— Протяните любую руку вперед запястьем вверх.
Девушка покорно сделала, что тот попросил. Господин Ковальский что-то прошептал себе под нос, окунул два пальца в стакан с водой, брызнул на голую руку девушки. Затем примерился и полоснул по смоченному месту ножом. Лина вскрикнула от неожиданности, острая боль заставила ее зажать второй рукой пораненное запястье.
— Куда? — прикрикнул на нее пенсионер и с силой отодрал ее пальцы, сквозь которые ручейком струилась кровь. Филипп встал рядом и по кивку мага удерживал девушку, чтобы та не закрывала рану.
— Что вы делаете? — воскликнула Лина, когда господин Ковальский еще несколько раз надрезал руку. Она с испугом наблюдала за тем, как на запястье постепенно появлялся пятиугольник из порезов, в центре которого четыре линии образовывали малопонятный иероглиф.
Кровь капала на пол и Марк быстро подложил под ручеек полотенце. Затем понтифик поднес свое запястье ко рту, пронзил его клыками и, когда на его белой коже стала выступать тягучая темная кровь, быстро приложил ее к открытым ранкам Лины.
Боль моментально затихла, как будто и не было, а маг начал быстро и еле слышно читать какие-то заклинания, кропя водой несколько раз соединенные руки.
Вскоре бормотание мага затихло. Девушка удивленно посмотрела на ранки — кровь уже не шла, а на месте порезов образовалась метка из багровых шрамов.
— Это что?
Господин Ковальский достал из портфеля книгу в кожаном переплете и с металлическим замком на обложке, накрыл своими пальцами алино шрамированное запястье и прочитал какое-то короткое заклинание. Кожа под пальцами старика вдруг озарилась ярким светом, шрамы слегка закололо, но затем все успокоилось.
— В следующий раз, господин, предупреждайте своих смертных о том, что планируете их метить, — проворчал господин Ковальский, убирая томик в портфель, и глянул на часы на стене, — У меня осталось времени еще час двадцать, так что, молодой человек, — обратился он уже к Филиппу, — вы можете отвезти меня выпить кофе. И позвоните Яну, что я освободился, пусть собирает вещи.
Филипп быстро попрощался с учителем и вышел вместе с магом из квартиры.
— Метить? — Лина рассмотрела поставленные на руку шрамы, — Это метка?
— Да, моя дорогая, это метка. Теперь я твой опекун и официальный хозяин, — мягко проговорил Марк, поглаживая пораненную руку девушки.
— Опекун? — Лина не ожидала, что ее покровителем станет сам Марк.
— Да, моя радость.
Девушка подняла голову на его голос. Лицо Марка оказалось так близко, его волосы касались щеки девушки, а губы… Лина покраснела и опустила голову, снова уставившись на клеймо, лучше она его рассмотрит повнимательней.
— Но… у Тамары метка другая, — вдруг вспомнила она.
— Конечно, другая, Тамара не мне принадлежит.
— Нет, там сама метка другая, как татуировка. А у меня шрамы. Почему?
— У тебя инициальная метка, дорогая. Потом объясню различия.
— Знаете, мой господин, это было больно! — Лина уже не столько разглядывала свое клеймо, сколько следила за длинными и изящными мужскими пальцами.
— Что поделать, зато теперь ты максимально защищена. Против моей метки мало кто захочет пойти.
«Бронежилет ходячий», ехидно подумала Лина и отошла на пару шагов, чтобы не быть так близко к понтифику. На всякий случай.
Но она была счастлива. Она была в эйфории от того, что у нее теперь есть покровитель в вампирском мире! И это не Эстебан!
Лина уже давно забыла все предостережения Гюнтера насчет того, что понтифик просто так ничего не делает и уж тем более не интересуется смертными. Он ей нравился, нравилось разговаривать с ним, смеяться, она даже понимала и принимала его злость на некоторые свои поступки. И сейчас она была просто счастлива от того, что одна из самых сложных проблем за последнее время разрешилась таким удивительным образом.
Девушка радостно заулыбалась, глядя на понтифика. Он ответил ей такой же довольной улыбкой и посмотрел на часы.
— Мне пора ехать в резиденцию, так что придется тебя оставить одну.
— Ничего, мой господин, я как-нибудь переживу это несчастье! — съехидничала девушка. Настроение было самым превосходным и она позволила себе некоторые колкости в стороны высшего.
— Мой телефон ты не потеряла? Если тебе хоть что-нибудь будет нужно…
— Да, да, я помню, даже если потерялась собака, — припомнила Лина.
— Именно, — понтифик застегнул рукав рубашки и взял со спинки кресла пиджак, — Кстати, у тебя давно есть повод ее завести!
— Чтобы вставать с ней и в дождь, и в мороз для прогулки? — лучистая улыбка не сходила с ее лица и понтифик не мог наглядеться на Лину.
— Нет, чтобы ее потерять!
Девушка фыркнула от смеха и проводила понтифика к выходу.
…
Первым же делом Лина позвонила Эстебану и, очень извиняясь за рухнувшие так неожиданно планы, сообщила ему о своей метке. Правда о том, что понтифик поставил на нее именно инициал, девушка рассказывать не стала, посчитав это неважным фактом. Ведь главное не то, какая метка, а ее наличие, верно?
Эстебан с улыбкой принял извинения девушки и напомнил о своем втором предложении. Он подтвердил что готов прийти на помощь девушке в любой момент, ведь она ему нравится, и дело совершенно не в ее таланте. Лина еще раз пообещала подумать, но внутренне про себя решила, что откажется. Ведь теперь ей нет нужды становиться чьей-либо любовницей, у нее теперь есть защита в лице понтифика.
На работе объяснять, откуда появились шрамы, Лина не собиралась, поэтому в понедельник с утра она перевязала запястье бинтом и всем интересующимся рассказывала про неудачную попытку готовки.
Да, так получилось — шипящее раскаленное масло вылилось из сковородки.
Да, было очень больно, но врач сказал, ничего страшного, до свадьбы заживает.
Нет, до чьей конкретно, он не уточнял.
А вечером Лина снова отправилась в резиденцию. Конечно, со смертью Авраама Моисеевича уроки прекратились, но Гай обязал девушку появляться в обычные для нее часы.
Так и прошла вся неделя. Утром в офис, вечером либо домой, либо в резиденцию. Девушка подписала договор о работе и была официально введена в Паноптикум как провидица.
Клеймо она никому специально не показывала, но Агнешка, столкнувшись с ней в библиотеке, так выразительно посмотрела на перебинтованное запястье, что Лина ей все рассказала, надеясь, что та за нее порадуется. Агнешка поздравила ее, но девушка почему-то ей не поверила, уж больно серьезными были у той глаза.
Тамара не порадовалась также.
Она вцепилась взглядом в линино запястье:
