А потом он исчез.
Я посмотрела на ночное небо.
На спортивном поле стояли Джена и Мунфайер, настороженно высматривая любые признаки наличия другого дракона в этом мире.
Девон стоял, опёршись рукой о статую Громовержца, и смотрел в ночное небо так, словно никогда его раньше не видел. Я могла понять, почему огненные элементали хотели бы оказаться здесь. Земля — прекрасное место.
Я уселась на цементное основание Грома и похлопала по его сжатым когтям рукой, которая уже почти перестала трястись. В конце концов, я была рада, что Гром не оказался фениксом. Никто не будет скучать по мышке, о которую споткнулось столько народу. Наверное, никто и не заметит её отсутствия.
Рука Девона была очень близко к моей. Я посмотрела на него, глядящего в небо, и вдруг поняла, насколько смешны были мои переживания о том, что мне нравился только изменённый демоном Девон. Демон, возможно, усилил его уверенность в своих силах, но это был только внешний лоск на парне, которого я любила. Как идеальные джинсы или новый оттенок тёмно-каштановых волос.
И я положила свою руку поверх его руки. Прошло некоторое время, прежде чем я убедилась, что мой голос не будет дрожать или хрипеть. Важные моменты всегда смешны. Мы не чувствуем страха до тех пор, пока всё не закончится и пока мы не помешаем атомному облаку из феникса разнести нашу школу на мелкие кусочки.
— Сможешь выступать? — спросила я. — Перебороть свой страх перед сценой?
Девон откинул назад светлые волосы.
— Кэм, друг мой, — проговорил он, — С твоей помощью я изгнал демона из своей души. Так что да, я смогу петь на публике.
«Друг», — подумала я, но руку не убрала. Столько всего случилось и просто друг. Кому же тогда я нравлюсь? Неужели только отчаявшемуся, постоянно поднимающему воротник своей рубашки Эстахоту?
Я вздрогнула и вздохнула:
— Рада, что ты вернул своё мужество, — сказала я.
— И не только в этом случае, — прошептал Девон.
Он обошёл Грома и взял мои руки в свои. Слова зазвучали бархатной песней:
— Она со львами заодно, со львами заодно…
Когда он поймал мой взгляд, песня прервалась. А потом Девон робко, но твёрдо поцеловал меня.
Всё, что я могу сказать об этом моменте, так это то, что, казалось, целую вечность спустя я услышала, как Джена прокричала: «Ого-го!»
Покраснев, мы отскочили друг от друга, но она смотрела не на нас, а на ночное небо.
У нас над головами парили в воздухе, красуясь своими невидимыми спинами и небесно-голубыми животами, три дракона.
Заиграла группа «Голубая волна».
По крайней мере, об этом можно было судить по звукам, доносившимся из школы. Танцы продолжились и после того, как группа вышла на сцену. Но мне предстояло наполненное слезами прощание с невидимым-и-небесно-голубым драконом.
Мы с Дженой крепко обняли Мунфайер.
— Она говорит, что не забудет тебя, — сказала Джена. — А ещё говорит, что вернётся.
— Я знаю, — ответила я.
В последний раз я видела картинки через тепло её шкуры. Картинку, как три дракона женского пола вместе парят над бескрайними снегами и льдами.
— Осторожнее с полярными медведями, — предупредила я.
— Вкусными полярными медведями, — сказала Джена.
Я увидела, как к Мунфайер быстро шагает ведьма, увязая каблуками в грязи.
— Тебе лучше лететь, — сказала я дракону.
Джена тоже заметила приближающуюся ведьму.
— Мне, пожалуй, тоже пора, — сказала моя подруга и в последний раз погладила дракона. — Береги себя.
Драконы поднялись с земли, и сильные потоки воздуха от их двигающихся крыльев отбросили нас назад. Даже Сармин остановилась, когда драконы, прозрачные и переливающиеся на фоне звёзд, взмыли в ночное небо.
Я продолжала смотреть на исчезающую вдали Мунфайер и делать вид, что не замечаю ведьму. Конечно же, Сармин никогда не понимала намёков.
— Ни феникса, ни взрыва, да ещё и Хикари снова в городе, — сказала Сармин. — Все мои планы разрушены. Но, безусловно, больше всего меня расстраивает потеря моего дракона. Она была моим основным источником силы элементаля. Разве я причиняла ей боль, пытаясь раздобыть её слезы?
Будь твёрдой.
— Дело не в этом, — возразила я, наблюдая за сверкающими звёздами. — Ей нужен был шанс, чтобы начать жить своей жизнью. Она не домашнее животное.
— Ладно, — продолжала Сармин. — Думаю, ты заслужила наказание. Грандиозное наказание. Как насчёт трёх дней в драконьем гараже без зрения и слуха? Обоняние, так уж и быть, оставим.
Ведьма достала из сумочки ингредиенты, раскрошила их в ладони и опустила в неё свою металлическую палочку.
Но как только Сармин взмахнула ею в мою сторону, я опустила свою палочку в липкую грушевую смесь и взмахнула палочкой в ответ.
Я не ждала, что ведьма взорвётся, как баклажан, и этого и вправду не произошло. Но она отшатнулась, словно от удара.
Сармин посмотрела на меня. В её глазах мерцал незнакомый блеск.
— Эта эпоха осталась позади, — сказала я, глядя ей прямо в глаза. Не думаю, что до этой минуты мне приходило в голову, что мы с ней одного роста. — Ты больше не сможешь так со мной поступать.
И я снова подняла свою палочку.
— Больше никаких комариных укусов. Никакой лапши вместо рук. Никаких бешеных тыквенных побегов.
— Неужели?
— Да, — подтвердила я. Мне безумно хотелось поспорить с ней, как со Спаркл, но я постаралась сохранять спокойствие. — И раз уж мы заговорили на эту тему, то почему? Почему ты так со мной поступала?
Ведьма скрестила руки на груди.
— Ужасные наказания являются признанным методом воспитания молодых ведьм.
— А раньше родители наказывали своих детей розгами, но это не значит, что это хорошая идея, — сказала я.
Этот блеск… гордость? Что-то мерцало за суровым выражением её лица. Но Сармин никогда не улыбалась и вряд ли собиралась начинать делать это сейчас.
— Родители — колдуны и ведьмы — хотят, чтобы их дети использовали и создавали анти-заклинания. Реальный мир опасен. Мы не хотим, чтобы вас ранили. Или чтобы случилось что-то похуже — чтобы вы растерялись, когда на вас впервые нападёт другая ведьма.
Сармин задумчиво постучала себя по подбородку.
— Я давала тебе заклинания, которые нужно было выучить. Годами я не закрывала дверь в свой кабинет, надеясь, что однажды ты проберёшься внутрь и найдёшь волшебную палочку своего отца.
Она указала на палочку из дерева и ракушки у меня в руках.
— Каждый раз я хотела, чтобы ты ответила мне, используя магию. Но ты этого не делала, и неважно, насколько я тебя злила. Весь этот гнев ты направляла на создание своей собственной истории. Этот волшебный блок ты создала вместе со Спаркл. И я не могла сквозь него пробиться.
