как… бьющая из-под земли ключевая вода. Откуда она бралась, никто доподлинно не знал. В последнее время ученые склонялись к мнению, что эти «ключи» – просто своеобразные ворота в другой, волшебный мир, откуда магия проникает в наш.
– Много столетий назад один такой источник неожиданно возник возле нашего родового замка, – продолжил Эйден. – Но он оказался… нестабильным. Вместо чистой магии оттуда полезло непонятно что: темная, гнилостная энергия, от которой в округе расплодилась нечисть, урожаи погибли, а энергетический фон нарушился. Эта гадость медленно расползалась по всей стране, поглощая чистую магию. Один из моих предков смог запечатать источник. К счастью, оказалось, что наш ледяной дар способен замораживать его. Но… лишь временно. Каждые несколько десятков лет источник просыпается, и его приходится снова запечатывать. Запечатывать ценой своего дара и дара своей половинки.
Я стояла, замерев, и смотрела на Хэйвуда во все глаза, пытаясь не упустить ни слова. При этих словах все кусочки мозаики постепенно сложились в одну картину. Например, испуг ректора, когда Томас чуть не сжег нас с Эйденом. Ведь Хэйвуд – единственный, кто способен запечатать источник, – чуть не пострадал!
– Эйден, ты… заберешь мою магию? – спросила я, чувствуя, что в горле пересохло, а в глазах, наоборот, собираются слезы.
Моя энергия ему идеально подходит. Только моя. Наверное, ему нужно очень много сил, чтобы запечатать источник. Иначе бы… Иначе бы он не назвал меня жертвой.
Хэйвуд, медленно отвернувшись от окна, шагнул ко мне – я невольно отшатнулась, но тут же уперлась спиной в стену. Некуда бежать. Да я и не смогу, зная, что этот «неправильный» источник может отравить всю страну. Что из-за него у нас, в мирном и спокойном Эггерионе, заведутся нечисть и чудовища…
Подойдя ко мне, Хэйвуд протянул руки и снова заключил мое лицо в свои ладони. Я почувствовала, как по щеке медленно скатилась слезинка: неужели он заберет мою магию прямо сейчас? Вдруг… вдруг это будет больно?
– Нет, – отозвался он и улыбнулся: криво, болезненно. Его палец стер слезинку с моей щеки. – Разве я смогу навредить тебе, Эмили? Я лучше умру. Помнишь, я говорил, что мой отец разрушил жизнь моей матери? Она была талантливым магом, невероятно сильным. И он тоже был… когда-то. После того как мать лишилась дара, от нее словно осталась одна оболочка. Я ни разу в жизни не видел, чтобы она улыбалась, – тут Хэйвуд, резко выдохнув, вдруг прижал меня к себе, да так крепко, что я едва могла дышать. Меня окутал знакомый запах его парфюма, дорогого и сложного. – Я не смогу навредить тебе, Эмили. Твой дар останется при тебе.
– А твой? – Оторвавшись от Эйдена, я попыталась заглянуть ему в глаза, но он тут же снова прижал меня к себе.
– А свой я использую, когда будет нужно, – глухо проговорил он мне в макушку. – Только вот затыкать неисправные магические источники – опасное дело, можно потерять магию… или жизнь. А я, Эмили, эгоист. Хочу немного, хотя бы немножечко счастья… У других людей в запасе целая жизнь, а у меня совсем мало времени, и я хочу провести его с тобой. Ты выйдешь за меня?
Я, все же отодвинувшись, уставилась на Эйдена с ужасом. Что значит, у него совсем мало времени? Я не согласна!
– Выйду, – ответила я дрожащим голосом, – но только если ты заберешь мою магию и заморозишь этот… источник.
– Я не могу, – прошептал он и, наклонив голову, соприкоснулся своим лбом с моим. По моим щекам текли уже не одиночные слезинки, а целые реки. – Я всю жизнь считал отца монстром. И вот теперь источник просыпается, а на мне лежит долг запечатать его. Проклятый долг Хэйвудов, – вырвалось у него. – Но твою магию я забирать не буду, – твердо продолжил он. – Что бы ни случилось. Я справлюсь с источником. А если нет – Генри… выходи за него. Я же вижу, что он любит тебя. Мне будет достаточно того времени, что мы проведем вместе, и осознания, что о тебе будет кому позаботиться.
Оттолкнув Эйдена, я уставилась на него в совершеннейшем ужасе. Он делает мне предложение, но при этом говорит, что скоро отдаст жизнь, усмиряя какой-то подозрительный источник, и предлагает мне утешиться с Генри? Да он в своем уме?!
– Эмили, пожалуйста. – Хэйвуд, протянув руки, взял мои ладони в свои. На его обычно нечитаемом, отстраненном лице была написана и мука, и надежда, и твердая решимость. – Не спорь. Позволь мне быть счастливым с тобой.
И я не выдержала.
– Хорошо, – еле слышно отозвалась я.
Выдохнув, Хэйвуд прижал меня к себе, а потом поцеловал – исступленно, так, словно кто-то мог в любой миг ворваться и вырвать меня из его рук.
Время. Время вырвет меня из его рук, точнее, его из моих… И этот дурацкий сломанный источник.
Чувствуя, как по лицу все еще струятся слезы, я обняла своего уже жениха за шею и прижалась к нему всем телом. В душе поднималось темное, беспросветное отчаяние. Я постаралась представить жизнь без Хэйвуда: не просто вдали от него, а жизнь в мире, в котором его больше нет. Однажды я провожу его утром – а вечером он не вернется, и мне скажут, что мы уже не увидимся.
Ну уж нет… Лучше я останусь без магии. Лучше я умру вместе с ним. Прости, Хэйвуд, но если ты не заберешь мою магию, то я вручу ее хитростью. Я что-нибудь обязательно придумаю.
– Что значит, ты выходишь замуж в пятницу? В какую пятницу? – пораженно переспросил Генри. – Надеюсь, через пару месяцев?
– В эту, – созналась я, опуская взгляд.
Вчера, став невестой Хэйвуда, я проворочалась полночи, пытаясь придумать, как бы мне отдать ему свою магию. Мне она не слишком-то нужна… наверное. Лампы буду зажигать спичками, как все. А другие заклинания… ну, живут же как-то люди без магии? И я смогу. А вот без Эйдена – не смогу.
Однако, как я ни ломала голову, ничего путного не придумывалось. Я, конечно, смогу просто передать силы Хэйвуду, если тот будет стоять смирно. Но он вряд ли на это согласится… И, думаю, чтобы полностью отдать всю магию, нужен какой-то ритуал, и где-то в замке Хэйвудов должно быть его описание. Только вот самой мне ни за что не справиться ни с поисками, ни с ритуалом, поэтому нужна помощь Генри.
Однако, сообразив, что еще недавно я была его невестой, и такая скорая помолвка может оскорбить друга, я все утро ходила кругами, не решаясь
