Мерзавец дёрнулся, уставившись на Элиота бездумным взглядом и потянул к нему свои призрачные щупальца, намереваясь пробраться в его разум и… и наткнулся на глухую стену.
… Элиот обратился к сущности.
Открылись раны на спине, засияли светом глаза. Даже кожа, казалось, сверкала в робком свете луны, что пробивался в круглое маленькое окно…
Элиот схватил менталиста за горло и вздёрнул в воздух, не собираясь тратить время на объяснительно-поучительную речь.
— Считай, я делаю тебе одолжение… — произнёс только. Голос утробно рокотал, эхом отражаясь от сводчатого потолка. — Силой, данною мне, я избавляю тебя от мучений… Очищаю твою душу от прегрешений. Во имя чистоты и всего живого…
… келью озарила вспышка. Мощная вспышка невероятно-синего света. Он бил из тела менталиста, вырывался столпом из его рта, выкручивая назад руки и ноги.
Элиот не слышал крика. Он старался не погружаться в злодеяния, которые совершил менталист и которые проживал сейчас, испытывал на собственной шкуре. Очищение проходило именно так…
Грешник чувствовал на себе все злодеяния, которые совершил однажды. Чувствовал боль тех людей, над которыми издевался. Их страхи, их отчаянье, каждую рану, которую причинил. А после… после тело обращалось в прах. Сгорало изнутри. И только чистая, как слеза младенца душа, без памяти и воспоминаний отправлялась в мир Иной. Если повезёт — на перерождение.
Когда менталист осыпался на пол горсткой пела, Элиот рухнул на колени, уронив голову на грудь. Он не хотел этого видеть. Видеть страдания незнакомых ему людей. Не хотел чувствовать всё, через что пришлось им пройти по вине менталиста. Элиот не хотел заниматься очищением, но… но такие твари должны быть наказаны. Слишком много невинных судеб было искалечено его руками. Детей, женщин… Стариков.
Утерев рукавом испарину со лба, Элиот с трудом поднялся на дрожащих ногах. Вернулся к обычному состоянию, понимая, что рубашка и камзол безвозвратно испорчены. А ещё… ещё безумно хотелось прикоснуться к свету. Не тому, которым владеет сам. К свету человеческой души, чистой и непорочной, не запятнанной грязью.
Хотелось почувствовать эту ни с чем несравнимую тёплую энергию. Энергию, способную дать Элиоту силы и не потеряться во мраке. Во мраке чужой человеческой души…
На самом деле Элиот обманывался. И знал, что обманывается. Он мог справиться собственными силами, отлежался бы, помедитировал, пришёл бы в себя, как и делал раньше. На крайний случай занялся бы любовью с прекрасной незнакомкой, лицо которой он забудет уже на утро. Только вот не хотелось…
… ничего из этого не хотелось. Тянуло только к одной, к той, что пахнет нагретой на солнце землёй. Пахнет костром и пеплом…
Обратный путь занял больше времени и сил, чем хотелось бы. Элиот заранее проложил путь по изнанке до своей комнаты и искренне не понял, что в его кровати делает девушка. Волчонок…
Узнал сразу. По запаху, по ауре, по исходящему от неё теплу, в которое хотелось закутаться, словно в шерстяной плед. Сел рядом, подавшись порыву… свет так и манил…
Элиот тряхнул головой, горько усмехнувшись.
… дело вовсе не в свете её души.
Волчонок сама по себе такая. Честная, добрая, временами кусается, боится довериться, но при этом продолжает слепо помогать всем вокруг. Должна была обозлиться на весь мир, после всего произошедшего, но не обозлилась. Смотрит, а глаза — чистые тёмные озёра, полные искренности.
Элиот был очарован. Внутри клокотали незнакомые чувства…
Протянул руку и несмело коснулся пальцами лица девчонки. Кожа гладкая… бархатистая. Такая нежная, что от трепета в груди замирало сердце.
Элиот невольно наклонился ближе, уперев руку возле головы девчонки и совершил ошибку. Волчонок проснулась.
Глаза полыхали огнём, изо рта вырывалось прерывистое дыхание и грудь вздымалась чаще: было слышно, как мощно и быстро бьётся в ней сердце.
… по телу прокатилась будоражащая волна жара. Элиот стиснул зубы, на секунду прикрывая глаза.
«Не веди себя как животное…» — напомнил себе мысленно и уложил девчонку обратно.
