не мог обойти.
Прая посмотрела вниз и покачала головой.
– Черт, Джейс. Она держит тебя за горло.
– Я патри, помнишь? – ответил я, стараясь звучать как можно увереннее. – Никто меня не держит.
Сестра, однако, не выглядела убежденной.
Появился бармен и поставил на стол новую порцию эля.
Когда он ушел, Прая протянула руку и сжала мою ладонь.
– Я люблю тебя, брат. Ты знаешь, что я поддержу тебя во всем, что бы ты ни делал. Просто будь осторожен.
Мэйсон, прочистив горло, постучал ложкой по столу. Прая потянулась и тоже взяла его руку, но гораздо сильнее, чем мою.
– Я люблю тебя, брат, – сказала она ему. – Но если ты еще хоть раз громыхнешь этой ложкой, я проткну ею оба твоих глаза.
Мэйсон уронил ложку на пол, чтобы раздразнить ее, и они начали бороться, будто им снова было по двенадцать лет. Элю досталось больше всех – три кружки оказались на полу. Некоторые привычки не умирают, и я был этому рад. Мэйсон, наконец, объявил капитуляцию, когда Прая впилась ногтями ему в ухо.
– Ладно, я уже достаточно повеселилась и не хочу вас больше терпеть, – объявила она, бросив беглый взгляд на разлитый эль. – Нам все равно пора домой. Вечером намечается праздник с новыми гостями. Посмотрим, умеют ли венданцы танцевать.
Я уже знал.
Кази была искусным танцором – но не таким, о котором говорила Прая.
Мэйсон потер ухо и встал.
– Я приведу эту парочку домой. Пусть остудят пыл, пока не начнется вечеринка. Я не собираюсь возвращаться за ними через несколько часов.
– Будь осторожен, Мэйсон. В прошлый раз, когда я попросил рахтана остудить пыл, я чуть не лишился самого драгоценного.
– Эти двое? – усмехнулся Мэйсон. – Я не волнуюсь.
Я тоже так думал.
– Идем? – спросила Прая, собирая купленные пакеты с едой.
– Я прибуду чуть позже. У меня встреча на бирже.
Прая закатила глаза.
– Посол?
Я кивнул.
– Покажи ему, где раки зимуют, Джейс. Я устала от этого засранца.
Засранец, который отвечал за значительную часть наших доходов. Я улыбнулся.
– Я обязательно передам ему привет.
– Будь осторожен, – добавила она, оставляя на стойке несколько монет, чтобы оплатить наш счет. – Люди Кандоры – сумасшедшие.
Надрать задницу и быть осторожным.
Пройтись по лезвию бритвы.
В этом и заключалась роль патри.
Наступила зима. Стены промерзли.
Полы остыли. Кровати тоже.
Нет ни дров, ни масла – мы сжигаем бухгалтерские книги и любые другие.
Когда они закончатся, мне придется вернуться на улицу, где меня ждут падальщики.
– Грейсон Белленджер, 14 лет
Глава двадцать шестая. Кази
– Боже милостивый, Кази! Нужно позвать целителя! Фикатандэ драгнос! – В голосе Рен слышалось не только удивление. Это был страх.
– Все будет в порядке. Просто помогите перевязать.
Рен и Синове помогли мне перебраться в ванну, чтобы не испачкать пол кровью.
– Сначала нужно промыть, – возразила Синове. Она помнила, чему нас учили.
По правде говоря, раньше никто из нас не получал серьезных травм: ранеными всегда уходили другие. Проблема заключалась в том, что мы понятия не имели, как правильно промывать раны. Да и узнавать я не слишком стремилась: боль мешала сосредоточиться. Мне потребовалось все самообладание, чтобы не позволить рукам дрожать, – что было бессмысленно, потому что с ними все было в порядке. Я сжала пальцы, чтобы те не тряслись.
Рен присмотрелась к ноге, после чего разразилась чередой проклятий в адрес черных зубастых тварей.
Я едва успела вернуться в комнату, как Рен и Синове прибыли на званый ужин. Мэйсон доставил их к моей двери пораньше, чтобы они ожидали вечера вместе со мной. Он меня не видел, подруг я позвала из ванной.
Когда я опустила ногу в воду, из горла вырвался клокочущий выдох. Я знала, что нужно было надеть сапоги, но в тапочках я двигалась тише.
В основном укус пришелся на лодыжку, достигнув самой кости. Укусы горели, будто в кожу вонзались раскаленные иглы. На внутренней стороне икры образовалась зазубренная рана длиной в один дюйм. Оттуда и вытекала большая часть крови.
– А если бы собака прокусила артерию? – причитала Синове. – Ты могла истечь кровью и умереть!
– Говори тише, – предупредила я. – Если бы собака прокусила что-то жизненно важное, я бы уже умерла. А я проделала долгий путь из туннеля.
Больше всего меня волновало, не оставила ли я после себя кровавый след – свидетельство, что побывала там.
Мне казалось, что момент для прогулки выдался идеальным. Джейс и остальные еще не вернулись, а ночные псы сидели в вольерах. Сначала я обыскала Даркхом. Это было довольно просто, так как он оказался совершенно пустым: кладовка и комнаты без единой вещицы, печь давно никто не топил.
Обследовать Ривербенд тоже труда не составило. В садах кипела работа: все готовились к званому ужину, и жилище прислуги опустело. Оставался Грейкасл. Там меня чуть не поймали, когда я кралась по коридору и заглядывала в комнаты. Внезапно я услышала скрип, и в ту же секунду дядя Кэзвин вышел из-за угла. Я проскользнула в нишу, и он прошел мимо, ничего не заподозрив. Ни в одной из комнат капитана я не нашла.
Следующей целью я выбрала туннель Грейсона и легко проскользнула внутрь. Там оказалось не так много рабочих, как в первый раз, возможно, потому что их вызвали в сады, чтобы помочь с приготовлениями. Каждая проезжающая повозка и тень словно состояли со мной в заговоре, утаивая мои шаги. Спустя несколько минут я добралась до туннеля, отмеченного выцветшим гербом Белленджеров, и обнаружила, что от него ответвлялись еще три коридора. Я выбрала самый дальний и прошла до конца, руководствуясь той же логикой, что и при поиске ценностей в сундуке: самые дорогие вещи всегда скрывались в самом низу.
Кроме жуткого эха капающей воды, я не слышала ни звука. Вдруг я оказалась у поворота. Сначала, конечно, я осторожно заглянула за угол, желая убедиться, что там никого нет. Маленький темный туннель футов в двадцать был пуст. В конце виднелась широкая металлическая дверь, из-под которой струился свет. Я прошла вперед, намереваясь проверить замок, и не заметила черных собак, прикованных цепями в темных нишах по обе стороны двери.
Зато они меня заметили.
Эти молчаливые дьяволы точно знали, что делали: они ждали, когда я подойду, а потом бросились на меня. Я успела отбиться, но не раньше, чем меня покусали. И мне еще повезло, что они задели лишь ногу. Как только я оказалась вне пределов их досягаемости, сорвала с себя рубашку, перевязала лодыжку и
