— Возможно посчитать это самообороной? — спросил бета клана проворных.
— Нет, — сказал Барабас. — Самооборона, по определению, применима только против агрессора. Малрадин не был агрессором, он был жертвой. Чтобы привлечь к какой-либо уголовной ответственности, нужно доказать как actus reus — виновное деяние, так и mens rea — виновный ум. Дори совершила это деяние, и как не отрицай, есть видеозапись доказательств. Это дает нам actus reus. Даже если все поверят в ее оборону, что ей пришлось выбирать между своей жизнью и жизнью Малрадина, остается факт того, что она сделала этот выбор, а это значит, что она намеревалась убить его. Теперь у нас оба ингредиента для скорейшего вынесения обвинительного приговора.
— Значит, смертная казнь? — спросил альфа шакалов.
— Не обязательно. Большой вопрос в том, что окружной прокурор захочет с этим делать. Если это умышленное убийство, то они будут дураками, если не обвинят ее в нем. Тогда нам придется противостоять смертной казни. Мы можем попытаться договориться вплоть до добровольного убийства, что является бессмысленной битвой, если у нас нечем торговаться. Возможно, они ненавидят д'Амбрея и захотят получить ее показания, на основании которых им удастся задержать его и предъявить обвинение. Также возможно, что им не нужен д'Амбрей, тогда они предпочтут похоронить Дори на глубине шести футов. Можем ли мы использовать это в своих интересах? Это зависит от того, кто возглавит обвинение. Приближаются выборы. Захотят ли они спокойно заявить об этом или захотят сделать это вопросом выборов? Если мы все-таки дойдем до суда, сможем ли мы проделать дыры в их доказательствах? На данный момент мы даже не знаем, каковы доказательства, но видео будет трудно обойти. Самой Дори будет нелегко. Она неприятная обвиняемая: проститутка, которая занималась скотоложством с женатым мужчиной.
— По мне женатый мужчина более неприятный, — проворчала Андреа.
— И ты права, но он не под судом. Мы можем отдать его под суд, но это всегда рискованно. Кто судья? Кто присяжные заседатели? Будет ли нападение на жертву предрасполагать их к ненависти к нашей клиентке? Дори — оборотень, — продолжил Барабас. — Широкая общественность считает ее склонной к насилию.
— Ты можешь просто дать нам прямой ответ? — прорычал Джим.
Барабас указал на Джима.
— Видишь? Склонен к насилию. И нет, не могу. Вы дали мне клиентку, которая совершила убийство под давлением и которой, вероятно, придется признаться в этом, чтобы удовлетворить людей, а мне задали вопрос о ее шансах. Я отвечаю.
У меня начала болеть голова.
— Тогда не мог бы ты выдать нам идиотскую версию?
Барабас поднял руку.
— Возможные исходы в порядке от наиболее вероятного. — Он согнул один палец. — Первый: осуждение судьей или присяжными за умышленное убийство, пожизненное заключение без возможности условно-досрочного освобождения или смертная казнь. Второй! — Он согнул второй палец. — Осуждение судьей или присяжными за менее тяжкое преступление — сознательное непредумышленное убийство. Третий: сделка о признании вины в обмен на согласованный приговор или, возможно, иммунитет, в зависимости от того, чего они хотят получить от Хью д'Амбрея. Все зависит от множества различных факторов. Четвертый: оправдание судьей или присяжными на основании обоснованных сомнений. Такой исход чертовски маловероятен. Пятый: аннулирование решения присяжных. С нашей стороны это будет «Аве Мария». Аннулирование решения присяжных происходит гораздо реже, чем думают люди, и нам пришлось бы доказать присяжным, что Дори стала жертвой какой-то большой несправедливости. Шестой: мы каким-то образом проделаем дыры в деле обвинения и добиваемся, чтобы дело было закрыто. Вероятность последнего исхода трудно оценить, потому что мы даже не знаем, какими доказательствами располагает обвинение. Позвольте мне напомнить всем вам, что они, возможно, не были уведомлены об убийстве Малрадина.
За столом воцарилась тишина.
— Если мы пойдем с этим в штат, — сказала Марта, — они используют все, что у них имеется, чтобы очернить всех нас. Цена, которую нам придется заплатить.
— Верно, — сказал бета-самец клана проворных.
— Мы снова столкнемся с ограничениями, — сказала женщина-альфа клана шакалов.
— Альтернатива хуже, — сказала я.
— Зависит от того, как ты на это смотришь, — сказала Марта. — Нет хорошего выбора, это правда.
Я теряла их. Мой поезд быстро сходил с рельсов.
Роберт взглянул на меня и сказал очень осторожно.
— Каково наказание за действия Дори по закону Стаи?
— Смерть, — сказал Барабас. — Это было злонамеренное убийство. Применяется принцип «жизнь за жизнь».
Он помогал мне. Я ухватилась за соломинку. Это была слабая соломинка, но у людей, тонущих в зыбучих песках, не бывает выбора.
— Как у альф, у нас есть обязательства перед членами нашей Стаи. — Я сделала мысленную заметку еще раз поблагодарить Барабаса за то, что он заставил меня выучить законы Стаи вдоль и поперек. — Мы должны обеспечить общую безопасность Стаи и ее отдельных членов. Наш главный приоритет — сохранение жизни.
— Мы знаем, дорогая, — сказала Марта. — Мы читали законы.
— Барабас, какой приговор будет вынесен Дори, если мы отдадим ее Племени?
— Смерть, — сказал он.
— А мы что вынесем?
— Смерть.
— Что она получит, если мы передадим ее государству?
— Я не знаю, — сказал Барабас. — Я могу сказать тебе, что мы будем изо всех сил бороться за то, чтобы смертная казнь не стояла на повестке дня.
— Значит, это «пятьдесят на пятьдесят»?
— Возможно. — Он кивнул.
— Смерть, смерть, возможно. — Я оглядела Совет. — Я голосую за «возможно». Кто со мной?
Пять минут спустя члены Совета вышли из зала. Марта остановилась рядом со мной.
— Отлично сработано.
— Не совсем, — сказала я. — Есть ли какие-нибудь вести от Мэхона? — Она покачала головой.
— Не волнуйся. Они появятся. — Я надеялась, что она была права.
У двери Джим с кем-то поговорил и повернулся ко мне.
— Мне только что позвонили из города. Племя опустошило конюшни Казино. Они идут за нами.
Глава 12
Я СТОЯЛА НА балконе, наблюдая приход последних задержавшихся. Они кидали взгляды на меня, когда входили. Я была одета в свитер Евдокии и изо всех сил старалась излучать уверенность. Было десять восемнадцать. Племени пока не было видно, но разведчики Джима сообщили о большом количестве вампиров, движущихся из города по направлению к Крепости. По оценкам разведчиков, их было не менее семидесяти. Навигаторы имели ограниченный радиус действия, что означало, что повелители мертвых и их подмастерья должны были быть неподалеку от нежити.
