мне предстояло украсть кое-то важное – доверие Рен. Все шло не по плану, а она всегда требовала, чтобы каждый наш шаг соответствовал четкому предписанию. Ей нравилось опираться на стратегию. Вор бы из нее получился ужасный, потому что готовность к неожиданному повороту и изменению плана – вот что сохранило мои пальцы в целости и сохранности. Я бы сказала, что резкая смена образа действий – одно из главных правил, которым следует вор. Наш план пошел наперекосяк, и эта последняя ошибка, из-за которой она увидела меня на полу в ванной комнате с забрызганной кровью плиткой, пробудила в ней воспоминания, от которых она мечтала избавиться. Кроме того, нигде в нашей тщательно продуманной стратегии не было предусмотрено, чтобы Рен пришла на вечеринку в Дозор Тора в розовом платье. Все, что она была обязана делать, – собрать припасы, достать необходимые вещи, держать оружие острым, а глаза зоркими, и по сигналу быть готовой к действию. Теперь же, пока она рассматривала платье, я знала, что она задавалась единственным вопросом: куда деть
тцэзе?
Как бы то ни было, но Белленджеры устраивали вечер, и было важно, чтобы мы выглядели расслабленными, как настоящие гости. В таком случае Белленджеры бы тоже успокоились. Не говоря уже о предполагаемых гостях, чьего присутствия мы очень ждали.
Я наступила на ногу и как только почувствовала, что она стала устойчивой, пересекла комнату и коснулась платья Рен. Я знала, как ее увлечь.
– О, как неожиданно, – сказала я, взяв его в руки и прильнув щекой к подолу.
– Что неожиданного? – буркнула она.
– Ткань. Я никогда не ощущала такой мягкости. Платье будто соткано из облаков. Ты только потрогай, – звала я, протягивая наряд.
Рен покачала головой, и ее кудри запрыгали в такт с головой. Однако она все же шагнула вперед, а потом бегло провела по нему пальцами.
Рен была резкой, расчетливой, видела каждое мое движение и в глубине знала, почему я так делала. «Доверься мне, Рен». Какой бы жесткой она ни казалась, у нее были слабости – то, что приносило ей утешение. Я никогда не понимала, почему ее так тянуло к мягким вещам, к тому руну на рынке, которое я украла для нее, или к тому утенку, которого она сжимала в руках и не хотела отпускать. Я понимала, что причина в прошлом и том, о чем никто из нас не говорил. Эти секреты мы запрятали глубоко в темной, разбитой части наших сердец. Может, это было что-то, чего даже она не осознавала. Наверное, так она хранила воспоминание о прикосновении материнской щеки.
– Оно мягкое, – признала она, все еще не соглашаясь, – но этот цвет.
– Тебе может подойти фиолетовый. Можем поменяться.
Она выхватила розовое платье, уже зная, зачем его надевать, зачем улыбаться и притворяться, будто мы здесь по причине, в которую все вокруг верили, – что мы почетные гости Белленджеров.
– Но оружие я не оставлю, – отчеканила она.
Глава двадцать седьмая. Джейс
Живот посла давил на низкий столик, точно пухлая буханка хлеба. Пряжки, ремни, драгоценные цепи звенели всякий раз, когда он кашлял или глубоко и хрипло вздыхал. Он еще раз затянулся трубкой и выдохнул в спертый воздух тошнотворно сладкий табачный дым.
Апартаменты, предоставленные ему Белленджерами за определенную плату, были оформлены в стиле Кандоры: стены завешаны тяжелыми гобеленами, полы устланы меховыми коврами. Ставни плотно задвинуты, и единственный свет исходил от бронзовой масляной лампы на столе. Мерцающее пламя отбрасывало тени на его стражу – огромных мужчин с саблями на поясах. Все это создавало определенный эффект. Наша стража стояла за нами по той же причине.
Верхняя губа посла недовольно скривилась.
– Ты не сын своего отца. Он должен был встретиться со мной на прошлой неделе. Он знал…
– Я пришел, – отрезал я. – Излагай свои дела. У меня намечены и другие встречи.
Конечно, я не планировал встреч – мой резкий ответ являлся лишь частью игры. Прежде чем мы вошли в комнату, я предупредил Ганнера держать рот на замке, так как он не любил долгих пауз. Я усмехнулся и с привычным спокойствием откинулся в кресле, хотя внутренне напрягся, как Ганнер и Титус.
Посол смотрел пристально, шевеля розовыми пухлыми губами. Уголки его рта блестели от слюны. Я тоже не сводил с него глаз.
– Есть и другие места для торговли, – напомнил он.
– Но не такие прибыльные, как наше. Ты зарабатываешь на нашей бирже, и мы оба это знаем.
– Прибыль хороша только тогда, когда нет убытков. Твой отец обещал защиту, но ее по-прежнему нет. У нас есть уши и глаза – мы знаем, что происходит. Наши караваны окажутся под ударом. В Ширамаре и в Радж-Ниваде есть торговая площадка, куда мы и хотим перевезти товар. Аренда и проценты меньше, а маршруты менее опасны. – Он сделал длинную затяжку. – А если мы уйдем… другие последуют за нами.
Руки Ганнера сжались в кулаки. Я подтолкнул его сапогом под столом.
– Обещания моего отца – не пустые слова. Оружие, которое мы разрабатываем…
– Разрабатываем! – выплюнул он. Губы его приподнялись в отвращении. – Что это значит?
– Это значит, что ваш товар будет в безопасности от двери до двери. Это все, что вам нужно знать.
– Грандиозное заявление для кого-то…
– Грандиозное! – гаркнул я с тем же отвращением, что и он секундой ранее. – Что это значит? Идея слишком велика для вашей маленькой головы?
Густые брови посла дернулись; ухмылка озарила черные глаза-бусины.
– Твой отец всегда подслащал жизнь, когда нам приходилось ждать.
Я взял паузу, хотя уже знал, что ему дам. Уступи я слишком рано, он стал бы упираться и требовать большего, а я хотел убраться отсюда скорее с тем, в чем мы нуждались. А нуждались мы в кандоранцах. Они – наши крупнейшие клиенты, и у них были законные жалобы.
Мы выставляли патрули на главных маршрутах, чтобы проводить рейды. Купцы часто хитрили: посылали к нам человека, чтобы завязать контакты, и заманивали покупателей к своим караванам, предлагая более выгодные сделки и избегая налогов. Мы не могли допустить, чтобы нас использовали в качестве бесплатной витрины. Те же патрули обеспечивали безопасность и законным торговцам, однако у нас не хватало людей, чтобы сопровождать каждый караван. Даже при наличии охраны кучера погибали, а товар пропадал. Если бы поползли слухи, что кандоранцы ушли из-за набегов, наш бизнес подвергся бы риску. На это и рассчитывали лиги, однако в скором времени все должно было измениться. Не пройдет много времени, как один наш стрелок сможет в одиночку охранять целый караван. Защита – это то, в чем