— Тише. Соседку разбудишь, — прошептал, усмехаясь, а сам… сам едва сдерживался, чтобы не утащить Волчонка с собой. Достаточно, если она просто будет рядом. Уснёт под боком, доверчиво прижимаясь…
— Вы?! — хриплый шёпот прошёлся электрическим импульсом по нервным окончаниям, по чувствам.
«Видимо, я слишком устал, раз так остро реагирую. Не мальчишка, вроде…» — подумал Элиот, пытаясь вернуть себе крохи самообладания.
— Немного промахнулся… — пробормотал что-то деланно безразлично. — Пойдём, — взял Волчонка за руку и потянул без лишних слов и объяснений.
— Вы с ума сошли?! — зашипела она раздражённо, не понимая его состояния. Элиот и сам не понимал. Вроде шёл в свою комнату, а потом бах!.. темнота перед глазами. — Если не хотите, чтобы я разбила вам нос ещё раз… назовите хоть одну убедительную причину, по которой я должна с вами пойти…
— Пожалуйста? — нервно усмехнулся Элиот, но запястье девчонки не выпустил. Вцепился намертво, словно она единственная надежда на спасение. На спасение его души…
Волчонок тяжело выдохнула, сдаваясь.
— Мне нужно одеться… — прошептала, мягко освобождая свою руку. Элиот выпустил и поморщился от резанувшей внутри боли. — Видно, у вас была непростая ночь… — произнесла девчонка, всё же догадавшись. Иначе бы не согласилась. Не пошла. И точно бы не посмотрела, что он ректор. Разбила бы не только нос…
Элиот наблюдал за тем, как девчонка надевает форму, прямо поверх сорочки и усмехался про себя. Такая смешная. Как взъерошенный воробей. Ворчит, а всё равно спешит одеться поскорее. Всё понимает, всё чувствует.
«Она же демон…» — подумал с некоторым сожалением. Волчонок всем сочувствует и помогает, кто в этом нуждается, не стоит обольщаться. Всё потому, что чувствует чужую боль, чужую слабость, чужие чувства…
— Я готова… — пробормотала недовольно, покосившись на соседскую кровать. Мисс Лея Брим мирно спала, даже дыхание не сбилось.
Элиот снова взял руку Волчонка в свою, не собираясь отказывать себе в таком удовольствии и повёл её… в столовую. Не очень романтическое место, но и для романтики ещё рано…
В коридорах царила тишина, но чтобы не рисковать, Элиот выбрал наиболее безопасный маршрут. Благо силы ещё были.
— Открой потоки… — попросил едва слышно, но как ни странно, Волчонок не стала ничего уточнять. Послушно выполнила просьбу и справилась с ней на удивление легко и быстро. — Практиковалась? — поинтересовался он, утягивая девчонку за собой в Серый мир.
— Немного… — отозвалась она уклончиво, дёрнув плечиком. — С соседкой, — добавила неуверенно.
— Ого, — искренне удивился Элиот. — Тебе удалось сбить Лею Брим с намеченного пути и поставить на другой? Похвально…
— Она казалась несчастной, — ровно отозвалась Волчонок, глядя по сторонам. Мерцающие прозрачные стены завораживали даже Элиота.
— Ты невероятная… — уголок губ дрогнул в глуповатой улыбке.
Элиот и сам не смог бы объяснить, как эти слова слетели с его языка. Просто… просто сейчас он слишком устал, чтобы соображать и отдавать отчёт своим действиям. Не в этот раз. Наверное, всё же стоило оставить девчонку в покое и поскорее уйти, сбежать… закрыться до рассвета в своей «берлоге», но искушение было столь велико. Рядом…
— Скажете тоже… — буркнула Волчонок, а бледной кожи коснулся трогательный румянец, различимый даже в Сером мире. — Перетрудились?
— Так точно, — усмехнулся Элиот, покрепче сжимая хрупкую ладонь в своей. На удивление, она идеально ложилась в его руку, словно создана была специально для него. — И ты можешь мне помочь.
— Боюсь спросить, как… — девчонка снова выпускала невидимые шипы. Такая заноза… заноза в одном месте. Не обязательно, что в одном интересном — мягком, может быть и в другом… Засела где-то между рёбер. Под сердцем. Зараза…
— Молча, — съязвил в ответ. — Рядом посидишь. Этого достаточно.
Девчонка кивнула со всей серьёзностью и поразительной ответственностью, принимая на верну всё, что так неосторожно вылетает изо рта Элиота. Забавная…
