наутро маковые поля оказывались вытоптаны едва ли не подчистую. Вот и сегодня хмель лился рекой, молодежь обменивалась горящими взглядами, а в воздухе витало предвкушение ночных забав.
Тем временем девица с пышной грудью решила взять все в свои руки и подойти первой.
– Не желаете сплясать, господин? – чертовка сразу распознала во мне человека не самого простого рода, несмотря на одежду, больше присущую наемнику. Поправив выбившийся локон, она горделиво вскинула подбородок. Глаза под соболиными бровями хитренько блеснули.
– Нет, не желаю. Зато мой друг не против.
Переведя оскорбленный взгляд с меня на Варди, она побледнела, а северянин нарочно добавил:
– Меня называют Кровавым Волком, милашка. Рассказать, почему?
Девица сразу растеряла весь запал и попятилась:
– Н-нет, не н-надо… – А потом и вовсе припустила прочь, к толпящимся и галдящим девчонкам.
Варди рассмеялся ей вслед, а потом водрузил тяжелую ладонь мне на плечо.
– Мы с тобой это… вроде как две подружки – одна красивая, другая страшненькая, всегда вместе ходим. Ты на моем фоне выигрываешь.
Я не причислял себя к знатокам мужской красоты, но, судя по тому, что койка Варди пустовала редко, находились охотницы и за его шкурой. Правильно говорят, что на каждый товар свой купец, даже если он украшен шрамами и улыбается так, будто хочет кого-нибудь загрызть.
– Но девка знатная, все при ней! – крякнул довольно. – Зря ты ее прогнал… А ты, вообще, давно бабу-то мял? Ходишь какой-то злой и раздраженный. Если с Мейрой поссорился, за монеты тебя любая приголубит. Ты только платить успевай…
Я метнул на него свирепый взгляд, но северянин и не думал затыкаться.
– Потому что хорошие чистые девушки не для тебя, Звереныш. Хорошую ты не сможешь полюбить, так что довольствуйся продажными женщинами, заезжими артистками и развратными вдовушками.
– Вот спасибо! – я выплеснул остатки пойла на землю. Все равно оно горчило. – Ты настоящий друг.
– Обращайся. Я тебе все о любви расскажу, – кажется, Варди был доволен собственной глупой шуткой.
– Да что ты об этом знаешь? Только если речь не о любви к деньгам.
– Любовь – она вот здесь, – он шлепнул себя ладонью по широкой груди. – Уж мне-то можешь поверить.
Мы неспешно пошли вдоль шумных рядов. Здесь торговали всяким хламом, начиная от кривобокой посуды, заканчивая венками и обережными куклами. Последним приписывали самые невероятные свойства, зазывалы уверяли, что даже амулеты искателей не сравнятся с ними. Странно, что находились наивные дураки, что верили в этот бред.
В таких местах можно было не только расслабиться, но и узнать последние настроения. У отца была целая сеть осведомителей, которые подсаживались за столики в тавернах, терлись в торговых рядах, вынюхивая, выслушивая и сея нужные лорду зерна.
Часто это бывало полезно, но в последнее время я видел назревающее недовольство, обращенное в сторону Западных гор. Люди сетовали, что искатели не хотят делиться сокровищами, дерут втридорога за аренду рудников.
– Вот как перестанем им зерном платить, так поглядим, как горные крысы запоют!
– Да-да, пусть камни выращивают и жрут их. Все равно горы бесплодны, булыжники одни, – вопили надравшиеся мужики.
– Не говори, совсем страх потеряли, – поддакивала дородная тетка. – Самим есть нечего, а лорд еще прогибается перед ними!
Я хмыкнул и покачал головой. Этот сорт людей умеет только глотки драть, а когда до дела доходит, сразу поджимают хвосты.
Взгляд выхватил из праздничного разноцветья стайку молодых девушек. Они о чем-то быстро-быстро переговаривались и крутили головами, будто искали помощи или защиты. Одна из них замерла, увидев меня, а потом нерешительно отделилась от подруг.
– Господа! – она застыла в пяти шагах от нас с Варди, переступила с ноги на ногу. – Там парнишку обижают. Вмешайтесь, пожалуйста, иначе его убьют!
Ну, вот. Только пьяной потасовки мне не хватало для полного счастья. Что не поделили: кружку сбитня или девчонку?
– Господа… – залепетала она, хлопая ресницами. Кажется, сейчас расплачется. – Умоляю, помогите ему! Они прямо за лагерем, за плетнем. Там еще флажок на палке трепыхается, и кривое дерево растет.
– А что нам за это будет, крошка? – похабно подмигнул северянин. Его совсем не трогали чужие слезы. Если, конечно, к ним не прилагался мешочек звонких монет.
– Ладно, – выдохнул я и махнул рукой. – Тот парнишка потерпит, пока я за лошадью схожу?
– Эй, дружище, ты же не собираешься меня бросить? – возмущенно спросил Варди.
– Я быстро.
Не знаю, молящие глаза девушки или предчувствие сорвало меня с места и заставило оседлать Чалую и отправиться разнимать хулиганов. Просто понял, что так надо, так будет правильно.
Глава 27. Неожиданная встреча
Рамона
Эх, рано я решила расслабиться. Рано!
Окунулась в чужое веселье, забыв, кто я и откуда. Слишком громко смеялась, глядя, как зажигательно пляшут юноши и девушки у костра, и как забавляют народ артисты. А горячий хмельной напиток ударил в голову.
– Малец, можно тебя на пару слов, – ко мне подошел суровый детина в шапке набекрень.
Тревожный колокольчик зазвенел в голове, но я лишь махнула на него рукой.
– Что случилось?
– Дело важное к тебе. Отказаться не сможешь, – и доверительно подмигнул.
Я поймала встревоженный взгляд Бетти и ее подруг. Одна из них помахала головой, но, разогретая весельем и напитком, я решила – да что мне будет-то! И нетвердой походкой отправилась за ним. Он провел меж палаток, а там – я не сразу это заметила – еще шестеро человек взяли меня в кольцо.
– Тише, не рыпайся, – велел мужик в шапке.
Холодок прополз по спине, а ладони вспотели. С каждым шагом в голове становилось все яснее, и вскоре хмеля как не бывало.
Местные здоровяки оттеснили меня за плетень, где уже совсем не было народу. Их взгляды не сулили ничего хорошего.
– Что вы от меня хотите? – голос сорвался, и я впервые пожалела, что не приняла обличье Орма. Мускулистый здоровяк точно отбил бы у них желание соваться. Но что им могло понадобиться от парня, вчерашнего мальчишки?
– Малый, ты кто такой вообще? Откуда взялся? – напустился на меня высокий, но тощий парень. Его редкие светлые волосенки падали на глаза, и он все время откидывал их назад.
– Погоди, Дрын, – осадил его третий и ласково мне улыбнулся. Как-то слишком ласково. Приторно. Так, что холод внутри стал еще злее. – Мы тебя раньше не видели. Ты откуда?
– Из дер-ревни… Рыбацкой, – я сглотнула вставший в горле ком. Взгляд заметался от одной неприветливой рожи к другой.
– Врет! – взвизгнул тот, кого звали Дрыном.
– Ага, брешет, как собака, – прогудел мужик в шапке, наступая на меня. – Сразу видно – чужак. Да еще и
